этого может быть слишком много бед.
Представь, что станцию управления ядерными ракетами захватили сумасшедшие и собираются отомстить людям за годы, проведенные в психбольнице.
— Это место, наверное, даже посерьезней, чем станция управления ядерными ракетами…
— Поэтому тут применялись все силы защиты, известные человечеству. Но поскольку ты сдал несколько экзаменов и идешь со мной, то можешь просто ничего не заметить и остаться в живых. Я за тебя поручился, — Али Баба весело подмигнул и похлопал меня по плечу. — Теперь мы пойдем внутрь горы, в саму «Черную Яму».
Давнымдавно здесь была духовная школа, где проходили обучение лучшие из лучших. Здесь трудились даже те Учителя, которые знали ритуалы посвящений в Пирамидах.
— Так что же, эти рукотворные горы в Египте использовались как школы?
— Скорее, это была высшая академия в двенадцать ступеней посвящения. Из известных в истории людей ее окончили такие Великие Души, как Хазрати Мусса, то есть Моисей, Пифагор… А вот Платон, насколько известно, преодолел только десять ступеней. Но все равно это были Величайшие Души своего времени.
Об этом мало знают, потому что сто сорок четыре священника были очень строги и хранили тайну, а люди, которые прошли до конца, становились Вселенскими Существами и больше не нуждались в телесном воплощении.
Я слушал это, открыв рот. Почемуто вспомнилось мое первое знакомство с простым деревенским Целителем из далекого киргизского села. И именно он сейчас передавал мне такие знания, от которых ум за разум заходил…
Мы некоторое время двигались вдоль подножия горы, после чего Наставник сказал:
— Кажется, здесь, — и полез наверх.
Я ждал команды. Однако, добравшись до входа в пещеру, Али Баба махнул рукой и спустился вниз. — Нет, не то.
— Вы что, забыли, где вход? — отчаяние охватило меня. Здесь было несметное количество всевозможных входов, ям, гротов. Если не помнить точное месторасположение — шансов ноль!
— Гдето здесь. Понимаешь, там внутри — лабиринт, если не там войдешь, можно заблудиться. Тогда кричи не кричи…
— Вы же ясновидец! И сто раз, наверное, здесь бывали!
— Понимаешь, каждый раз вход меняет положение, так устроено это место.
— Давайте включайте свои способности! — почти запаниковал я.
Надвигалась ночь, холод проникал все глубже. А Наставник, проверив очередную дыру, снова отрицательно покачал головой.
Наконец он исчез в одной из пещер. Я стал ждать, но не было слышно ни звука, только шум ветра о скалы. Прождав полчаса, я полез в ту же темную галерею, что и Учитель.
Включив фонарь, я стал двигаться по довольно просторному коридору, камешком царапая на стене след, чтобы найти дорогу назад.
Остановился в большом зале, где галереи расходились в разные стороны. Куда идти? Заблудиться проще простого. На мои сигналы никто не отвечал. Решил идти к выходу.
Освещая след на стене, стал продвигаться к выходу. Внутри коридоров совсем не было могильной тишины. Гдето чтото булькало, капала вода, то шорохи, то стоны — вот жуть.
С какой же радостью я выбрался наружу! Было совсем темно, то есть отсутствовало Солнце, но свет звезд и Луны довольнотаки хорошо освещал весь пейзаж.
Пришлось сделать небольшое убежище. Пригревшись, я посмотрел на звезды и подумал: «Может быть, сейчас глядят на звезды мои жена и дети. В городе вечер, люди спешат с покупками домой, к своим родным и друзьям, к телевизорам, в гости. В освещенных окнах видно, как готовят ужин, дети сидят за уроками, ктото разговаривает по телефону с родителями в Саратовской области, дождик, желтые листья…»
Как важны для человека все эти простые и повседневные события! К сожалению, их значение стирается от частого применения. А счастье — вот оно! Действительно, как только оказался в опасности, один в затерянной среди высоченных гор ТяньШаня расщелине, я осознал всю ценность домашнего уюта, теплых отношений, всех этих праздников, возвращений домой с работы, общения с детьми…
А ведь, если что случится, никто не найдет даже тело. Пройти сюда без провожатого просто невозможно. Да и погибнуть недолго обычному человеку. А ведущий мой совсем, видать, пропал… Да и не мудрено: ловушки на каждом шагу — всех не упомнишь. Раз — и сгинул.
