– Вот. Это она?
– Она! – воскликнул незнакомец, откидывая плащ и снимая шляпу.
– Дон Хусто! – удивилась девушка, узнав его.
– Да, это я, – ответил дон Хусто, – я, невольная причина всех бед, происшедших сегодня в вашем доме. Москиту я всецело доверяю; прослышав о вашем исчезновении, я послал за ним, чтобы разыскать вас. Судьба была ко мне милостива: едва я обратился к нему с просьбой найти вас, как узнал, что он приютил у себя незнакомую молодую девушку. Я сразу подумал, что это вы, и, не колеблясь, пришел сюда убедиться. Бог помог мне найти вас и предложить вам мои услуги в столь тягостный час.
Паулита, стоявшая позади дона Хусто, не удержалась от насмешливого движения, а Москит в ответ слегка нахмурил брови.
– Благодарю вас, сеньор, – ответила Хулия, – благодарю вас. Вы ни в чем не виноваты, поверьте, я сама ни о чем не догадывалась. Однако я пока не знаю, на что решиться. Я не в силах двинуться с места, мысли у меня в голове путаются, и, если хозяева мне разрешат, я останусь у них еще хотя бы дня на два.
– Конечно, конечно, – с жаром откликнулась Паулита, подходя к Хулии и словно желая защитить ее. – И не два дня, а два года. Я буду так счастлива, и поверьте, мы ни в чем не будем нуждаться, я заставлю Москита работать. Не правда ли, Москит, ты с радостью позаботишься о сеньоре?
– Верно, сеньора, – ответил Москит, – здесь вам будет спокойно, и вы ни в чем не будете терпеть недостатка.
– В таком случае, – сказал дон Хусто, – больше говорить не о чем. Тем не менее послезавтра я снова навещу вас, чтобы узнать, не надо ли вам чего-нибудь. До свидания, Хулия, до послезавтра. Если же вам что-либо понадобиться раньше, передайте через Москита.
– Благодарю вас, сеньор, благодарю, – повторила Хулия, протянув ему руку.
– Прощайте.
– Да, я хотела просить вас об одном одолжении, – сказала Хулия.
– Пожалуйста, всегда готов служить вам.
– Обещайте никому не говорить, что вы разыскали меня. Ни моей матери, ни дону Педро Хуану.
– Обещаю. Об этом будем знать только мы четверо на целом свете.
– Ах, сеньор, вы так добры! – Дон Хусто удалился, Москит проводил его до дверей. Паулита и Хулия остались вдвоем.
– Замечательный человек! – воскликнула Хулия.
– Напрасно вы так думаете, – возразила Паулита.
– Как?
– Не советую доверять ему.
– Но…
– Тише, Москит идет, он ему очень предан.
Закрыв за гостем дверь, Москит вернулся в спальню.
– И зачем ты только притащил с собой этого жука? – сказала Паулита.
– Что это с тобой? – спросил Москит.
– Ты знаешь, я недолюбливаю его.
– Он принял горячее участие в судьбе сеньоры, я хотел ее порадовать. У вас бывали с ним раньше размолвки?
– Нет, – ответила Хулия.
– Так в чем же дело?
– Просто предчувствие, – сказала Паулита.
– Если он себе хоть что-либо позволит, ему не поздоровиться, – пообещал Москит. – А теперь давайте спать.
Радушные хозяева ушли на ночь в соседнюю комнату, уступив гостье свою спальню.
V. СДЕЛКА
Пробежав глазами прощальную записку жены, Педро Хуан бросился на ее половину, решив во что бы то ни стало помешать ей покинуть дом, и подоспел как раз в тот момент, когда сеньора Магдалена переступила за порог своей комнаты.
– Магдалена! – воскликнул Педро Хуан. – Куда ты?
– Я ухожу навсегда, – надменно ответила сеньора Магдалена.
– Понимаешь ли ты, что делаешь? Произойдет ужасный скандал, о нас пойдут сказки по городу.
– Я все обдумала. Что будет, то будет, но в этом доме я не останусь.
– Магдалена, ради бога!
– Пустите меня.
– Дай сказать тебе хоть слово.
– Ничего не желаю слышать.
– Магдалена, опомнись, подумай…
– Дайте мне пройти.
– Послушай…
– Не желаю слушать! – решительно воскликнула Магдалена и направилась к лестнице.
– Что ж, поступай как хочешь, Магдалена, но завтра тебя замучают укоры совести, несправедливая, бесчеловечная мать!
– Ты говоришь – несправедливая! – Сеньора Магдалена с негодованием повернулась к мужу. – Несправедливая? Бесчеловечная?
– Да, – повторил Педро Хуан, – несправедливая!
– И ты смеешь говорить это после того, как Хулия нанесла мне самое тяжкое оскорбление, какое только может нанести дочь своей матери? Ты называешь меня несправедливой за то, что я отреклась от дочери – твоей соучастницы?
– Ты несправедлива, Магдалена. Чудовищно несправедлива. Хулия невинна.
– Невинна?
– Да, невинна! Клянусь спасением моей души! Она невинна, Магдалена.
– А ее замешательство? Ее обморок?
– Магдалена, настало время открыть тебе правду. Во всем виноват я. Я пытался соблазнить невинную девушку…
– А что же она?
– Она не желала слушать мои слова, всегда избегала и, наконец, возненавидела меня. Но дочерняя любовь, желание оградить тебя от горя заставляли ее молчать, а ты отплатила за ее любовь гнусным подозрением.
– Так это правда, Педро Хуан? Ты не обманываешь меня?
– Клянусь тебе всем святым, что есть на земле, Магдалена! Неужто ты не чувствуешь искренности моего признания?
– Да, да, сердце мое подсказывает, что это правда, что ты не лжешь. Моя Хулия, моя дочь невиновна, а я оскорбила ее подозрением, я прокляла ее.
– Ты ее прокляла?
– Да. Ах, как я была жестока! Я должна увидеть ее, попросить у нее прощения!.. Хулия! Хулия!
И сеньора Магдалена бросилась в комнату Хулии с криком:
– Хулия, Хулия, моя дочь!
Но Хулия была уже далеко.
– Хулия! – повторяла сеньора Магдалена, заглядывая во все покои. – Где Хулия? Где моя дочь?
– Сеньора, – сказал слуга, – сеньорита вышла из дому уже давно.
– Боже мой! Как я перед ней виновата! – воскликнула сеньора Магдалена, падая в кресло.
