белые фотографии, на которых изображены обнаженные танцовщицы. Книга бесстыдно сообщает, что представляет собой путеводитель по наслаждениям, которые готова подарить столица. Насколько я понимаю, «Ночной Париж» написал француз, Жак Робер, а вот кто занимался переводом — большой вопрос. Их имена с равным успехом можно прочитать и как «Стефани и Ричард Саттон», и как «Стефани и Ришар Суттон». Таким образом, мне неизвестно, был ли английский язык для них родным или же нет. Одним словом, книга написана слогом, который почитался модным за несколько лет до того, как в молодых женщинах начали видеть людей, а не только источник плотских утех. Вот вам выдержка номер раз: «Ночного охотника отличает терпение, и в Париже, быть может, ему придется бродить по улицам вплоть до того момента, когда небо озарят первые лучи восхода, ожидая тот миг райской сладости, который будет ему вспоминаться тридцать лет спустя». Выдержка номер два: «В подобные ночи охотника снедает неутолимая жажда. Он становится львом, людоедом, а, как всем известно, львы и даже людоеды из сказок неизменно жаждут свежую, молодую плоть, предпочитая, чтобы их жертва была поупитанней». Подписи к фотографиям не менее вдохновляющие. Маргарита «полна очарования и многообещающа», Моник Жерар, запечатленная верхом на балюстраде, «впервые сорвала белье на ограждениях базилики Сакре-Кёр». Под следующей фотографией, на которой изображена сцена и нагие женские бедра, пояснительная надпись: «Колокольчики прекрасны, как на них ты ни гляди». Сидони Патен «всего восемнадцать», а Линда Ромео, в отличие от большинства девушек, «еще и умеет управлять самолетом».
«Лидо» путеводитель называет «королевой королев, венецианским дворцом Елисейских Полей». «Лидо» основано в 1929 году Леоном Вольтерра, который изначально собирался устроить там турецкие бани. К 1945 году «Лидо» стал лучшим кабаре в мире. Один из компаньонов Вольтерра по имени Пьер-Луи Герен поведал автору моего путеводителя о том, что его «снедает необоримое желание потрясать Париж». В один вечер на сцене «Лидо» он устраивал венецианский карнавал, в другой «обрушивал искусственный ливень на толпу обнаженных женщин». Посреди лета ставил ледовые представления. Вся эта феерия происходила под музыку трех, а то и более оркестров. Нельзя не упомянуть о «Девушках-колокольчиках» — «самой известной женской труппе в мире». В 1959 году из всей труппы наибольший интерес вызывала Антуанетта, которая «носила очки». Насколько я могу судить, на уровне руководства «живо обсуждался вопрос: следует ли Антуанетте выходить полностью обнаженной или оставаться все-таки в очках». Жак Робер от себя советовал «Лидо» позволить Антуанетте носить на сцене очки. «Такого никогда прежде не было, — пишет он, — и, как оказалось, это очень сексуально».
Что ж, проходят годы… Спросите, отчего я сейчас такой капризный и придирчивый? Во-первых, тридцать лет назад у меня не было несварения желудка. Во-вторых, в зале находится несколько сотен человек. Здесь буквально яблоку некуда упасть. Снаружи идет ледяной дождь, а внутри тесно и дымно. В «Лидо» преобладает потертая местами бархатная обивка красного и черного цветов. Создается легкое ощущение обшарпанности. Ряды столов выгибаются дугой. За столами, что ближе к сцене, как раз заканчивают ужинать. В зале темно, единственные источники света — настольные лампы, напоминающие миниатюрные небоскребы. На сцене для разогрева играет оркестр из шести человек, перед которым стоит певица в черном платье с разрезом до бедер. Ребята на трубе, саксофоне, гитаре и барабанах — в смокингах и галстуках-бабочках. Им скучно. Певица исполняет знаменитые хиты, типа «Нью-Йорк, Нью- Йорк».
Я начинаю считать, сколько зрителей курит, дохожу до шестидесяти трех и бросаю это занятие. Остальным волей-неволей приходится дышать этим дымом. Один из главных уроков, который Новый Свет преподал Старому, — введение запрета на курение в общественных местах. Пока с этим Франция несколько отстает от других европейских стран. Впрочем, все не так уж и плохо — в некоторых сопредельных ей державах условия для курильщиков еще более вольготные.
Зрители, доедающие ужин, заплатили за билет от ста сорока до двухсот евро с человека (в эту стоимость входит и еда с шампанским). За сумму от восьмидесяти до ста евро (в зависимости от дня недели) вы также сможете насладиться выступлением и выпить полбутылки игристого вина. Перед оркестром на танцполе кружатся две-три пары. Все то же самое, только гораздо дешевле, есть и у нас в Австралии.
