Еда всегда снимает напряжение в компании, это я знала точно, ведь обе руки и рот заняты делом. Когда я отнесла дяде его традиционные тосты и чай и вернулась, Бен уже поджидал меня с тарелкой моих любимых огурцов. Мы сели рядом на диван, и я наградила его лучшей из своих улыбок и, молча поедая огурцы, слушала, как он рассказывает что-то о своей новой должности в Лондоне и новом доме, который он там присмотрел.
Я покончила с вином. Маленькие кристаллики позвякивали, когда я поворачивала голову, а Бен присел на пол рядом с дядей, с мальчишеским энтузиазмом наблюдая за тем, как тот играет с лодкой. Я улыбнулась. Дядя выглядел таким счастливым, что мне становилось тепло на душе, когда я смотрела на него. Лэйн молча стоял у камина, он ни крошки в рот не взял и все это время пронзал меня взглядом. Сейчас он походил на статую какого-нибудь злого южного бога. За окном бушевали дождь и ветер.
А затем произошло сразу несколько вещей. Бен резко вскочил на ноги, испугав всех, с его лица не сходило изумленное выражение. Он таращился на лодку дяди Тулли, к которой тот приделал какой-то новый механизм с колесом по центру, так что она идеально балансировала на центре своего киля, не падая вбок. Дядя довольно захлопал в ладоши.
— Разве так и не должно быть? — воскликнул он. — Разве это не правильно? На восемнадцать, так же, как и раньше. Точно так же, как было раньше…
И тут рывком распахнулась дверь в коридор, в комнату вихрем ворвалась Мэри Браун, ее грудь часто вздымалась от дыхания, она никак не могла перевести дух и заговорить. Затем она закрыла за собой дверь настолько тихо, насколько это было возможно, и подперла ее собой.
— Мужчины! — шепотом воскликнула она. — Внизу. Двое. И они хотят забрать мистера Тулли. Один из них, кажется, судья!
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Мое сердце успело стукнуть десять раз, прежде чем я осознала, что имела в виду Мэри. Судья… Дядя Тулли. Тетя Элис. Непрочитанные письма, сгинувшие в огне камина. Время расплаты не ждало в неопределенном будущем, оно наступало прямо сейчас.
— Я сказала, что слыхом не слыхивала ни о каком мистере Тулмане, и убежала от них, но они прошли за мной, — пропыхтела Мэри, переводя дух. — И они наверняка слышали, как я поднялась по лестнице. Если это так, то они подойдут с минуты на минуту…
— Лэйн! — воскликнула миссис Джеффрис, но он уже стоял рядом с дядей, который при виде Мэри вжался в стену, нервно сминая в руках полы пиджака. Бен, все еще пораженный видом лодки на колесе, стоял, глупо расставив руки в стороны.
— Пойдемте, мистер Тулли, — начал Лэйн. — Время игр закончилось…
— Нет! — неожиданно воспротивился дядя Тулли. Он заметно испугался. — Нет, нет! Еще не время, не время…
— Лэйн! — взмолилась миссис Джеффрис. — Прошу тебя! — И она в панике завертелась по сторонам, озираясь. — И куда пропал Дэйви? Где…
— Тихо! — вдруг воскликнула я. Бен вздрогнул, и они все разом затихли, даже мой дядя. Я бросилась через комнату и опустилась перед ним на колени, Лэйн отступил, давая мне место. — Дядя, прошу, посмотри на меня внимательно. — И я терпеливо подождала, пока взгляд ярко-голубых глаз сфокусировался на мне. — Тут Мэри Браун. Помнишь, я рассказывала тебе о ней? Она просто обожает игрушки. Не так ли, Мэри?
Мэри заморгала, как растерянная сова, глядя на дядю Тулли, и затем с жаром закивала. Я подождала, пока дядя снова посмотрит на меня.
— Отнеси лодку в комнату Марианны и покажи ее Мэри. Подождите меня там.
Дядины глаза стали очень серьезными.
— Я должен ждать?
— Да, дядя.
— Кажется, они идут! — прошипела Мэри, прижав ухо к двери, и дядя испуганно покосился на нее.
