Глава 51
К девяти часам утра пыльная дорога под ногами уже исходила жаром, словно распахнутая духовая плита. Хантер сидел на улице перед «Гранд-кафе», расположенном на Стюард-стрит. Большой белый зонтик, поднимающийся из центра столика, отбрасывал такую желанную сейчас тень. Вдоль деревянного штакетника росли подстриженные кусты, усыпанные фиолетовыми цветами. Это придавало месту почти сельский вид, несмотря на то что кафе располагалось в восточной части Западного Голливуда.
Детектив Себастьян Стоукс, который когда-то был напарником Эндрю Нэшорна, назначил здесь Хантеру место встречи. Он приехал через несколько минут после Роберта и встал у входа, внимательно оглядывая столики, за которыми сидели посетители. Не мужчина, а медведь. Мятые штаны едва держались на выпирающем животе. Казалось, пиджак треснет по швам, если Стоукс пожмет плечами или чихнет. Редкие каштановые волосы были зачесаны на одну сторону, а с другой стороны блестела лысина. Детектив производил впечатление человека, засидевшегося на одном месте и успевшего возненавидеть свою работу всеми фибрами души.
Хотя Хантер никогда прежде не встречал Стоукса, он сразу же узнал его и, подняв руку, привлек к себе внимание коллеги. Детектив направился к его столику.
— Слишком уж я похож на полицейского, — пошутил Стоукс.
Тембр его голоса соответствовал виду детектива — зычный, но усталый.
— По-моему, мы оба похожи на копов, — вставая со своего места и протягивая руку для рукопожатия, заметил Хантер.
Стоукс осмотрел собеседника с ног до головы, не пропуская ни единого штриха. Ковбойские сапоги. Черные джинсы. Рукава рубашки закатаны, выставляя напоказ тугие бицепсы. Широкие плечи. Обширная грудная клетка. Квадратная челюсть.
— Серьезно? — с саркастической ухмылкой спросил Стоукс. — Вы больше похожи на атлета, американскую мечту, чем на тех копов, которых я знаю. — Он пожал Хантеру руку. — Мое имя Себастьян Стоукс, но все называют меня Себом.
— Роберт Хантер. Зовите меня Робертом.
Они уселись.
— Ладно. Давайте что-нибудь закажем.
Стоукс движением руки подозвал официантку и, не глядя в меню, заказал особый завтрак. Хантер попросил чашечку черного кофе.
Стоукс откинулся на спинку стула и расстегнул пуговицы на пиджаке.
— Значит, вы расследуете убийство Энди?
Коп покачал головой и посмотрел куда-то вдаль, прежде чем остановить усталый взгляд на Хантере.
— Это правда, что его труп порезали на куски, то есть обезглавили и расчленили?
Хантер кивнул.
— Сожалею, но так оно и есть.
— А из частей его тела составили нечто, похоже на скульптуру?
Хантер снова кивнул.
— Думаете, это дело рук какой-нибудь банды?
— Ничто на это не указывает.
— Значит, действовал псих-одиночка?
— Скорее всего, да.
Стоукс левой ладонью вытер пот с блестящего лба. Хантер видел, как он сжал зубы.
— Черт знает что! Ублюдок! Трус вонючий! Такая смерть недостойна полицейского. Я отдал бы все за возможность пять минут пробыть один на один с подонком, который это сделал. Тогда мы посмотрели бы, кто кого расчленил бы…
Хантер внимательно наблюдал за собеседником. Видно было, что Стоукс едва справляется с обуревавшими его чувствами.
— Знайте, что вся полиция Лос-Анджелеса в вашем полном распоряжении. Только скажите, что надо делать, и мы это сделаем. Этот психованный убийца полицейских должен получить по заслугам.
Хантер промолчал.
— Насколько я понимаю, это не было случайностью. Энди убили преднамеренно… Это похоже на месть…
— Да… похоже…
— За что? Он не участвовал в оперативной работе…
Стоукс тряхнул головой и прищурился, вспоминая.
— Восемь лет, — подсказал Хантер.
— Точно… восемь лет… С тех пор он на бумажной работе… — Себ умолк, внезапно осознав, что это означает. — Подождите! Вы думаете, это месть за дело, по крайней мере, восьмилетней давности?
— Вы были напарником Нэшорна? — вопросом на вопрос ответил Хантер.
— Ну… не совсем напарником… Мы вместе работали над несколькими делами, но тогда в Южном райотделе большинство расследований вел один детектив, а не два. Мы тогда занимались всякой мелочевкой: ограблениями, уличными кражами, насилием в семье и тому подобным. Энди и я работали вместе над несколькими убийствами, связанными главным образом с разборками уличных банд. Более важные дела отдавали вашим ребятам в убойный отдел.
Официантка принесла кофе. На поверхности чашки Стоукса было столько взбитых сливок, словно это была засыпанная снегом рождественская елка. Хантер подождал, пока его собеседник высыплет три пакетика сахара в свою чашку.
— Думаете, этот подонок из тех, кого Энди и я помогли упрятать за решетку?
— В данный момент мы рассматриваем любые версии.
— Чушь! Я ведь не герой детективного романа, чтобы такое слушать. — Маленькой деревянной палочкой Стоукс принялся размешивать кофе. — Секундочку! Вы считаете, что этот ублюдок так быстро не успокоится? Скажите, вы здесь, случаем, не для того, чтобы предупредить меня об опасности?
— Нет, я здесь не для этого. Но осторожность еще никому не вредила.
Стоукс рассмеялся. Это был громкий, гортанный смех.
— И как мне следует поступить, детектив? Попросить у коллег защиты? Купить пистолет побольше?
Он подался вперед настолько, насколько позволял его «пивной» живот, и, отодвинув полу пиджака, показал кобуру под мышкой.
— Пусть приходит. Я готов. — Стоукс снова откинулся на спинку стула и посмотрел Хантеру прямо в глаза. — С Энди я в последнее время виделся нечасто. Сейчас я работаю не в Южном райотделе. После развода я перевелся в Западный райотдел, это рядом с Голливудом.
— И когда вы перевелись?
— Лет семь назад, где-то через год после ранения Энди. Но скажите мне вот что… Энди всегда был спортивным парнем. Конечно, последнее время он не занимался оперативной работой, пуля, попав в легкое, подорвала его здоровье. Но все равно Энди не стал бы легкой добычей. Он из тех людей, что всегда начеку. Вы, надеюсь, меня понимаете? Он никогда никому не доверял до конца. Я уверен, что Энди и в ту ночь не изменил своим правилам. Как мог один человек такое с ним сделать? Как убийца мог напасть на Энди в каюте его собственной лодки?
Хантер откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.
— Убийца выдал себя за механика.
Глава 52
Гарсия был «жаворонком». Обычно он приезжал на работу раньше всех, а этим утром сел за рабочий стол ни свет ни заря. Бессонница его не мучила, но никто не властен приказывать своим мыслям, тем более
