IV. ПРОКЛЯТИЕ МАТЕРИ
Как безумная бежала Хулия по незнакомым улицам; пугливо озираясь, она отворачивалась от попадавшихся ей прохожих и от освещенных окон.
Куда шла она? Этого она и сама не знала, но продолжала неутомимо идти вперед.
Вечерело, улицы обезлюдели. Измученная усталостью и жаждой, Хулия опустилась близ какой-то двери в узком и темном переулке; хотелось уснуть, умереть или хотя бы на миг потерять сознание, позабыть все, что с ней случилось; но сознание не покидало ее.
Она попыталась подняться, идти дальше, но не смогла сделать и шагу и примирилась с тем, что останется здесь. Она порылась в памяти, стараясь отыскать в ней имя друга, но так и не вспомнила ни одного имени, ни одного человека, который мог бы принять в ней участие, приютить ее у себя.
Было около десяти часов вечера, когда в переулке послышались чьи-то шаги. Молодая девушка испугалась и прижалась к стене, стараясь слиться с мраком улицы.
Человек приближался; не дойдя двух шагов до Хулии, он остановился и постучал в дверь рядом. Его, очевидно, поджидали, потому что на его стук тотчас же откликнулся женский голос:
– Кто тут?
– Это я, Паулита.
Дверь отворилась, на улицу упал луч света, человек вошел, и все опять погрузилось в сумрак. А Хулия снова отдалась своим грустным размышлениям. Прошел час, и за дверью послышалось движение.
«Кто-то выходит, – подумала Хулия, – дай бог, не заметит меня».
В самом деле, дверь снова распахнулась, и тот же человек в сопровождении женщины со светильником в руке показался на пороге.
– Ступай, Паулита, – сказал он, – ночь холодная, ты можешь простудиться.
– Я хочу посветить тебе, пока ты не выберешься из этого переулка, ответила женщина.
– Ладно, до свидания.
– Храни тебя бог.
Человек сделал шаг и невольно вскрикнул, увидев Хулию.
– Что с тобой? – спросила женщина, подбегая со светильником ближе.
– Ты только погляди, Паулита, – ответил тот, показывая на перепуганную Хулию.
– Женщина, и совсем одна! – воскликнула Паулита, подходя к Хулии. – Сеньора, что с вами случилось, что вы здесь делаете?
Хулия не отвечала.
– Ах, бедняжка! – сказала Паулита. – Пойди-ка сюда, Москит, погляди, мне кажется, она «тронувшаяся», – молчит, не отвечает. А какая красивая.
– Сеньора, сеньорита, – начал Москит, – как вас звать? Что вы здесь делаете? Паулита, как видно, она из богатой семьи, погляди на ее серьги, юбку.
– Пускай войдет в дом, как ты думаешь? – предложила Паулита.
– А что, если она и впрямь сумасшедшая? – ответил Москит.
Паулита в испуге попятилась.
– Ах, нет, сеньора, я не сумасшедшая! Я просто несчастная женщина. Меня прокляли!
– Пресвятая дева! – воскликнули разом Паулита и Москит, осеняя себя крестом.
– Да, надо мной висит проклятье моей матери. Но бог мне свидетель, что я невиновна.
И, закрыв лицо руками, Хулия громко разрыдалась.
Паулита не выдержала; сердце ее переполнилось жалостью, и она подошла к Хулии.
– Не плачьте, – ласково сказала она. – Войдите в дом. Встаньте, пойдемте к нам; ночь холодная, да и случайные прохожие могут вас увидеть. Встаньте, зайдите в дом.
Паулита попыталась приподнять девушку. При звуках ласкового голоса Хулия и сама было встала, но от усталости не смогла удержаться на ногах.
– Москит, – позвала Паулита, – помоги мне. Внесем сеньору в дом, она совсем обессилела.
Москит, хоть и был невелик ростом, легко поднял Хулию на руки.