Я потягиваю шампанское, надеясь, что оно снимет отрыжку и растущее напряжение у меня в животе. Не скажу, что прекрасно себя чувствую. Отнюдь. Заставляю взять себя в руки. Зубная боль у меня прошла, справлюсь и с этой — если повезет. Рано или поздно одолею и ее. В брошюре сказано, что мне предстоит лицезреть двадцать шестую постановку «Лидо». В ней рассказывается о женщине, ищущей счастья. (Знакомо звучит, не находите?) Зрителю обещано отправиться «в путешествие, полное чувственных открытий и переживаний, чьи образы поразят воображение и заставят плакать». В постановке принимают участие коллективы «Девушки-колокольчики» и «Мужская танцевальная труппа „Лидо“».
По большому счету шоу довольно скучное, а с животом становится все хуже. Костюмы экстравагантны и ярки, но все будто из другой эпохи. Выглядят крайне глупо. В постановке тоже ничего выдающегося. Юноши и девушки, обладатели и обладательницы роскошных фигур, то маршируют, выстроившись в линию, то встают в круг, то поворачиваются на каблуках. На их головах смешные, дурацкие головные уборы и не менее дурацкая одежда, столь нелепая, что в ней даже на «Кубке Мельбурна» им бы ничего не светило. Головные уборы самые разные: есть и цилиндры, и пятнистые шлемы на манер тайских. И куча, куча перьев. Перьев столько, что кажется: еще чуть-чуть, и девушки взлетят. В одной сцене действие разворачивается на улице, потому что юноши и девушки в уличной одежде. Кроме одной детали: у девушек в стратегических местах костюмов рваные отверстия, обнажающие груди. Если бы не идиотские улыбки на их лицах, я бы подумал, что передо мной несчастные, пережившие ядерную бомбардировку. Тьму пронизывает масса разноцветных лазерных лучей.
У звезды шоу неплохая фигура, но она ни разу не сняла шлема. Я подозреваю, что она несколько старше «Девушек-колокольчиков». На ее лице, словно отлитом из металла, застыла улыбка. Иногда солистка фальшивит. Да и вообще невозможно понять, что она делает: поет или играет роль в пантомиме. Звучит роскошная музыка, но оркестра нигде не видно. Да и сюжета особого не наблюдается. Его просто нет. Одна бессмысленная, бессодержательная сцена сменяет другую — и все. Если они будут продолжать в таком духе, «Девушкам-колокольчикам» не устоять в конкурентной борьбе против «Мужской танцевальной труппы „Лидо“». Их номера поставлены настолько из рук вон плохо, что они бы кисло смотрелись даже на фоне какого-нибудь заштатного американского хореографического кружка. Но фигуры у них шикарные. С этим спорить не буду.
Отдельные, сольные номера худо-бедно вытягивают представление. Меня до глубины души потрясает пара фигуристов, которая с дикой скоростью и невероятной красотой рассекает по катку размером с шесть обеденных столов. Миниатюрная акробатка устраивает нечто невообразимое на трапеции. Вот это — здорово. Вот это — зрелище. Вот это — спектакль!
Может, все дело в животе, который не дает мне покоя, но я ухожу разочарованным. Хорошо, что у меня было приглашение. Если б я за это заплатил, то очень сильно бы расстроился. Второй бокал шампанского так и остался нетронутым. Неожиданно до меня доходит, что у меня болит спина. Кресла в «Лидо» стоят под прямым углом к сцене, поэтому приходится кривиться и приспосабливаться.
Всю дорогу до дома меня мучила отрыжка. Стоило мне переступить порог, как я тут же полез за лекарствами. Противовоспалительное для спины, вторая таблетка омепразола (она снижает кислотность — в день я обычно обхожусь одной) и полтаблетки валиума, чтобы нормально спать. В голове крутится до конца не оформившаяся мысль, что мне гораздо хуже, чем кажется.
День четвертый
Я жив. Едва-едва. Если на часах пять утра и я не сплю, значит, все-таки жив. Вроде вполне логично. Ночью я спал отвратительно. Соображаю с трудом, голова тяжелая от валиума, в животе постоянные спазмы, а отрыжка так и не прошла. Задница одновременно выводит все четыре концерта Моцарта для валторны с оркестром. Я полностью разбит. С ужасом понимаю, что, быть может, сегодня вообще окажусь не способен на гастрономические эскапады. Но все равно надо попытаться. С трудом встаю с постели. Мне