— Мне нужно слушаться эту девочку?
— Да, дядя. — Кажется, произошло какое-то чудо. Он никогда не был таким сговорчивым.
— А когда эти люди придут? Нужно ли мне уйти в туннель, если девочка велит?
Я так же серьезно посмотрела на него.
— Да. Но для начала идите в комнату Марианны. Ты меня понял?
Дядя кивнул, поднял с пола лодку с еще крутящимся колесом и взял Мэри за руку так спокойно, будто делал так всю жизнь. Они быстрым шагом удалились в спальню, фалды дядиного пиджака развевались при ходьбе.
— Она предупреждала его, — прошептала миссис Джеффрис. — Бог ты мой, она смогла его предупредить еще тогда.
Да, бабушка, подумала я, закрыв глаза. Ты подготовила его, потому что понимала — это будет неизбежно. Надеюсь, ты простишь меня за то, что я должна сделать. За окном раздался удар грома такой силы, что комната буквально заходила ходуном. Надеюсь, когда-нибудь они все смогут простить меня за то, что я собираюсь сделать. Я открыла глаза, и мне пришлось ухватиться за спинку кресла, чтобы удержаться на ногах. Голова кружилась. На короткое мгновение перед глазами все поплыло. Лэйн обеспокоенно шагнул ко мне, и тут за дверью незнакомый мужской голос произнес: «Свет!» Я выпрямила спину, покрепче ухватившись за кресло и собираясь с духом. Петли заскрипели, и дверь раскрылась.
На пороге стояли двое. Их цилиндры и шинели вымокли под дождем. Первый, гладко выбритый, худощавый, и второй, приземистый, плотно сбитый, с самой неаккуратной, пышной светлой бородой, что мне приходилось когда-либо видеть. Высокий снял шляпу.
— Я уверен, вы извините нас за неожиданное вторжение, — без обиняков начал он. — Но к двери никто не подошел, и мы замечательно провели время, разыскивая хоть кого-нибудь из прислуги.
Все напряженно молчали, и тут вперед вышел Бен Элдридж со своей фирменной учтивой улыбкой.
— Прошу вас, проходите, джентльмены. Мы очень рады вас видеть. Примите извинения за небольшое недоразумение. Пожалуйста, присядьте к огню.
— Нет, спасибо, сэр, — отозвался коротышка с заросшей бородой. У него оказался резкий, пронзительный голос. — Моя фамилия Локвуд, и я являюсь судьей в этом графстве, а это мистер Томас Пердью, прокурор. Срочно отведите нас к мистеру Фредерику Тулману, дело не терпит отлагательств.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Мистер Локвуд переводил тяжелый взгляд с лица на лицо, изучая каждого из нас, а высокий мистер Пердью смотрел на цветочные вазы.
— Мы не… помешали? — спросил он наконец.
— Ну же, — нетерпеливо сказал Локвуд, игнорируя его вопрос. — Мы проделали неблизкий путь под проливным дождем по бездорожным пустошам. Я намереваюсь довести дело до конца. С умопомешательством не шутят.
Его цепкий взгляд остановился на накрытом столе, куда теперь взобрался Бертрам. Он засунул голову прямо в тарелку и уже приканчивал мои огурцы. Вот так же они будут смотреть и на дядю, подумалось мне, — как на образец в пробирке, экспонат зоопарка. Я вышла из себя.
— Если бы вы отвели нас к мистеру Тулману, — сказал мистер Пердью извиняющимся тоном, — мы могли бы разрешить дело с наименьшей шумихой к удовольствию всех сторон.
— Сэр, прошу вас назвать имя лица, от которого поступило заявление, — ледяным тоном объявила я. Глаза над светлой бородой переключились на меня, настал мой черед побыть образцом в пробирке. Я как-то смутно понимала, что со мной должно быть что-то не так, что-то связанное с отсутствием корсета и люстрами, только вот я никак не могла взять в толк, при чем здесь это.
— Мисс, в данный момент эта информация конфиденциальна, — заявил мистер Пердью. — Вынужденные меры принимаются нами с огромнейшим сожалением и исключительно во благо пациента.
