ещё только началось, и второй его участницей станет Сульвейг из коммуны Лемланд!»
Члены жюри медленно двигались от столика к столику, брали вилкой по кусочку очередного блина, торжественно клали его в рот, жевали, глядя прямо перед собой. Глотали. Потом наступала очередь варенья, сливок и кофе. Опять глоток. Качали головами, двигали бровями, и, наконец, рука бралась за карандаш и ставилась роковая отметка в блокноте.
На вид все блины выглядели одинаково. Интересно, а что, если кому-нибудь из членов жюри совсем не хотелось есть? Или после третьего кусочка ему эти блины уже в рот не лезли? Но работа есть работа, чего уж тут миндальничать? Аландцы не такие люди, чтобы отступать перед трудностями. И отцы их не такие, и деды, и даже прадеды тоже совсем были не такие. Ну и что, что надо съесть пятнадцать блинов за раз? При Густаве Вазе и не такое терпеть приходилось!
Члены жюри с похоронным выражением лиц удалились в комнату для совещаний, а мы в это время насладились пением детского хора.
Через полчаса под оглушительные аплодисменты назвали наконец победительницу! Ею оказалась шестидесятидвухлетняя Ниина Лахтонен, жительница коммуны Кумлинге. Ура! Королева блинов и запеканок, владычица булочек, повелительница вафель, блинная годзилла Ниина Лахтонен! Рыдающую Ниину вывели под руки из спортзала и устроили ей овацию. Мэр города пожал победительнице руку и вручил приз: домашнюю мини-пекарню фирмы «Электролюкс».
Я так много улыбалась, что даже щёки заболели. Потом мы на радостях прыгали с крыши сарая в сено, поучаствовали в беге в мешках, попробовали угадать, сколько весит тыква (но не угадали). Погладили кроликов, покатались на пони, дважды поели блинов с кофе, послушали школьный хор и раз восемьдесят отогнали пса от загона с овцами. Ему так хотелось пролезть под забор и поиграть с овечками! Что он и делал с интервалом в три минуты. Но эти дурочки истошно блеяли и забивались в угол.
Когда настало время идти домой, мы выяснили, что ещё не нагулялись. Решили сперва пройтись пешком, а потом по телефону вызвать такси. И мы двинулись по тропинке через поле, по дороге рвали яблоки, кидались друг в друга репьями, бегали вокруг стогов, отгоняя собаку от очередной отары овец. И вот мы шли, и шли, и шли, и шли, и шли, и шли, пока наконец не стемнело и мы не увидели вдалеке свой дом.
Ноябрь 2003 года
Тереза и Синго
У нашего далматинца Синго появились друзья. Жаль, что не у меня. А случилось это так.
Где-то месяц назад мы были вечером дома, и вдруг раздался звонок в дверь. Обычно к нам никто не приходит, и мы подумали, что либо ошиблись дверью, либо насчёт выборов, либо свидетели Иеговы, либо по поводу сбора средств в фонд святой Люсии. Иногда по домам ходят дети и продают всякую мелочь: открытки, игрушки, закладки для книг. Вырученные деньги идут в фонд детской больницы.
Открываем дверь. На пороге стоит маленькая хорошенькая беленькая девочка лет одиннадцати. Думаю, точно по поводу фонда Люсии. Но девочка была почему-то очень сердитая, грустная и хмурая. И вдобавок одна. А на Оланде девочки поодиночке в дверь не звонят. И вот она, не глядя ни на кого, говорит очень мрачным голосом: «Я с вашей собакой погуляю». Синго, конечно, вертелся тут же. Девочка вошла в коридор, взяла его за ошейник, прицепила свой поводок и увела нашего пса в неизвестном направлении. Мы, честно говоря, стояли, широко раскрыв от изумления рты. Причём пёс спокойно дал себя увести и даже не обернулся на прощанье. Мы не знали, что и подумать по этому поводу. Ни тебе здравствуйте, ни извините, ничего не объяснила: как зовут, где живёт, чего ей от нашей собаки надо. Я эту девочку вообще- то раньше видела, потому что она живёт на нашей улице, правда, не знала, в каком доме. Кажется, я иногда видела, как она проезжала мимо на велосипеде. Но мы никогда не разговаривали и даже не здоровались.
Прошло минут сорок; девочка вернулась, открыла дверь, на этот раз даже предварительно не позвонив, закинула Синго домой и ушла.
