Умер 18 марта 1977 года в Ленинграде.
АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ КАЗАНЦЕВ
Родился 20 августа (2. IX) 1906 года в Акмолинске.
«Что помню я об Акмолинске? Двухэтажный дом на площади, большую комнату с отгороженной перилами лестницей в нижний этаж. И еще гигантские шаги. Лечу все выше и выше, и у меня захватывает дух». Реальное училище закончил в Петропавловске. «Крайний дом на Пушкинской улице. Обрывки воспоминаний, вырванные картины… Верховая езда, спортивные снаряды, трапеция, акробатические трюки, увлечение цирковой борьбой… И вдруг нелепое желание написать роман „Восстание в Индии“, о которой, конечно же, не имел ни малейшего понятия…»
«Пока отец воевал против колчаковцев, – вспоминал позже А. П. Казанцев, – семья наша оказалась в Омске. Фронт прокатился далеко на восток. Пришлось нам с братом „искать службу с пайками“, хотя мне было всего тринадцать, а ему пятнадцать лет. Осенью 1919 года я поступил на курсы машинописи и стенографии. Кончив их, устроился работать „машинисткой“ в омский губздрав. Этой службе я обязан безукоризненной грамотностью: ведь писать деловые бумаги с ошибками и постыдно и невозможно…»
В шестнадцать лет поступил в Томский Технологический институт вольнослушателем, но «…к концу года мне удалось сдать экзамены и за первый, и даже частично за второй курс. Дальше все пошло гладко до пятого, последнего, курса. Здесь я застрял и проучился вместо пяти семь с половиной лет! Проекты выполнял намеренно повышенной трудности. И в диплом они вписывались с присвоением конструкции имени автора». – «Профессор А. В. Квасников преподавал у нас термодинамику и двигатели внутреннего сгорания. Он опубликовал мое студенческое изобретение – прибор термограф для переноса индикаторных диаграмм из координат давлений и объемов в координаты энтропий и абсолютных температур. Такой прибор мог помочь распознавать неполадки в работе двигателя, незаметные на обычной индикаторной диаграмме…»
В 1930 году А. П. Казанцева назначили главным механиком Белорецкого металлургического завода. «Мой изобретательский жар не остывал. Вместе с другом, начальником литейного цеха Н. З. Поддьяковым, удалось создать модель машины для „геллиссоидального литья труб“. О непрерывной разливке стали тогда еще не слышали, а в этой машине в вертящемся кокиле металл должен был поступать непрерывно, не только затвердевая у стенок, но и двигаясь вдоль них как бы по винтовой линии. К сожалению, дальше макета дело не пошло. Использовано это изобретение было впоследствии в научно-фантастическом романе „Мол Северный“.
В 1931 году, находясь в командировке в Москве, А. П. Казанцев без всякого приглашения явился в Наркомтяжпром, чтобы продемонстрировать действующую модель изобретенного им электрического орудия. «Дверь кабинета открылась, – вспоминал писатель, – и на пороге появился коренастый человек в длиннополой кавалерийской шинели. Кавказский тип лица, усы, проницательные глаза. Он поздоровался с заметным грузинским акцентом. Я обомлел. Подумал, что пришел сам Сталин! Но Павлуновский (начальник Управления военной промышленности, – Г. П.) представил меня Григорию Константиновичу Орджоникидзе. Нарком попросил продемонстрировать модель электропушки. Я не только выполнил его желание, стреляя маленькими снарядиками, но и показал апробированные профессором Б. П. Вайнбергом расчеты возможной межконтинентальной стрельбы. (Это в 1931 году!) Товарищ Орджоникидзе стал расспрашивать, кем и где я работаю. Узнав, что видит перед собой главного механика металлургического комбината, ничуть не удивился. Улыбнувшись, заметил, что у меня там, наверное, довоенный особняк? Я признался, что это почти так: три комнаты в четырехкомнатной квартире. Нарком распорядился предоставить мне отдельную четырехкомнатную квартиру и лабораторию при подмосковном заводе имени Калинина…»
Продолжая руководить разработкой опытных электроорудий, А. П. Казанцев еще и занимал место начальника производства опытного завода Всесоюзного Электротехнического института. Активное участие в конкурсе на создание машин-автоматов помогло ему попасть в 1939 году в Нью-Йорк, где на международной выставке он монтировал оборудование советского павильона. Вернувшись, напечатал в журнале «Новый мир» первый свой очерк «Мир будущего».
