сделать их соучастниками преступления. Возможно, она мысленно разрабатывала этот план, пока Дайго молча сидел рядом. Уже не приходилось сомневаться, что теперь она ждёт от Дайго ответного хода — теперь он должен устранить Мидори Нагахара. Фумико не была знакома с Акисигэ Йосими, однако она сумела выяснить, кто он такой, устроила Дайго идеальное алиби и осуществила свой преступный план, не совершив ни единого промаха. То есть, конечно, при том условии, что Фумико и была той женщиной, о чью таинственную фигуру споткнулось следствие. Дайго пришёл к выводу, что это могло бы быть единственным объяснением всему случившемуся. Этой открыткой, посланной из «Эмеральд вью», она намеревалась в иносказательной форме передать ему, что теперь пришло время осуществить вторую часть плана.
С Мидори Нагахара Дайго был незнаком и никогда не встречался, поэтому мог бы близко подобраться к ней без её ведома. А ещё у него, таким образом, появлялась надежда снова встретиться с Фумико Самэхима. Он подозревал, что Фумико знакома с Мидори и что двух женщин связывает нечто значительное.
Надежда выяснить наконец, кто такая Фумико, подстёгивала Дайго к действиям. В любом случае первое, что ему надлежало сделать, — это тайно собрать какую-нибудь информацию о Мидори Нагахара.
В этом смысле настоящий момент представлялся наиболее удобным — ведь сейчас у него были каникулы, и до начала следующего семестра оставалось время. Никого не поверяя в свою тайну, он самостоятельно изучил справочник и выбрал эту гостиницу. Сихоко он туманно объяснил, что его кафедра и кафедра университета в Токио организовали симпозиум. Жена подумала, что учёная встреча будет проводиться в одном из отелей Токио, и Дайго обещал ей позвонить, как только туда приедет. О Хаконэ он не обмолвился ни словом. Сихоко была не из тех жён, что интересуются подробностями деловой жизни мужа, и, судя по всему, уже давно забыла об открытке из «Эмеральд вью».
— Можно войти? — услышал Дайго голос горничной за дверью. Он торопливо вынул из кармана солнцезащитные очки и надел их. Эти очки в толстой чёрной оправе с бледно-зелёными стёклами он купил по случаю в одном из магазинов оптики в Фукуоке. В них его в общем-то ничем не примечательное лицо выглядело моложе и придавало ему спортивный вид.
Горничная, миниатюрная женщина лет за сорок, по всей видимости, была здесь старожилом.
— Вы ещё не принимали ванну? — присев в поклоне, спросила она, поглядывая на сложенное кимоно, которым Дайго так и не воспользовался.
— Нет ещё. Кажется, я так залюбовался красивым видом из окна, что так и просидел всё это время, глядя на озеро. Обычно я приезжаю в Хаконэ весной или осенью, а вот в такое время — первый раз.
Дайго старался говорить с осакским акцентом. Сам-то он приехал из совершенно другой части страны, но родственники его матери проживали в Осаке, и он с детства имел частую возможность слышать тамошний говор, поэтому так легко мог имитировать его. Вселяясь в гостиницу, он назвался вымышленным именем и дал осакский адрес, представившись писателем.
— Наш Хаконэ с годами всё больше и больше меняется. Отели и гостиницы растут прямо на глазах, — заметила горничная.
— Может быть. Только из окна этих перемен не видно. Хотя вон тот отель, по-моему, исключение.
— Это, должно быть, отель «Эмеральд вью», — поправила горничная, с любопытством наблюдая, как Дайго высунул лицо в солнцезащитных очках в окно.
— Да, вы правы, он самый. Я останавливался там весной больше года назад. Мы с друзьями тогда возвращались из Токио. Один из них, помнится, был просто-таки очарован дочерью владельца отеля. Самому-то мне тогда так и не удалось познакомиться с ней. Вот интересно, она действительно так красива?
— О да. У них вообще-то две дочери.
— Наверное, помогают родителям содержать отель?
— Ну, этого я не знаю. Они ведь живут не в отеле, а у себя дома.