– Посвети-ка, Паулита, – сказал он, – сеньора потеряла сознание.
Действительно, Хулия была в обмороке. Паулита отворила дверь, и Москит, войдя в дом, опустил свою ношу на кровать во второй комнате.
– Хочешь, я останусь с тобой? – спросил Москит Паулиту.
– Не надо. Ступай по своим делам и долго не задерживайся.
Москит вышел, Паулита заперла за ним дверь. Хулия пришла в себя и глубоко вздохнула.
– Вам уже лучше? – спросила Паулита, подойдя к кровати.
– О да! Как я вам благодарна! Ведь я так несчастна, так несчастна!..
– И девушка снова залилась слезами.
– Успокойтесь, сеньора, успокойтесь! – повторяла Паулита, ласково гладя по руке свою гостью. – Вы нашли здесь мирный приют, забудьте же ваши невзгоды и успокойтесь. Я не прошу вас доверить мне свои тайны, я вашего доверия не стою, но я постараюсь принести вам утешение.
– Боже мой, сеньора, вы, конечно, имеете право знать, кого вы у себя приютили. Вы имеете право обо всем расспросить меня и даже выгнать из дому, если мой рассказ приведет вас в ужас.
– Выгнать вас? За что? Да сохранит меня бог от такого зла. Нет, сеньора, я у себя хозяйка и не считаюсь здесь ни с кем, кроме моего мужа – это он взял вас на руки и внес в дом. Знайте, мой муж одобряет все мои поступки. Нет, здесь вам будет покойно, здесь никто даже имени вашего не спросит.
– У вас золотое сердце, я доверю вам все мои горести. Слушайте…
– Помните, сеньора, я ни о чем вас не расспрашиваю, ничего не хочу знать.
– Да, я вижу, вы не любопытны, и все же я хочу довериться вам, облегчить свое сердце. Наконец-то в мире сыскался человек, которому я могу поведать мои невзгоды. Я уверена, мне не найти более достойного сердца, чем ваше; только вам я могу открыться, поведать мою тайну.
– Тогда говорите, сеньора, я сохраню вашу тайну и постараюсь утешить вас в горе.
Хулия приподнялась на кровати, Паулита села рядом с ней. Две женские головки, такие непохожие, хотя обе прелестные, прижались друг к другу, спаянные нерасторжимыми узами страдания и жалости.
Хулия не сразу справилась с волнением; наконец, решительно вытерев слезы и сделав над собой усилие, она стала рассказывать. Паулита с участием слушала ее исповедь.
Хулия поведала ей все свои беды, не умолчав ни о своей любви к Антонио, ни о домогательствах отчима, ни о проклятии матери. В свой рассказ, прерываемый слезами и тяжкими вздохами, она вложила столько искреннего чувства, что Паулита была растрогана.
– О, вы невиновны, и вы так несчастны, сеньора! – сказала она, выслушав исповедь до конца. – Я счастлива, что приютила вас у нашего бедного очага.
Прижав к себе головку Хулии, она поцеловала ее в лоб.
– Вы мой ангел-хранитель, – ответила Хулия. – Что было бы со мной, беззащитной и бесприютной, потерявшей всякую надежду на помощь? Вы – мое провидение. Я буду вечно благодарить вас.
– Не говорите больше, вы утомлены. Хотите чего-нибудь поесть?
– Нет, но мне уже лучше.
В эту минуту раздался стук в дверь. Паулита почувствовала, как Хулия вздрогнула.
– Не пугайтесь, это Москит, мой муж. – И, тихонько отстранив от себя девушку, Паулита поспешила к двери.
В комнату вошел Москит, но он был не один, его сопровождал закутанный в плащ незнакомец в низко надвинутой широкополой шляпе.
Ни слова не сказав Паулите, Москит подошел вместе с незнакомцем к порогу спальни, где лежала Хулия, и спросил, указывая на нее:
