— Чтобы запомнились нужные образы, необходимо понимать смысл или цель выполнения упражнения. В данном случае цель — активизация нервной ткани, стимулирование кровотока среди внутренних структур головы.
Мыслеформа здесь будет такая: голова окружена серебряным облаком, внутри тоже все серебряное и теплое, но не горячее.
— Хорошо. Представил, а теперь что?
— Дальше само движение «Кобра».
Открываем рот и вытягиваем язык наружу изо всех сил. Высунутый язык захватываем рукой, обернутой платком. Потянем сильно вперед до тех пор, пока возможно терпеть. Затем сделаем 8–образные движения в одну и в другую стороны. Глаза при этом надо закатить вверх максимально.
Второй рукой упираемся пальцами в основание языка снизу, с внешней стороны нижней челюсти за подбородком, нажимаем слегка вверх. До боли давление на язык не доводить. Делать по 8–10 движений.
Форма освоена, когда при выполнении человек не испытывает боли или дискомфорта.
— Ну вот, потренировались выполнять форму «Кобра» на уровне Серебряных Ворот. Скажи, а мыслеформа добавила тебе ощущений?
— Да, чувства совсем другие. Раньше самым сильным было напряжение в основании языка, а сейчас вообще об этом забыл. Голова наполнилась светом, стало легким дыхание. И чтото, кажется, открылось в носу, даже щелкнуло.
— Вот правильно. Это сосуды во всей голове пришли в движение, проснулись и открыли дорогу для крови.
— Теперь понятно, откуда взялось выражение «светлая голова».
— А давайка, пока голова у нас светлая, еще поговорим о кобрах.
— ???
— Скажи, что чувствует змея своим языком?
— Она двигает им, словно чтото пытается нащупать, а чувствует, говорят, тепло и даже вкус на расстоянии. И еще, кажется, определяет направление на добычу.
— Давайка мы сделаем вот из этой веточки модель змеиного языка. — Али Баба подошел к какомуто кусту, прошептал молитву, попросил у растения прощения и объяснил причину своего поступка. Затем срезал раздвоенную ветку, очистил ее от листьев и протянул мне.
— Покажи, как змея двигает языком.
Я взял свежеизготовленную модель за одинарный конец и стал двигать им вверхвниз, пытаясь, чтобы получилось похоже.
— Вот так. Только у нее это получается гораздо плавнее, мягче… — подзадоривал меня Учитель.
Я старался изо всех сил. Для мягкости движений пришлось держать самый кончик ветки всего лишь двумя пальцами. Сосредоточившись на этой игре, я не заметил, что стал делать медленные шаги по поляне. И вдруг при очередном небольшом шаге мою ветку как будто ктото толкнул, она резко пошла вверх и выпала из руки.
— Что случилось? — удивился Наставник.
Ничего не понимая, я снова мягко взял свою игрушку пальцами и стал двигать руку. На том же месте произошло то же самое. Заколдованная ветка резко пошла на взлет.
— Здесь какоето особенное место, ветка чувствует его и вырывается из рук! — заорал я, зовя на помощь Али Бабу и не понимая, что же произошло.
Он быстро сделал себе такой же раздвоенный прибор, только взял его как пистолет и осторожно стал приближаться ко мне. В том месте, где прыгала моя деревянная непоседа, его игрушечный пистолет резко повернулся концом к хозяину.
— Вы же знаете этот фокус, — обиделся я. — Объясните, что происходит.
— Да все очень просто. Здесь выход энергии Земли, или фонтан биоплазмы, или поток эфира. Выбирай название, какое больше нравится. Мы его не видим, потому что он состоит…
— …из эфирной материи, которая тоньше, чем биологическая, и пронизывает ее насквозь, — торопил я, ожидая чегото нового в объяснении. — Мы не чувствуем его, а отрезанная ветка чувствует?
— Да не в ветке дело…
С этими словами Али Баба достал из сумки скрученный кусок толстой медной проволоки, распрямил его и согнул в форме уже виденного мной пистолета, буквой «Г».
— Эфирная материя потому и называется биоплазмой, что состоит, как и всякая плазма, из заряженных частиц, например электронов. А заряды хорошо взаимодействуют с другими зарядами: они или отталкиваются, или притягиваются. Берем в руку медный провод. Что происходит с нашей биоплазмой, которая обволакивала руку? Посмотри…
Я включил другое зрение. Рука попрежнему была покрыта облачком эфирной материи, но и медная проволочка тоже вся светилась, особенно ее кончик. О чем тут же и было доложено старшему по званию.
— Наша биоплазма, стекая с кончика проволоки, сталкивается с потоком такой же биоплазмы, идущим из земли.
— А одноименные заряды отталкиваются… — понял я.
— Поскольку ты держишь свой проводник елееле, то он и поворачивается в твоих пальцах. Это движение ты видишь и кричишь на всю поляну, что ветка живая.
— С медной проволокой понятно. Она — проводник, и плазма течет по ней, а ветка?
— Заметь, нам подходят только свежесрезанные сочные веточки лиственных пород. То есть те, у которых сок — жидкость, которая электропроводна, а не смола, как у елей, которая, как ты знаешь, изолятор. Кстати, первые изоляторы, которые изготавливались еще в Древнем Египте, делались из янтаря, то есть из смолы хвойных деревьев.
— Значит, когда наши ветки высохнут, они перестанут выпрыгивать из рук?
— Конечно, — Учитель укладывал проволоку обратно в сумку.
А я подумал: «Зачем ему такой ненадежный прибор для обнаружения биоплазмы, когда он наверняка ее видит своим особенным зрением?»
Наставник, заметив мой взгляд, ответил на немой вопрос:
— Вот и ношу с собой проволоку, чтобы людям можно было наглядно объяснять. И потренироваться никогда не мешает.
Стало понятно, что к этим приборам мы еще вернемся. Я бережно уложил свою веткупопрыгунью в рюкзак.
Гори оно синим пламенем
— Овчинка-то выделывалась, выделывалась и стала генеральской папахой.
Мы снова стали подниматься по довольнотаки крутому склону. Через некоторое время добрались до той высоты, на которой начинались открытые пространства горных лугов. Деревья, в основном ели, встречались все реже, их сменил низкорослый кустарник и нехоженый ковер из трав и цветов.
Я наклонился и сорвал цветок душицы, поднес его к лицу, чтобы ощутить запах, но поперхнулся и