С тех пор она приходит к нам каждый день раза по четыре, так что собака гуляет с утра до ночи нонстоп. Синго очень доволен, только и прислушивается, не идут ли за ним. Мы выяснили, что девочку зовут Тереза, она живёт в доме номер шесть по нашей улице. Похоже, лично нас с Бенни она ненавидит. Из неё невозможно вытянуть ни слова! Думаю, Тереза следит за нашими окнами, потому что как только я появляюсь дома, она тут же звонит в дверь. Если я куда-то выхожу, то непременно вижу её у нашего дома: она либо сидит на каком-нибудь заборе, либо стоит под фонарём, в тонкой курточке, руки засунуты в рукава. Вид у Терезы надутый, как будто она со всеми поссорилась и на всех обиделась. А с другой стороны, наш Синго познакомился со всеми собаками в округе и теперь на прогулке прыгает на них и играет: выходит, Тереза гуляет не одна, а вместе с кем-то. С другими собачниками, вот псы и перезнакомились. Значит, несмотря на вечно мрачный вид, она не такая уж необщительная, как можно подумать.
Сегодня вытащили из почтового ящика письмо, адресованное не мне, не Бенни, а Синго. Не знали, порядочно ли будет прочесть его личную переписку, но потом всё же распечатали. Там были его портрет фломастерами (очень похоже, хороший портрет) и письмо с поздравлениями и всякими хеллоуинскими шутками. Также в конверт была вложена сосиска в целлофане. Синго последнее очень заценил. Думаю, он и в Валентинов день получит что-нибудь с сердечками и ангелочками. Портрет пса мы повесили над его матрасом, на кухне.
Хотя чему тут удивляться? У детей бывают идеи и похлеще. Моя подруга детства собиралась держать на балконе лошадь, для чего проделала гигантскую улучшительную работу и ночью свела лошадь из конюшни. Представьте себе, как лошадь взбиралась по лестнице на третий этаж, протискивалась в дверь, а потом шла через гостиную прямо по ковру!
Через некоторое время я решила, что пора познакомиться с семьёй Терезы, и зашла к ним в гости. В доме бегало, ползало и летало всякое зверьё. По коридору расхаживал ворон и клевал шнурки ботинок. По вешалке для пальто скакали две белки. Мама Терезы была рада со мной познакомиться, но совершенно не удивилась. У неё подрастали ещё три девочки, и они дружно тащили в дом всё живое, что им попадалось в лесу.
Мама сказала:
— Такая уж у нас семейка, мы любим животных. Я детям не запрещаю. Пусть держат дома кого хотят, но уговор: если я увижу какое-то животное, о котором не заботятся, выкину на улицу без всякого сожаления. И пусть потом не плачут, я им сразу сказала, что правила одинаковы для всех!
Она показала нам кошек, кроликов, хомяков, морских свинок, черепах и массу всяких больных и выздоравливающих зверей. Но вот собак у них не было, собак мама дома держать не разрешала. Она считала, что собака — это слишком большая ответственность. Именно поэтому Тереза так хотела собаку! Ещё выяснилось, что Тереза помогает всем, у кого нет времени ухаживать за животными. Она убирает в стойлах, чистит лошадей, кормит поросят, куриц, уток — всех, кого придётся. За это ей платят, как взрослой. И только с нашим псом девочка гуляет исключительно для своего удовольствия.
Мама подвела итог:
— По крайней мере, нам не придётся думать, где Тереза будет жить, когда вырастет. Лет в восемнадцать купит себе квартиру. Сейчас она откладывает всё, что зарабатывает. Ещё года три такой работы, и будет достаточно, чтобы купить себе двухкомнатную квартиру в городе. Правда, даже тогда она будет ещё слишком мала, чтобы распоряжаться своими деньгами.
Я поняла, что Тереза — очень серьёзная маленькая девочка и собаку ей можно доверять совершенно спокойно. А между тем на нашей улице разгорелась настоящая война. Появилась ещё одна девочка, которая хотела бы гулять с Синго. Однажды в дверь позвонили, я открыла, и на пороге возник какой-то мужчина с дочкой. Незнакомец заговорил по-русски. Выяснилось, что он из Москвы, переехал лет пятнадцать назад. А раз он тоже русский, то у нас автоматически должны были бы установиться тёплые дружеские отношения. По крайней мере, он на это всячески намекал: дескать, мы же с ним чуть ли не родственники, свои люди, уж мы-то всегда сможем договориться.
Первый раз он пришёл с коробкой конфет, и, разумеется, я не смогла держать его на пороге.
