— Все бы ничего, — воскликнула мисс Карсуолл, — если бы дядины дела не были в таком плачевном состоянии! Отец считает, что после погашения всех долгов останется едва на оплату счетов. А касательно банка… сейчас вкладчики спешно изымают свои деньги, и отец говорит, что определенно руководству придется объявить о приостановлении платежей и даже возможно о своем банкротстве. Боюсь, для Софи это будет ударом.
— И для мистера Франта.
— Если у банка возникли неприятности, — раздраженно возразила мисс Карсуолл, — то в этом отчасти виноват и сам мистер Франт. Поскольку мой отец изъял свой капитал и вышел из партнерства, то большая часть ответственности за ведение дел легла на мистера Франта.
Экипаж выехал за пределы поселка и теперь медленно тащился по узкой тропке.
Мисс Карсуолл посмотрела на меня.
— Мне нужно в школу, — ее голос смягчился, стал почти умоляющим. — Не знаю, как сказать вам…
— Сказать что?
— Это просто абсурд, — она говорила очень быстро. — Во всяком случае, может оказаться, что это и не так. Но говорят, что мистер Франт очень зол на вас.
— С чего бы?
— Якобы он считает, что вам не стоило заверять дядину подпись.
— Якобы? Кто же так говорит?
— Тише, мистер Шилд. Я слышала его разговор с моим отцом и адвокатом на следующее утро после дядиной смерти. Иными словами, я была в соседней комнате, а они не потрудились понизить голос.
— Но почему мистер Франт недоволен тем, что я заверил подпись? Если бы не я, то кто-нибудь другой. Или он зол и на врача тоже?
Мисс Карсуолл не ответила. Она закрыла лицо руками.
— Кроме того, ваш отец так настаивал, что я вряд ли мог отказать ему, — сказал я, вспомнив холодное бледное лицо миссис Франт в комнате для завтраков на Альбемарль-стрит. — Разве были какие-то причины отказаться?
— Знаю, — пробормотала она, украдкой поглядывая на меня сквозь пальцы, защищенные перчаткой. — Знаю. Но ведь мужчины не всегда слушают голос разума.
22
Во вторник, двадцать третьего ноября, банк Уэйвенху навсегда закрыл свои двери. В тот же день двое вкладчиков предпочли свести счеты с жизнью, лишь бы не оказаться на грани разорения.
Когда банк лопнул, последствия банкротства расползлись словно заразный недуг: отцы томились в Маршальси[18] или пускали себе пулю в лоб, матери брали на дом шитье или шли торговать собой, детей забирали из школ, и они становились попрошайками, слуги теряли работу, счета оставались без оплаты, и эта чума распространялась даже за пределы Лондона, действуя на людей, никогда не слышавших ни о банке Уэйвенху, ни о площади Рассела.
— Франт сильно обжегся во время краха табачного рынка, — сказал мне Дэнси, когда мы курили вечером в саду. — Сведения из достоверного источника. Ему пришлось даже обратиться к евреям, чтобы остаться на плаву. Да, и слуги попросили расчета. Это всегда верный знак — крысы бегут с тонущего корабля.
В среду еще несколько человек покончили с собой, и по слухам в пышный особняк на площади Рассела наведались судебные приставы. Мы с Дэнси стояли у окна и наблюдали, как Чарли Франт ходит рука об руку с Эдгаром Алланом вокруг игровой площадки, выпуская струйки пара в ледяной воздух.
— Разумеется, больше всех мне жаль мальчика. Но вот мой совет: по возможности прекратите всякие отношения с Франтами. Они доведут вас до беды.
Это был благоразумный совет, но я не мог принять его, поскольку именно на следующий день, в четверг, печальная история Франтов и Уэйвенху достигла своего апогея. Первые новости об ужасном событии, произошедшем ночью, мы услышали за завтраком. Молочник рассказал все горничным, и, услышав страшное известие, слуги начали перешептываться, склоняясь друг к другу, как стебли кукурузы в поле на ветру.
— Что-то случилось, — заметил Дэнси, когда мы пили жидкий и горький кофе. — Не часто увидишь такое оживление в столь ранний час.
После этого к нам украдкой подошел Морлей, а Квирд по привычке вертелся поблизости.
— Прошу вас, сэр, — сказал Морлей Дэнси, переминаясь с ноги на ногу; его лицо раскраснелось от возбуждения. — Произошло кое-что ужасное.
— Тогда я посоветовал бы не говорить мне, что именно, — ответил Дэнси, — а не то расстроитесь еще больше.
— Да нет же, сэр, — вмешался Квирд. — Правда, сэр, вы не понимаете.
Дэнси сердито посмотрел на мальчика.
— Прошу прощения, сэр, — быстро поправился Квирд. — Я не хотел…
— Прошлой ночью кого-то убили, — перебил его Морлей пронзительным от волнения голосом.
— Говорят, голову размозжили, — прошептал Квирд. — И расчленили.
— Это мог быть любой из нас, — сказал Морлей. — Вор мог вломиться в школу и…
— Значит, вор превратился в убийцу? — уточнил Дэнси. — Возможно, Сток-Ньюингтон не такое уж унылое местечко. И где же, по слухам, произошло это захватывающее событие?
— Ну, не в самом Сток-Ньюингтоне, — ответил Морлей. — Где-то по дороге к Лондону. Не в непосредственной близости от школы.
— Да. Я так и знал. Значит, Сток-Ньюингтон остается-таки тихим болотом. Если будут какие-то новости, то я с радостью их выслушаю, а пока что я не намерен тратить оставшиеся свободные минуты на то, чтобы внимать слухам, полученным не из первых рук, от слуг. Всего доброго!
Морлей и Квирд убрались восвояси. Мы наблюдали, как они выходят из комнаты.
— Фу, какие чудовищно невоспитанные мальчишки, ну и ну! — воскликнул Дэнси.
— Интересно, есть ли хоть капля истины в том, что они слышали?
Дэнси пожал плечами.
— Очень даже вероятно. Без сомнения, мы только об этом и будем говорить несколько недель кряду. Не могу представить ничего более скучного.
И это не было притворством с его стороны. Дэнси мог промолчать и не указать вам на ошибку, но он редко утруждал себя враньем. Он вообще редко утруждал себя, и иногда я спрашивал себя, что бы получилось из Дэнси, если бы он занял более активную жизненную позицию.
Ждать пришлось недолго. Во время утренних занятий в класс заглянул слуга мистера Брэнсби. Своего работодателя я обнаружил в кабинете вместе с невысоким мужчиной в сером костюме, заляпанном грязью. Брэнсби ходил взад-вперед, а его лицо покраснело сильнее обычного.
— Позвольте представить вам мистера Шилда, одного из наших учителей, — сказал он, а потом замолчал, чтобы взять большую понюшку табака. — Мистер Шилд, это мистер Граут, адвокат, выполняющий обязанности секретаря при магистрате. К сожалению, выяснились ужасающие обстоятельства, которые могут бросить тень и на школу.
Лицо мистера Граута можно было расценивать как довесок к его носу, и оно походило на кротовью морду.
— Произошло убийство, мистер Шилд. Тело обнаружил рано утром сторож, на стройплощадке всего лишь в полутора милях отсюда. Возможно, вы опознаете несчастного.
Я в ужасе переводил глаза с мистера Граута на мистера Брэнсби и обратно.
— Но я никогда не был там. Я даже не знал…
— Дело не в месте, — перебил меня секретарь. — А в личности убитого. У нас есть основания полагать, скажем так, что вы были знакомы с убитым.
