— Журналисты снаружи?
Напарник кивнул.
— Они что, на пикник приехали? Не успел я выйти из машины, как ко мне подбежали трое и наперебой начали выкрикивать мне в уши свои вопросы.
— Не забывай, что убитый был прокурором. Его расчленили в собственном доме, на смертном одре, так сказать. Со дня убийства прошло всего трое суток. Да на таком материале телевизионный сериал можно снять, Карлос. Журналисты убить друг друга готовы, лишь бы заполучить интервью у человека, ведущего это дело. Со временем они будут все больше слетать с катушек. Вот увидишь!
— Да знаю я. — Гарсия налил себе и напарнику по большой чашке кофе из кофеварочной машины, стоявшей в углу. — Узнал что-нибудь сто?ящее?
Передавая Хантеру чашку, Гарсия кивнул на зажатые у него под мышкой книги.
— Ничего. — Положив книги на стол, его напарник принялся за кофе. — Спасибо. Я полночи лазил в Интернете, искал информацию обо всех скульпторах Лос-Анджелеса. Ничего полезного не узнал. Не думаю, что наш убийца подражал чему-нибудь, что было создано раньше.
Гарсия вернулся за свой стол.
— Я тоже так думаю.
— Сегодня поеду к окружному прокурору Брэдли, — сказал Хантер. — Спрошу его о том, не знает ли он, с кем Николсон хотел помириться незадолго до своей смерти. А еще я хочу выяснить, не знает ли он второго гостя старика.
— А не проще ли позвонить?
На лице Хантера появилось выражение, означающее неопределенность, но на самом деле детектив не любил вести расследование по телефону вне зависимости от того, с кем ему приходилось общаться. При разговоре тет-а-тет можно было увидеть реакцию, мимику и непроизвольные движения тела человека, с которым беседуешь. Для детектива, специализирующегося на расследовании убийств, это очень важно.
На столе Хантера зазвонил телефон. Прежде чем поднять трубку, он посмотрел на часы.
— Детектив Хантер у телефона.
— Роберт! Я только что получила первые результаты анализов из лаборатории, — послышался голос доктора Хоув.
В нем звучала какая-то необычная напряженность.
Детектив включил свой компьютер.
— Слушаю, док.
— Ну… Первым делом спешу похвалить парней из лаборатории. Они очень старались, делая муляж, который ты просил.
— Он уже готов?
— Да. Они работали всю ночь. Скоро тебе его доставят.
— Замечательно.
— Ага… Судебные эксперты обнаружили отпечатки пальцев пяти разных людей на месте преступления, на кухне, в ванной комнате, на перилах лестницы… Ну, не мне тебе рассказывать, как это делается. Короче говоря, как и предполагалось, — пусто. Отпечатки принадлежат двум сиделкам, дочерям убитого и ему самому.
Хантер молчал. Он и так предполагал, что ничего из этого не выйдет.
— Волосы найдены в тех же местах, что и отпечатки пальцев, и принадлежат тем же людям. Не думаю, что нам нужно проводить анализ ДНК. Анализ найденных волокон тканей еще не завершен. Те, что проверены, состоят из хлопка, полиэстера и акрила… Обычная ткань для повседневной одежды. Это ничего нам не дает.
Хантер оперся локтем на стол.
— А токсикологическая экспертиза?
— Результаты получены, но пришлось немножко надавить на экспертов. Лаборатория и так перегружена. — Доктор Хоув секунду помедлила, а потом продолжила: — И тут начинается самое интересное… Еще больше злобы…
Хантер взмахом руки привлек внимание Гарсии. Тот поднял телефонную трубку со стоящего на его столе аппарата.
— И что такого показали анализы? — спросил он у врача.
— Мы уже знаем, что убийца пытался продлить мучения жертвы, перекрыв кровотечение из плечевой артерии правой руки хирургическими щипцами. Но с самого начала, признаюсь, меня очень сильно озадачило…
Отодвинув стул от своего стола, Хантер уселся на него и произнес:
— Слабое физическое состояние жертвы.
Это был не вопрос, а утверждение.
— Да. Николсон был болен раком легких в последней стадии. Его организм был слабее, чем у девяностолетнего старика. Запас его жизненных сил, способность выдерживать боль чрезвычайно уменьшились. Человек в таком физическом состоянии может умереть от шока, вызванного потерей одного пальца. А Николсон потерял пять пальцев на руках, десять на ногах, язык и руку, прежде чем умер.
Хантер и Гарсия встревоженно переглянулись.
— Как я и предполагала, обезболивающего ему не дали, — продолжала доктор Хоув, — но все равно накачали лекарствами выше крыши. Токсикологическая экспертиза обнаружила в крови высокое содержание нескольких медикаментов. Учитывая болезнь жертвы, в этом не было бы ничего необычного, если бы не одно обстоятельство: некоторые вещества вообще не должны были находиться в его крови.
— Какие вещества?
— Обнаружен высокий уровень пропафенона, фелодипина и карведилола.
Взглянув на Хантера, Гарсия покачал головой.
— Продолжай, док. Но прошу, без химического жаргона. В школе я не получал хороших оценок по химии. Да и школьные годы для меня давным-давно миновали. Что это за медикаменты?
— Пропафенон — блокатор натриевых каналов. Он замедляет приток ионов натрия в миокарду. Фелодипин — блокатор кальциевых каналов. Уменьшает высокое кровяное давление. Карведилол — бета- блокатор. Он мешает соединению норадреналина и адреналина с дальнейшим образованием бета- адренорецепторов. Соединение трех этих лекарств, скорее всего, будет препятствовать выработке адреналина.
Наморщенный лоб Гарсии напоминал своим видом сушеный чернослив.
— Док! Я же говорил, что не получал в школе хороших оценок по химии. То же самое касается и биологии. Будем считать, что я семилетний пацан и хочу знать, какой из всего этого можно сделать вывод.
— В двух словах, этот сильнейший медикаментозный коктейль замедляет сердцебиение, снижает кровяное давление и не дает надпочечникам вырабатывать адреналин. Как вы знаете, у человека, если он чувствует угрозу своей жизни, вырабатывается адреналин. Это гормон страха и боли. Адреналин усиливает сердцебиение, способствует расширению дыхательных путей, готовя организм к борьбе или бегству.
Гарсия все еще выглядел немного озадаченным.
— Значит, убийца уменьшил ток крови, — сделал вывод Хантер, — и выброс в кровь адреналина.
— Верно, — подтвердила доктор Хоув. — Когда тело чувствует опасность и боль, как в случае с отрезанием пальца или языка, организм качает больше крови в пораженный участок, мозг и мышцы. Обнаруженные медикаменты тормозили этот процесс. Сердцебиение оставалось на прежнем уровне, если не замедлялось. Из-за этого кровь бежала по венам значительно медленнее и Николсон мог дольше истекать кровью. При этом ни один из этих медикаментов не является обезболивающим.
— То есть жертва ощущала боль в полную силу, — понял Гарсия, — но могла дольше ее выдержать.
— Вот именно. Если жертву нещадно режут, но при этом ни один из жизненно важных органов не пострадал, человек может умереть вследствие двух причин: он истечет кровью или у него не выдержит сердце. Наш убийца пытался справиться с обеими проблемами с помощью медикаментов. Он не хотел, чтобы жертва быстро умерла. С другой стороны, убийца постарался, чтобы Николсон страдал как можно сильнее.