«Директор Ленинградского Дома ученых Израэль Соломонович Шапиро, с которым я сблизился в Ленинграде, стал уговаривать меня поделиться своими идеями с кинематографистами, принять участие во Всесоюзном конкурсе научно-фантастических сценариев. „Ваша фантазия обгоняет время, – убеждал он. – Почему бы вам не попробовать себя в фантастике?“ – И он прислал стенографистку. Требовалось фантазировать при ней вслух на любую тему, а потом перевести все это на язык сценария. Поначалу стенографистка очень меня стесняла, связывала. Всегда поражаюсь писателям, которые диктуют свои произведения. Помогла фантазия: позволила вообразить, что вокруг никого нет, и говорить, говорить, говорить. Стенографистка ушла, унося с собой набросок киносценария „Аренида“ – о том, как с помощью электроорудий человечеству удалось разрушить падающий на Землю астероид…»
В 1936 году отрывки из сценария А. П. Казанцева и И. С. Шапиро были напечатаны в «Ленинградской правде» и в газете «За индустриализацию». А вот роман «Пылающий остров», написанный на основе киносценария и уже без соавтора, был напечатан только в 1940 году в «Пионерской правде», затем вышел отдельной книгой в Детиздате. «Эта книга – памфлет, – чистосердечно писал А. П. Казанцев. – Он вроде увеличительного стекла. В нем все немножко не по- настоящему, чуть увеличено: и лысая голова, и шрам на лице, и атлетические плечи, и преступления перед миром, и подвиг… Но через такое стекло отчетливо виден мир, разделенный на две части, видны и стремления людей и заблуждения ученых…»
«Когда первый вариант романа (а всего их было четырнадцать) был написан, в газете „Правда“ появилась статья первого секретаря ЦК комсомола товарища А. Косарева о необходимости бороться с суевериями вроде распространения безответственных слухов о столкновении Земли с другой планетой и гибели всего живого. Оказывается, сценарием, опубликованным в „Ленинградской правде“, воспользовались сектанты, чтобы пугать паству близким концом света. Роман мой рухнул, я сам не рискнул бы теперь его печатать. Результат – нервное потрясение. Все майские дни 1938 года я лежал с высокой температурой, по-видимому, разжигавшей фантазию. Если отказаться от столкновения Земли с Аренидой, полубредил я, исчезнет памфлетная острота сюжета… От чего же оттолкнуться, чтобы сохранить символическую всемирную опасность, устранить которую способны электрооружие и сверхаккумуляторы?… Выход нашелся… Правда, роман пришлось переписать заново, оберегая в нем все самое главное. „Аренида“ стала островом, а человечеству грозили не космические катаклизмы (столкновение планет), а вызванный людьми же пожар атмосферы. (Речь шла о катализаторе, вызывающем реакцию окисления азота, которая могла сжечь всю атмосферу, –
К этому роману Казанцев возвращался много раз.
