Вспомнив об источнике, он выпрямляется и вглядывается в синее, безоблачное небо, словно надеется найти там разгадку.
А я смотрю на густую, как патока, воду, и мне очень хочется опустить в нее руку, пошевелить пальцами, почувствовать прохладную бархатистую влагу, полюбоваться, как капли с пальцев падают обратно в пруд. Но я все-таки не решаюсь, потому что не знаю, что живет там, под темной поверхностью. Оно может подняться со дна и укусить меня.
— О! Смотрите!
По воде пробежала короткая рябь, и тут же она опять стала гладкой, как зеркало. Мы с Мишелем напряженно вглядываемся в глубину, но ничего не видим.
— Там что-то двигалось. Я точно видела. Может, рыба?
— Скорее уж лягушка,
— Когда у нас будет вода, я его вычищу, и мы поселим там рыбок.
— Угу, когда будет вода… — Он смотрит на часы. — Мне пора ехать.
Он находит месье Шарпи, агента по недвижимости, и уговаривает того дать письменное свидетельство, которое, наряду с фотокопиями наших паспортов и
Мы переглядываемся, не скрывая отчаяния. Неужели именно поэтому мадам Б. согласилась сделать нам такую скидку? Неужели мы купили ферму без воды? Кота в мешке, которым пугал меня отец?
— Что теперь? — спрашиваю я.
— Завтра придут люди из ЭДФ[51] подключать электричество. Вроде бы оно не должно влиять на подачу воды, но, может быть, все-таки влияет. Давай подождем до завтра,
Похоже, моим одиноким утренним походам на пляж «Палм-бич казино» пришел конец. Их сменили бестолковые и хаотичные семейные вылазки а-ля месье Юло из «Времени развлечений». С нами отправляется даже Памела. Раньше эти долгие, неторопливые заплывы служили мне своего рода медитацией перед началом трудного дня, полного почти бесплодных попыток восстановить заброшенный дом без всяких на то средств. Теперь вместо этого я имею багажник, забитый мокрыми полотенцами, купальниками и подтекающими бутылочками с шампунем. Не говоря уж о Памеле, которая в своей мокрой шерсти притаскивает в машину килограммов двадцать песка. Раньше я приходила, плавала и уходила в блаженном безлюдии, и все море было в моем полном распоряжении, а сейчас, к тому времени, когда весь наш отряд оделся и уселся в машину, на ведущем к пляжу бульваре Карно уже начался час пик. Естественно, я очень раздражена.
— Больше я такого не хочу! — срываюсь я на крик. — Это
Веселый шум в машине тут же смолкает, и повисает неловкое молчание. Наша поездка теперь напоминает похороны, а девочки отворачиваются, когда я обращаюсь к ним. Обе всерьез надулись.
Позже, за чашкой подогретого кофе — подогретого, потому что у нас кончилась вода и не осталось времени, чтобы наполнить канистры в деревне: в половине одиннадцатого должен прийти электрик из ЭДФ, — Мишель ласково упрекает меня. Он считает, что я вела себя не как член семьи.
— Ты просто не привыкла к этому,
Однако я в этом далеко не уверена. По-моему, они считают меня слегка чокнутой, а я и в самом деле ловлю себя на желании забиться в папоротники или спрятаться на дне нашего черного пруда.
Пока я в одиночестве предаюсь самобичеванию, появляется электрик, месье Дольфо, и с восхитительной легкостью подключает нас к электричеству. Вот если бы и с водопроводом все получилось так же просто! В присутствии Дольфо Мишель идет в гараж и еще раз поворачивает вентиль, но трубы никак не реагируют — из них не доносится даже шипения.
— Вы об этом, случайно, ничего не знаете? — спрашивает у электрика Мишель, и тот в ответ только качает головой и пожимает плечами.
Чтобы не впадать в уныние, мы решаем отпраздновать наш первый шаг в сторону цивилизации, отправляемся в огромный гипермаркет по соседству и покупаем там маленький, скромный холодильник. На обратном пути Кларисса обращает внимание на яркие афиши, приклеенные к фонарным столбам по всей деревне. Они сообщают, что сегодня вечером на пляже в Каннах состоится фейерверк. Девочка умоляет Мишеля отвезти ее вечером на набережную. Отец пытается отговорить ее, объясняет, что там будут толпы туристов и что с нашего склона мы увидим все гораздо лучше, но к мольбам сестры присоединяется и Ванесса, и в конце концов он уступает. А потому вечером мы усаживаемся в машину, берем с собой Памелу, которая, если оставить ее в одиночестве, может испугаться грохота салюта и умереть от сердечного приступа или сбежать и навсегда потеряться, и втискиваемся в длинную очередь автомобилей, с черепашьей скоростью ползущих вниз. На набережной буквально яблоку негде упасть из-за толп отдыхающих. Все парковки переполнены, и мой «фольксваген» невозможно никуда пристроить. Я уже готова бросить машину посреди дороги и отправиться дальше пешком, но Мишель предлагает другой выход. Мы отъезжаем на пару километров от города, находим пустой клочок пляжа и решаем любоваться салютом оттуда. Девочки о чем-то оживленно разговаривают со своим отцом, а я отхожу в сторонку и усаживаюсь на небольшой, выступающий в море каменный причал. Я все равно не понимаю ни слова из их разговора, а кроме того, нервы натянуты как струна и мне лучше побыть одной. Прямо у моих ног серебрится под луной море. Волны чуть слышно плещутся о причал, но этот мирный звук не может меня успокоить. Вдалеке, на городском пляже, начинается фейерверк. В небо взмывают огромные шары цветов французского флага — синие, красные, белые — и распадаются на тысячи сверкающих искр. Я чувствую себя иностранкой, чужой на этом празднике. Такое уже случалось со мной и раньше. Я много путешествую и часто оказываюсь одна в самых диковинных ситуациях, но на этот раз все гораздо сложнее. Я отдала буквально все, что имела (хоть это и не слишком много), и пустилась в авантюру с человеком, которого едва знаю. Окунулась в прекрасную мечту, даже не представляя, где вынырну. А в итоге имею ферму, которую не могу себе позволить, отсутствие воды и очень призрачную надежду ее отыскать, двух девочек, едва выносящих меня…
Рядом на причал плюхается Кларисса и тесно прижимается ко мне.
—
— Не знаю. Возможно. А что, ты против?
— Нет, — трясет она головой после небольшой паузы, — просто мы с Ванессой об этом только что говорили.
— Да? А что вы говорили?
Она опять задумывается, а я с волнением жду ее ответа.
— Лучше бы это была девочка.
— Почему?
— Вы оба такие кудрявые. Мальчику это не пойдет.
От этого невинного замечания мое сердце немного оттаивает.
Позже, раздеваясь перед сном, я спрашиваю у Мишеля:
— Ты с девочками разговаривал о том, что у нас будет ребенок?
— Нет, с какой стати? — удивляется он. — Мы говорили о бассейне. Они считают, нам нужно выяснить, как за ним ухаживать.
— Может, сначала дождемся, чтобы в нем появилась вода? — не без сарказма осведомляюсь я.
— Я им пообещал и хочу сдержать обещание. Тогда у них хотя бы будет на что надеяться.
— Так вот что вы обсуждали так бурно? Бассейн?
Мишель смотрит на меня удивленно, потом на его дочерна загорелом лице появляется усталая улыбка.
