Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

семейства», что могло объяснить, почему Освальд с детства пребывал в таком тревожном состоянии, говорил Форд. Освальды были «разрозненной семьей»: узы, которые связывали этих людей, были обусловлены лишь «фактом рождения, не имеющим особого значения».

В заявлении для прессы Уоррен отрекомендовал показания миссис Освальд как недостойные внимания: они «не меняют картины в целом». Об обвинениях миссис Освальд в адрес снохи он предпочел умолчать.

Когда Маргерит Освальд позднее спрашивали, что она сказала комиссии, она уходила от ответа. Она по-прежнему хотела продать свою историю. «Мне же придется об этом написать, не так ли?» – говорила она, сообщила, что планирует встретиться с нью-йоркскими издателями по поводу книги и рассчитывает на аванс от 25 до 50 тысяч долларов[6]. «Не думаю, что мне понадобится нанимать писателя, – говорила она. – О нет, мне он не нужен. Полагаю, что я смогу попросту надиктовать мою книгу»⁹.

На следующий день миссис Освальд и Лейн вылетели из Вашингтона в Нью-Йорк, и Лейн рассказал репортерам, ожидавшим их в аэропорту Ла Гуардиа, что получил копии более чем двадцати документов из конторы окружного прокурора Далласа, которые послужат основанием для кампании миссис Освальд в защиту ее сына. Каким образом ему удалось достать эти документы, он не объяснял. «Кое-кто был настолько любезен, что сохранил их для меня, – сказал Лейн. – И мне хочется верить, что он сделал это легальным путем». Лейн не сказал ни слова о том, что это был Хью Эйнсворт, репортер из Далласа.

Лейн и миссис Освальд отправились в Нью-Йорк, чтобы провести сбор пожертвований на свою кампанию. Газета The New York Times сообщала, что на собрание в здании мэрии на Западной Сорок третьей улице на Манхэттене пришло около полутора тысяч человек, заплативших в общей сложности свыше 5 тысяч долларов за входные билеты. Они с восторгом приветствовали миссис Освальд, которая требовала справедливости для своего сына. Она вышла к собравшимся в траурном платье и рассказала, как в одиночку ведет борьбу: «Все, что у меня есть, – это смирение и искреннее уважение к нашему американскому образу жизни»¹⁰.

Лейн поддразнивал толпу обещаниями раскрыть доказательства правоты миссис Освальд. Он говорил, что нашел тайного свидетеля в Далласе, который наблюдал за «двухчасовой встречей» в клубе Джека Руби «Карусель» за неделю до убийства. На ней были Джей Ди Типпит, погибший полицейский из Далласа, и другие, возможно, сыгравшие важную роль в убийстве Кеннеди[7]. Лейн утверждал, что нашел и других свидетелей, которые слышали, как по лимузину Кеннеди стреляли со стороны так называемого Травяного склона, а не сзади кортежа, со стороны Техасского склада школьных учебников.

В те же дни в Вашингтоне еще одна женщина пыталась изложить свою историю. Это была Жаклин Кеннеди. Близкие друзья бывшей первой леди были потрясены степенью откровенности, с какой она рассказывала им о том, что произошло в день убийства – она делилась с ними всеми леденящими душу подробностями событий на Дили-Плаза и в Мемориальной больнице Паркленда. Казалось, ей необходимо было выговориться11.

В тот момент она уже прилагала все усилия к тому, чтобы оставить незапятнанную память о президентстве мужа. Это началось за несколько дней до того, как она должна была покинуть Белый дом. В декабре она заказала памятную доску для Спальни Линкольна с гравировкой: «В этой комнате жил Джон Фицджеральд Кеннеди со своей женой Жаклин на протяжении двух лет, десяти месяцев и двух дней. Он был президентом Соединенных Штатов». (Годы спустя президент Ричард Никсон распорядится убрать эту памятную доску.)¹² Роберт, брат погибшего президента, присоединился к кампании по созданию идеального портрета администрации Кеннеди. Он привлек к этому и председателя Верховного суда Уоррена, тогда только начинавшего работу в комиссии. 9 января Кеннеди послал Уоррену телеграмму с просьбой «от имени семьи» выступить в роли попечителя Президентской библиотеки имени Джона Кеннеди, которую было решено построить в Бостоне – она должна была стать «постоянно работающей библиотекой и памятником президенту». Уоррен с энтузиазмом принял это приглашение, на следующий день написав ответ, в котором говорил, что удостоен «великой чести»¹³.