И вообще, что я тут делаю? Разве так виделась мне экспедиция? Приедем, в горы сходим, замеры снимем, с Али Бабой пообщаемся. И домой, к семье, к друзьямтоварищам. А там подсчеты, доклады, карьера, машину хотел поменять. Эх, както там мои раненые товарищи Женя с Полиной… А я вот здесь — сижу один, и только ветер шумит…
Изза скалы вышел Али Баба. Луна так ярко освещала его голову и плечи, что, казалось, он сам излучает голубоватое сияние. Я вскочил и подбежал к нему с распростертыми объятиями и радостным криком: «Учитель!»
Он улыбнулся и прикоснулся к моей руке. В этот миг мое сознание увидело себя поднимающимся ввысь. Подо мной проплыли друг за другом и Кара Чукур, и Каменные люди, и озеро, и водопад, и наша стоянка возле него.
А затем…
По освещенной дорожке вдоль берега озера ИссыкКуль прогуливался Женя под руку с Полиной. Наш героический фотограф умудрялся ходить с костылем в одной руке и красивой барышней — в другой. Правда, он говорил мне, что здоровая нога после этого страшно болит в голеностопе изза чрезмерной нагрузки. Но чего только не сделаешь ради дамы!
А ведь она всетаки слепила из него настоящего рыцаря. Всеми правдами и неправдами. Да, за время нашей поездки Женя повзрослел и даже както возмужал… Да и сама Полина изменилась — стала естественной, в общении появились мягкость, заботливость, тактичность.
Неужели через такие беды должны пройти мы все, чтобы стать самими собой?! Ведь внутри мы гораздо богаче и интереснее, чем те маски, за которыми так старательно прячем свое истинное лицо!
Я вспомнил нашу посадку в самолет в Москве: встревоженносуетливого Женю с кучей сумок и равнодушновысокомерную Полину…
И еще больше залюбовался гуляющей парой. Хотя наблюдение велось с довольно большого расстояния, чувствовалось, что дела у них идут на поправку.
Неприятное сотрясение стало мешать моему созерцанию.
И, естественно, пришлось проснуться. Учитель легонько тряс меня за плечо.
— Я нашел вход, вставай, лучше переночевать в пещерах.
— Куда Вы пропали, почему не отзывались? — быстро приходя в себя, мозг выдавал застрявшие на выходе вопросы. На самом деле все это стало не важно, так как Наставник снова был здесь и мы резво поднимались ко входу в большую пещеру. Я выспался, был бодр, весел и полон сил.
Гдето в глубине жила мысль о том, что всетаки ночной сонполет позволил мне навестить моих товарищей в поселке.
Я набрал в грудь побольше чистейшего высокогорного воздуха и отправился вперед — к разгадке Кара Чукур.
…Пещерный зал был довольно просторным, и из него шли три галереи. На стене виднелась полоска — отметка Али Бабы.
— То, что ты сейчас увидишь, на самом деле является не тем, что будет видно твоим глазам, — произнес он, всматриваясь в меня, как рентген. Я недоуменно молчал. — Словом, попробуй не думать, а просто чувствовать. И, кстати, здесь нельзя разговаривать, совсем. Привыкай беседовать мысленно.
Мы включили фонари и стали продвигаться в глубину. Высота прохода уменьшалась, и вот, приблизительно через добрую сотню шагов, когда потолок почти лег на голову, открылся вход в огромный зал. Он был почти круглой формы и очень высокий.
Пытаясь осветить его, я стал продвигаться вдоль стены и тут чуть не выронил фонарь.