«Представьте себе вашу будущую квартиру, – читаем мы в одном из вариантов. – Она насыщена электричеством. Электричество освещает вас, отапливает, готовит вам обед, стирает белье, приносит звуки из далеких концертных залов, приводит в движение домашние машины для рубки мяса, шитья платьев или бритья ваших щек. Но к вашей квартире не подходят провода городских электростанций. Нет! Вместо счетчика электроэнергии в вашей квартире есть небольшое устройство, напоминающее карманный электрический фонарик. В это устройство ежемесячно вы вставляете крошечную батарейку, представляющую собой сверхаккумулятор. Это ваша собственная электростанция. Батарейки в изящных корзинках будут разноситься по квартирам агентами нашей компании…
Исчезнут неуклюжие автомобили: они будут заменены электромобилями с легкими электрическими двигателями. Вы садитесь в сигарообразный лимузин. Перед вашими глазами, сразу же за выпуклым ветровым стеклом, начинается дорога. Нет громоздкого бензинового мотора впереди вас – электромоторы расположены непосредственно у колес. Перед вами только руль. Нет никаких рычагов для перевода скоростей – есть лишь педаль под ногой, задающая скорость вашему экипажу. Вы нажимаете педаль, и электромобиль плавно и бесшумно двигается с места. Нет привычного для автомобилей шума и треска. Вам не надо вылезать из автомобиля, чтобы завести мотор. Не сходя с места, вы приводите свой экипаж в движение. С колоссальной скоростью вы проноситесь по широким дорогам будущего. В пути вы вспоминаете, что надо пополнить запасы энергии. Вы подъезжаете к «автомобильной колонке». Но что это за колонка? Это не газолиновые станции, которые строятся сейчас по нашим дорогам. Нет! Это миниатюрный киоск, где за наличную плату вам обменяют истощенную батарейку на заблаговременно заряженную. Вы вставляете батарейку в гнездо на щитке перед вами и продолжаете путь, не заботясь в течение месяца о пополнении горючего…»
Таково изобретение гениального русского инженера Кленова, который «…нашел средство растворять энергию в пространстве, окружающем крохотный прибор, размером не больше дешевой сигары. Таким образом, невидимую энергию, окружающую этот приборчик, можно передавать из рук в руки, положить в карман, послать по почте, продавать с полок десятицентовых магазинов или украсть из банковского сейфа». Вокруг замечательного изобретения раскручиваются не простые страсти. Об этом можно судить даже по названиям глав: «Сожженные снега», «Чек и миллион долларов», «Общество уничтожения войны», «Загадка странного пациента», «Газообразное пиво», «Человек, узнавший будущее», «Пепел грядущего» и так далее.
С первых дней войны А. П. Казанцев в армии.
Правда, «…первые два дня я дописывал последние страницы романа „Арктический мост“ и успел сдать его директору Детиздата Дубровиной, уже надевшей форму майора».
Самому А. П. Казанцеву за его оборонные изобретения было присвоено звание воен-инженера III ранга с назначением командиром спецчасти и главным инженером специализированного завода, вскоре превращенного в научно-исследовательский институт. «Нам с Иосифьяном (директором завода, –
«Теперь, спустя столько лет, – писал А. П. Казанцев в „Пунктире воспоминаний“, – можно рассказать кое о чем, что удалось тогда сделать. Ленинград был в блокаде. Снова мы встретились с академиком Абрамом Федоровичем Иоффе. На этот раз речь шла о реализации его открытий в области полупроводников. Партизаны нуждались в бесперебойной связи. Радиопередатчикам необходимо питание. Доставлять радиобатарейки трудно. Как обеспечить наших разведчиков в немецком тылу? Академик Иоффе предложил создать у нас лабораторию под руководством его сотрудника Юрия Петровича Маслоковца. Лаборатория приступила к работе. Какие подозрения мог вызвать „мирный“ с виду чайник, намеренно помятый, закопченный? Но если в лесной глухомани подвесить его над костром и подключить к тайным клеммам провода, то скрытые в дне полупроводники, нагреваясь, давали электрический ток…»
«На непроезжих фронтовых дорогах дождливым августом 1945 года я услышал по трофейному радиоприемнику сообщение на английском языке о том, что на Хиросиму сброшена атомная бомба. Потряс и сам факт бесчеловечного уничтожения мирного населения города, и подробности взрыва: ослепительный шар ярче солнца, огненный столб, пронзивший облака, черный гриб над ним и раскаты грома, слышные за сотни километров, сотрясение земной коры от земной и воздушной волн, отмеченные дважды сейсмическими станциями. Все эти детали были знакомы мне еще со студенческой скамьи, со времен увлечения тунгусской эпопеей Кулика, когда тот искал в тайге Тунгусский метеорит. По приезде в Москву я обратился в Сейсмологический институт Академии наук СССР, и попросил сравнить сейсмограммы тунгусской катастрофы 1908 года с атомными взрывами в Японии. Они оказались похожи как близнецы. Во мне проснулся и зашептал фантаст: „А падал ли вообще Тунгусский метеорит? Ведь не осталось ни кратера, ни осколков! Почему там, в эпицентре, стоит голыми столбами лес, а вокруг на площади, сравнимой с небольшим европейским государством, все деревья лежат веером? Не произошел ли взрыв в воздухе, срезав ветви лиственниц в эпицентре, где фронт волны был перпендикулярен стволам, и повалив все остальные, в особенности на возвышенностях, даже отдаленных? Не был ли взрыв