В следующем месяце семья Кеннеди сделала новый важный шаг к созданию образа Джона Кеннеди, каким он войдет в историю. 5 февраля журналист и писатель Уильям Манчестер работал в своем офисе на кампусе Университета Уэсли в Мидлтауне, штат Коннектикут, когда раздался телефонный звонок¹⁴. Звонил Пьер Сэлинджер, пресс-секретарь Кеннеди в Белом доме, который остался в этой должности при президенте Джонсоне. У него было сообщение от миссис Кеннеди: она предлагала Манчестеру написать авторизованную историю убийства.

Манчестер вспоминал, как он повернулся к своей секретарше и спросил:

– Миссис Кеннеди хочет, чтобы я написал историю убийства. Как я могу ей отказать?

– Не можете, – ответила она¹⁵.

Бывший иностранный корреспондент газеты The Baltimore Sun Манчестер к 41 году написал очень авторитетную биографию Кеннеди «Портрет президента» (Portrait of a President), опубликованную двумя годами ранее. Джон Кеннеди согласился дать Манчестеру несколько интервью для работы над книгой. После публикации президент высоко оценил его труд. Манчестеру очень льстила фотография президента и миссис Кеннеди на борту шлюпки береговой охраны, сделанная в 1962 году, на которой миссис Кеннеди читала его книгу с сигаретой в руках.

Позднее Манчестер говорил, что миссис Кеннеди выбрала его, «полагая, что я буду покладистым». Перед публикацией «Портрета президента» он послал гранки в Белый дом, дав президенту возможность поправить приписываемые ему цитаты. «Президент не стал вносить никаких изменений, однако Джеки могла для себя решить, что я буду бесконечно предупредительным, – рассказывал Манчестер. – Типичная ошибка».

Через три недели после звонка Сэлинджера Манчестер встретился с Робертом Кеннеди в Вашингтоне. «Его вид поразил меня до глубины души, – рассказывал Манчестер о генеральном прокуроре, по-прежнему безутешно скорбевшем о смерти брата. – Я никогда не видел настолько сломленного человека. Большую часть разговора он был погружен в транс, смотрел куда-то вдаль, его лицо было настоящей маской скорби».

Кеннеди объяснил Манчестеру, что встретился с ним по совету жены брата, чтобы обсудить деловую сторону контракта с издательством Harper & Row, которое в 1956 году выпустило книгу Джона Кеннеди Profiles in Courage («Профили мужества»), удостоенную Пулитцеровской премии. В результате достигнутого соглашения между семьей Кеннеди и Манчестером последнему выплачивался аванс в размере 36 тысяч долларов [8], остальная часть гонорара переводилась в мемориальную библиотеку Кеннеди. Манчестеру также полагались отчисления от публикации книги в журналах, которые должны были принести ему доход, значительно превышающий сумму аванса.

Манчестер попросил предварительной встречи с миссис Кеннеди, чтобы подготовиться к предстоящим большим интервью с ней. Однако Роберт Кеннеди сказал, что в такой встрече нет необходимости. Миссис Кеннеди будет готова к обстоятельной беседе с ним через несколько недель.

Манчестер также планировал взять интервью у председателя Верховного суда. По словам писателя, ему хотелось как можно раньше дать Уоррену понять, что он не будет мешать работе комиссии, хотя, в сущности, он собирался развернуть параллельное расследование. Зная о том, что Манчестер действует с благословения семьи Кеннеди, Уоррен был готов всячески помогать писателю. Он настолько воодушевился этой идей, что сначала удовлетворил запрос Манчестера о доступе к отчетам комиссии, предположительно засекреченным. Через несколько дней Рэнкин осторожно поговорил с Манчестером и попросил его отозвать запрос, объяснив, что его деятельность может осложнить работу комиссии. И Манчестер благосклонно, как показалось Рэнкину, пошел ему навстречу¹⁶.

Глава 19

Кабинет сенатора Ричарда Рассела

Сенат Соединенных Штатов Америки

Вашингтон, округ Колумбия

февраль 1964 года