— Да.
— Вам знакомо имя Эндрю Нэшорн?
— Нет, — решительно замотала головой Оливия.
— А на фотографии в газете вы не узнали этого человека?
— Сегодня утром, читая статью, я задавала себе те же вопросы, детектив. — Женщина вновь покачала головой и отвернулась. — Мне не знакомо ни его имя, ни его лицо. Если папа и знал убитого, он никогда не упоминал при мне о нем. Я убеждена, что никогда в жизни не встречалась с этим человеком.
Хантер едва заметно кивнул.
Оливия допила воду и уставилась на него умоляющим взглядом.
— Что вам известно, детектив? — спросила она и через секунду добавила: — Только, пожалуйста, не лгите мне больше.
Ее голос задрожал.
Хантер хранил молчание, обдумывая, что же ей рассказать. Тело Оливии напряглось в ожидании.
— Сейчас в наших руках одни обрывки, которые мы пытаемся связать вместе. Но определенный прогресс уже намечается. Больше я ничего не могу вам сказать. Извините. Надеюсь, вы меня понимаете?
Оливия некоторое время сидела молча.
— Я понимаю, что ничто не сможет вернуть мне отца, детектив, но мысль о том, что это чудовище, убившее папу… до сих пор убивает… о том, что оно может выйти сухим из воды, меня гложет… Пожалуйста, не допустите этого…
Глава 39
Было утро, но уже ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что день будет изнуряюще жарким. На ясном, безоблачном небе сверкало безжалостное солнце. До полудня было еще далеко, но жар стоял такой, что дышалось с трудом. Кондиционер в машине Гарсии работал на полную мощность. Хантер спешил в коронерский департамент на встречу с доктором Хоув. Она как раз закончила вскрытие трупа Эндрю Нэшорна.
Хантер сидел молча, облокотившись на ручку двери. Костяшки пальцев упирались в подбородок. Хотя со стороны могло показаться, что детектив внимательно следит за утренним потоком автомобилей, на самом деле его мысли были далеко. Горькие слова, произнесенные Оливией, до сих пор звучали в его голове. Чувства, терзающие сейчас эту женщину, были знакомы Хантеру.
Спустя всего несколько недель после того, как он защитил диссертацию по анализу преступного поведения и биопсихологии, его отец, который работал охранником в расположенном в центре города отделении «Банка Америки», получил во время неудачного ограбления пулю в грудь. Двенадцать недель, пока отец находился в коме, Роберт ни на шаг не отходил от его постели, надеясь, что звук его голоса, его прикосновения смогут вернуть отца в мир живых. Он ошибался.
Хотя двое грабителей погибли во время перестрелки, трем остальным удалось скрыться. Их не смогли поймать.
Мысли о том, что убийцы отца не предстали перед правосудием, часто мучали детектива. Душевная боль по этому поводу никогда полностью его не оставляла. Это тянулось годами. Хантеру не хотелось, чтобы подобная участь постигла Оливию и Эллисон.
— Все в порядке?
Голос напарника вернул его в реальность. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы оторвать невидящий взгляд от уличного движения и посмотреть на Гарсию.
— Да… да… просто я…
— Ушел в себя, — хмыкнул Гарсия. — Знаешь, чем дольше убийца задерживается на месте преступления, тем выше шансы быть пойманным. Никакой нормальный преступник не останется возле трупа дольше, чем это необходимо.
Хантер кивнул.
— Не похоже, чтобы эти «скульптуры» и отбрасываемые ими тени были работой новичка. Прежде я не видел ничего до такой степени замысловатого. Убийца действовал не вслепую, он рубил и резал тело жертвы, не полагаясь на волю случая. Уверен, он много тренировался.
— Согласен.
— На чем? На куклах?
— На чем угодно, Карлос. Можно было предварительно сделать скульптуру из проволоки, папье-маше, гипса… Подойдут даже обычные куклы с гнущимися руками и ногами… Такое можно купить в любом хозяйственном магазине.
— Значит, прежде чем идти резать людей, этот придурок сидел дома и играл в куклы. Знаешь, этот город сходит с ума, — сказал Гарсия.
— Весь мир сходит с ума, — уточнил Хантер.
— Наконец пришло досье на Эндрю Нэшорна. Я оставил его на заднем сиденье.
Гарсия энергично мотнул головой.
— Читал?
— Ага. Ничем особо не выделяется на фоне тех личных дел детективов, которые мне доводилось читать прежде. Родился в Эль-Гранаде, в округе Сан-Матео, на севере Калифорнии. Жил там лет до двенадцати-тринадцати. Потом его родители перебрались в Лос-Анджелес. Отец был бухгалтером и нашел себе здесь работу получше. Мать — домохозяйка, часто ходила в церковь.
Машина остановилась на красный свет. Хантер перегнулся через спинку сиденья и достал папку.
— Учился в школе, — продолжал тем временем Гарсия. — Звезд с неба не хватал, но и в хвосте не плелся. Жил в Мейвуде, но среднюю школу окончил в Белле. В колледже не учился. Несколько лет перебивался случайными заработками, а потом решил пойти служить в полицию. Для того чтобы стать детективом, ему пришлось попотеть.
— Двенадцать лет, — читая личное дело Эндрю Нэшорна, сказал Хантер. — Четырежды проваливал экзамен.
— Вдовец. Детей нет.
Хантер кивнул головой.
— Женился в двадцать шесть лет. Жена умерла менее чем через три года после свадьбы.
— Да, я читал, — сказал Гарсия. — Проблемы с сердцем, о которых никто не знал.
— Кардиомиопатия. Болезнь сердечной мышцы. Он больше не женился.
— Из того, что я о нем прочитал, — сказал Карлос, — можно сделать вывод: он был хорошим полицейским.
Тронувшись с места, Гарсия свернул налево, на Норт-Мишен-роуд.
— Работая детективом, многих засранцев засадил за решетку, — продолжал он, — а потом с ним случилось то, чего боится любой коп. В Инглвуде Нэшорн погнался за каким-то никчемным наркоманом и получил пулю. В Бразилии в таких случаях говорят: парень родился в солнечный день со спиной, присыпанной перцем чили.
Карлос Гарсия появился на свет в бразильском Сан-Паоло. Он был сыном местного федерального агента и американской учительницы истории. После развода родителей он переехал с матерью в Лос- Анджелес. Тогда мальчику было десять лет. Хотя бо?льшую часть жизни Гарсия провел в США, он без акцента говорил по-португальски, а в Бразилию ездил чуть ли не каждый год.
Поморщившись, Хантер взглянул на напарника.
— И что бы это значило?
— То, что Нэшорну не повезло. Он родился неудачником.
— Да уж… А что в Бразилии говорят, когда парню по жизни везет? Он появился на свет в лунную ночь со спиной, присыпанной сахаром?
— Ага, — удивился Гарсия.
— Ты меня разыгрываешь?
— Нет. Перевод почти точный.