— Вы хотите сказать, дома у своих родителей, владельцев «Эмеральд вью»?
— Да.
Горничная, похоже, была неплохо осведомлена обо всём, что происходило по соседству. Получив от Дайго хорошие чаевые, она сделалась не в пример общительной.
— Наверное, она очень недурна собой. Да и как же иначе может выглядеть дочь людей, владеющих отелем в столь очаровательном месте? Что касается меня, то я обожаю Хаконэ. Всегда задерживаюсь здесь дольше, чем планировал. Только такой юной красавице жизнь в подобном месте может показаться скучной и однообразной.
— Нет. Обе их дочери учились в Токио, а теперь вот вернулись домой.
— Вот бы мне познакомиться с ними, только, наверное, у них полно друзей и им не до меня. А что, если мне пройтись туда и посмотреть — вдруг увижу одну из них?
Выведав у горничной адрес, Дайго счёл, что такой информации для одного раза достаточно, и сменил тему. На всякий случай он решил не проявлять излишней настойчивости. Даже оттого, что он уже узнал, его бросило в жар.
Но чуть позже, словно что-то припомнив, горничная сказала:
— Я слышала, их старшая дочка иногда играет на фортепьяно в ресторане отеля. Наверное, закончила консерваторию в Токио.
Дайго поинтересовался у горничной, во сколько подают ужин, и попросил её принести его в номер.
Уходя, она проводила его недоумевающим взглядом. Должно быть, ей показался странным постоялец, сидящий у открытого окна в такой холодный день. Дайго, словно прочтя её мысли, встал, закрыл окно и пересел на пол.
Горничная озадаченно поджала губки — словно и этот поступок нашла странным, — после чего вышла из комнаты. Несмотря на все свои усилия держаться естественно, Дайго чувствовал, что нередко производит на окружающих впечатление странноватого человека. Когда горничная ушла, он вдруг заметил, что буквально обливается потом. Ну что ж, впредь надо будет вести себя осторожнее.
Лёгкий ужин в гостинице подали рано, после чего Дайго отправился пешком по дороге вдоль берега озера в сторону отеля «Эмеральд вью».
Укрытый зеленью гималайских кедров, отель располагался вдалеке от автомобильной трассы. Его трёхэтажное здание с выбеленными стенами выглядело почти миниатюрным в сравнении с огромными современными отелями, строящимися в наши дни. Шелушащаяся побелка придавала ему несколько обшарпанный, но вместе с тем, как ни странно, своеобразный вид.
Во дворе отеля, несмотря на сумерки, Дайго разглядел очертания двух-трёх припаркованных машин. В вестибюле тоже было пустынно.
Попав в вестибюль, украшенный чучелом орла, Дайго сообразил, что стоит прямо перед входом в ресторанный зал. Здесь всё было оформлено в классическом стиле, за четырьмя-пятью столиками ужинали люди. В дальнем углу зала стояло тёмно-бордовое пианино, место исполнителя пустовало. Дайго подошёл к инструменту.
Через кружевную занавеску он глянул в окно. Зелёная лужайка, разбитая в произвольном стиле, спускалась к самому озеру. Краем глаза Дайго заметил небольшой причал, возле которого вздымались на воде прогулочные лодочки. Справа за низенькой оградой простирался парк.
Дайго сел за самый неприметный столик возле пианино и, когда подошёл официант, заказал себе виски и порцию копчёного лосося.
Когда официант принёс напиток, Дайго, как бы невзначай глянув на пианино, спросил:
— Юная леди будет сегодня играть? — Разумеется, он произносил слова на осакский манер.
— Может быть, — ответил официант.
— Нет, вы, наверное, не поняли. Я имею в виду здешнюю барышню, дочку хозяев, она играет здесь иногда. Я, знаете ли, слышал её исполнение, и, скажу вам, оно поистине прекрасно. Так она ублажит наш слух сегодня?
— Видите ли, к сожалению, она играет не каждый вечер.
— Так когда же она будет играть в следующий раз? Неужели вы и этого не знаете?
