— Не стесняйтесь, выходите из сада в парк, — обратился мистер Карсуолл к миссис Джонсон. — Считайте, что он ваш. Я скажу своим людям. Но предупреждаю — держитесь подальше от кустов. В последнее время мы страдаем от нашествия браконьеров, и мне пришлось засеять леса многочисленными сюрпризами. Врагу не пожелаю набрести на один из них.
Миссис Джонсон кивнула. Через минуту я наблюдал, как она посмотрела на мистера Карсуолла, отвернувшегося к сэру Джорджу, и на мгновение я с удивлением увидел, как на ее лице появилось отвращение, практически граничащее с ненавистью.
— Я рассказываю, Джордж, — сказал капитан Джек, который до сего момента мило болтал с миссис Франт и мисс Карсуолл, — о своем знакомстве с отцом миссис Франт. Он был чрезвычайно добр ко мне, когда я отправился в Португалию в тысяча восемьсот девятом. Полковник Марпул из девяносто седьмой армии, в то время его откомандировали в португальскую армию. Выдающийся офицер! Он сыграл немалую роль в возврате Опорто и устроил взбучку самому генералу Андре Массене у Коимбры.
Мистер Карсуолл просиял, словно каким-то загадочным образом был причастен к подвигам отца миссис Франт. Он вытащил часы и продемонстрировал их всем собравшимся.
— Скорее всего, у Массены были часы того же мастера, что и у меня. Говорят, сам Наполеон был одним и постоянных клиентов Бреге.
— Прошу прощения, сэр, — перебил его сэр Джордж, нахмурив лоб. — Кто такой Бреге?
— Авраам-Луи Бреге, сэр, — выдающийся часовых дел мастер в мире, — мистер Карсуолл с любовью посмотрел на часы, лежавшие на ладони. — Как известно, многие офицеры наполеоновской армии имели такие часы, поскольку они идут с точностью до одной десятой секунды, устойчивы к ударам и могут прослужить восемь лет без ремонта и при этом не отстать. Говорят, — капитан Руиспидж, поправьте меня, если я ошибаюсь, — что многими победами Наполеон обязан своему таланту умело распределить время, и логично предположить, что аккуратность в обращении со временем напрямую зависела от часов Бреге, которые носил император.
Старик распинался перед слушателями, стоявшими вокруг него с непроницаемыми лицами. Я даже обиделся за него, несмотря на пренебрежительное ко мне отношение, а потом отвернулся, ища взглядом мальчиков. В этой части дворика я их не увидел, поэтому вернулся к паперти, решив обогнуть церковь.
— Мистер Шилд, — раздался за моей спиной голос мисс Карсуолл.
Я с удивлением повернулся. Она отделилась от остальных и стояла рядом со мною.
— Не окажете ли мне услугу?
— Все что угодно, мисс Карсуолл.
— Я по глупости забыла в церкви платок, на той скамье, где мы сидели.
— Позвольте, я схожу за ним.
Я вошел в церковь и двинулся через неф, но минутой позже услышал, как дверь снова открылась, и посмотрел через плечо. Передо мною снова стояла улыбающаяся мисс Карсуолл.
— Мистер Шилд, простите ради бога. Оказывается, он все это время был в муфте, — она взмахнула лоскутом вышитого шелка. — Я послала вас с дурацким поручением.
Я двинулся обратно.
— Ничего страшного.
Мисс Карсуолл дождалась меня у порога, держась за ручку двери.
— Тут вы не правы, — тихо промолвила она. — Особенно если учесть, что я прекрасно знала, что платок лежит в муфте.
— Боюсь, я не совсем понимаю.
— Все очень просто. Мне хотелось извиниться за поведение отца.
Я почувствовал, как щеки вновь полыхают румянцем, и отвернулся.
— Знаю, я не должна говорить плохо о папе, но не могу не замечать того, что порой он ведет себя…
— Не беспокойтесь, мисс Карсуолл. Это не имеет ровным счетом никакого значения.
Она топнула ножкой.
— Он обращается с вами как со слугой. И не только это. Я видела, как он оттолкнул вас. Мне хотелось провалиться сквозь землю! Или еще лучше — чтобы он провалился!
— Прошу вас, не стоит так терзаться из-за меня.
Она отвернулась, словно собралась уходить, а потом снова посмотрела на меня.
— Прошу, не поймите меня превратно. Должно быть, вы считаете меня излишне дерзкой. Простите.
— Напротив, я считаю, вы очень внимательны к чувствам тех, кто ниже вас по положению.
— Ох, — мисс Карсуолл ждала, что я продолжу. — И это все?
— И я вас за это уважаю.
— Ох, — сказала она уже другим тоном и выбежала наружу.
Я шел за нею следом по паперти под пологом еловых ветвей. На полпути мисс Карсуолл остановилась и посмотрела на меня. За аркой в церковном дворике я видел зелень травы, серость могильных плит и синеву неба. Тропинка от ворот шла к паперти под прямым углом, и я слышал голоса других людей, но видел одну лишь мисс Карсуолл, и нас в свою очередь тоже никто не мог видеть.
— В церкви, — начал я, — на стене висит табличка, на которой…
— Молчите!
Флора Карсуолл положила мне руку на плечо, встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.
Я в изумлении отпрянул, ударившись локтем об огромную железную щеколду на двери. Запах ее духов заполнил ноздри, а тепло губ жгло щеку словно клеймо. Мисс Карсуолл улыбнулась, и на этот раз ее лицо было озорным.
— В такой день и в таком месте подобные вольности разрешены, сэр, или, по крайней мере, простительны, — сказала она почти шепотом. — Смотрите.
Она показала куда-то наверх, и я увидел над ее головой большой куст омелы, усеянный белыми ягодками.
— А теперь вы должны сорвать одну ягодку, — так же вкрадчиво сказала мисс Карусолл, — но останется еще целая куча.
Она повернулась и вышла под яркое солнце рождественского утра.
43
Погода по-прежнему была ясной и холодной. На следующее утро, в день святого Стефана, мы снова отправились в церковь. По этому случаю мистер Карсуолл велел запрячь не только карету, но и коляску, и наш кортеж с грохотом понесся по петляющим дорожкам к Флаксерн-Парве. Увы, мистера Карсуолла ждало жестокое разочарование. Скамьи Руиспиджей пустовали.
Когда мы вернулись в дом, мальчики не могли усидеть на месте. Отчасти из-за праздника, отчасти из-за того, что устали без активных игр. Они с охотой согласились, когда я предложил прогуляться.
— Вы должны отвести мистера Шилда посмотреть разрушенный монастырь, — предложила мисс Карсуолл, подняв голову от письменного стола, — хотя было воскресенье, тем не менее она занималась счетами. — Очень романтичное местечко, там часто видят какие-то фигуры в капюшонах, парящие от колонны к колонне.
Мисс Карсуолл снова склонилась над своей конторской книгой. После того что произошло на паперти рождественским утром, мы с нею ни разу не оставались наедине. Я не знал, что и думать о ее чувствах, да и в своих порядком запутался. Знал только, что мы оба повели себя неприлично, хотя и предпочитал не размышлять на эту тему.
— Да, сэр, — подал голос Чарли, — давайте пойдем к монастырю. Знаешь, Эдгар, говорят, что монахи закопали там клад.
Миссис Франт, писавшая письмо за столиком у окна, при этих словах вскинула голову:
— Не забивай Эдгару голову подобной чепухой, Чарли. Это лишь глупая сказка, которую
