гребцам.
Юноша прыгнул в шлюпку, весла рассекли воду. Поглощенный своими мыслями, Антонио молчал, не обращая внимания на гребцов, которые о чем-то с жаром переговаривались. Наконец их возбужденные голоса вывели Антонио из задумчивости.
– Гляди, их трое, – говорил один.
– Верно, – отвечал другой, – двое мужчин, а с ними как будто еще женщина.
– Да, женщина. Ну, если они не водолазы, то сегодня же пойдут ко дну на ужин акулам.
– В чем дело? – спросил Антонио.
– Да там на скалах примостились трое, прилив, того и гляди, их смоет, – ответил матрос, продолжая грести.
– Среди них женщина, – прибавил второй.
– А спастись разве они не могут? – спросил Антонио.
– Куда там! Уж я-то знаю эти скалы: меня здесь однажды застиг прилив, так я спасся лишь вплавь, да и то с трудом. Совсем уж было тонул и уцелел только чудом: мне помогла наша заступница божия матерь.
– Так беднягам грозит смерть? – спросил Антонио.
– Да, вода доходит им уже до пояса.
Шлюпка шла недалеко от берега.
– Слышишь, кричат! – сказал один из гребцов.
В самом деле, до них донеслись отчаянные вопли погибающих.
– Так поспешим к ним на помощь! – воскликнул Антонио.
Матросы, подняв голову, поглядели на него так, словно он произнес нечто несуразное. Антонио заметил их взгляд.
– Что вы на меня так смотрите? – спросил он. – Неужели не хотите выручить этих несчастных?
– Охотно выручили бы, да ведь это невозможно.
– Невозможно? Почему?
– Мы и опомниться не успеем, как нас разобьет о скалы.
– Ну хоть попытаемся, – настаивал Антонио.
– Нам-то что! – безразлично бросил один из моряков. – Мы плаваем как рыбы, а дно знаем не хуже, чем свою старую шляпу.
И гребцы тут же повернули к берегу, где, прижавшись к скале, стояли донья Ана и ее слуги.
Вода прибывала, и шлюпку быстро несло на скалы. Донья Ана смирилась со своей участью, слуги продолжали звать на помощь.
– Нас вынесет с волной, – сказал Антонио гребцам, – будьте наготове. Те двое подхватят лодку и не дадут ей разбиться. Эй, люди, принимайте лодку, хватайте ее, да покрепче, не то она разобьется о скалы. Ну, давайте же!
Опасный маневр совершился по команде Антонио: шлюпка взлетела на гребне подоспевшей волны. Слуги доньи Аны, опершись о камни, приготовились подхватить шлюпку и спасти ее от рокового толчка.
Едва огромный вал со шлюпкой на гребне обрушился на берег, как оба негра кинулись ему навстречу, а гребцы, словно пикадоры в ожидании разъяренного быка, вытянули вперед весла.
И все же толчок получился такой страшной силы, что один из гребцов упал на дно шлюпки. Но отчаянные усилия людей одержали верх над стихией, и шлюпка застыла как на приколе.
– Нельзя терять ни минуты! – воскликнул Антонио. – Сеньора, поспешите в лодку, следующая волна унесет нас в море.
Донья Ана протянула руки навстречу ожидавшему ее Антонио, за ней прыгнули слуги, оставалось лишь ждать следующей волны, которая поможет им снова выйти на простор океана.
Волна пришла и окатила путников с головы до ног; новый ужасный толчок потряс суденышко, потом огромная стена воды и пены отступила, увлекая за собой шлюпку вместе с людьми, которые лишь чудом избежали смерти.
– Мы спасены! – воскликнул Антонио.
Донья Ана подняла голову; при виде юноши глаза ее расширились от изумления, и из уст ее невольно вырвался крик:
– Боже мой! Дон Энрике Руис де Мендилуэта!
– О, небо! – воскликнул Антонио, узнав свою спутницу. – Донья Ана де Кастрехон!
V. ИСКРА ПОД ПЕПЛОМ
Железная Рука, или дон Энрике Руис де Мендилуэта, как мы будем впредь называть юношу, раз мы уже узнали его настоящее имя, раскрыл объятия, и донья Ана, рыдая, бросилась к нему на грудь.
Ни одного ревнивого укора, ни одного горестного воспоминания не шевельнулось в сердцах этих людей, охваченных радостью неожиданной встречи в минуту грозной опасности.
Это естественно: каждый, кого судьба оторвала от родины и забросила невесть куда, испытал, как радостно встретить на чужбине не только брата или друга, но даже случайного знакомого, о котором не знаешь ничего, кроме того, что он твой соотечественник. В такой миг забываются все былые обиды, и если людей не разделила в свое время непримиримая вражда, они с братской нежностью бросаются друг другу в объятия.
Дон Энрике и донья Ана, которых в прошлом соединяла любовь, были разлучены внезапно, когда их пылкие чувства еще не успели остыть. С той поры они жили вдали от света, и при неожиданной встрече старое чувство вспыхнуло в их сердцах.
Несколько мгновений они сидели, молча прижавшись друг к другу. Это зрелище нисколько не удивляло ни матросов, ни слуг: им было понятно волнение людей, встретившихся после долгой разлуки.
Матросы продолжали равнодушно грести, а слуги все еще не могли прийти в себя от пережитого страха и, позабыв о своей госпоже, тихо переговаривались меж собой.
Шлюпка подошла к берегу.
– Мы на месте, – сказали гребцы.
Дон Энрике вышел из лодки и подал руку донье Ане; слуги последовали за ним.
Оглядевшись по сторонам, дон Энрике увидел невдалеке хижину Хосе.
– Можно возвращаться? – спросили гребцы.
– Подождите, – ответил дон Энрике и, обращаясь к донье Ане, сказал: – Донья Ана, я желал бы поговорить с вами.
Они отошли в сторону.
– Сеньора, – начал дон Энрике, – сейчас не время пускаться в объяснения, почему я здесь и как вы попали сюда. Моя радость снова видеть вас, донья Ана, так велика, что вы, надеюсь, поймете меня без слов.
– Сеньор Энрике, господь бог уготовил мне счастье встретить вас в такой миг, когда надо мной нависла угроза смерти, и я вижу в вашем лице не возлюбленного, которого я в былое время незаслуженно оскорбила, но моего ангела-спасителя. Если бы я не хранила в глубине моего сердца иного чувства, я выразила бы вам мою вечную благодарность…
– Не стоит говорить об этом, донья Ана; один лишь бог знает, что станется с нами завтра. Вы собираетесь вернуться в город?
– Да, мне надо домой; к несчастью, я не могу предложить вам гостеприимства по причинам, о которых вы узнаете позже. Но скажите, где найти вас завтра, и я, клянусь богом, разыщу вас даже в чаще лесов…
– Сеньора, неизвестно, что будет с нами завтра…
