падали в пропасти, обваривались в гейзерах, сверху на них обрушивались камни, и, ничего не видя перед собой, они задыхались в смрадном дыму.
Въезд в тоннель осыпался, сровнявшись с землей, и Карла решила, что мутантиков завалило и расплющило. Едва ли кто-нибудь мог уцелеть в этом многотонном камнепаде. Брызги кипятка из гейзера попали на Черного Герцога, и он рванул ввысь так резко, что Карла вылетела из седла. К счастью для себя, она не выпустила из рук поводьев и повисла над бушующим городом на огромной высоте. Герцог затряс головой, и один повод оборвался. С огромным трудом королева успела подтянуться на другом, вскарабкалась на спину летучей мыши, вцепилась в складки ее кожи и долго приходила в себя.
Первым делом она проверила седельную сумку – цел ли камень-двойник, не выпал ли он? Опал был на месте, и Карла почувствовала некоторое облегчение. Во всяком случае, один из двух кристаллов цел, а другой завален громадой камней, и, похоже, навсегда.
Королева пролетела над разрушенным тоннелем. Только небольшой участок в его конце был еще цел и не осыпался, но едва ли мутантики за такое короткое время успели убежать так далеко. Решив, что они погибли, Карла бросила свое разбитое войско на произвол судьбы и повернула Черного Герцога к реактору.
– Нам больше нечего здесь делать, – сказала она. – Мы снова остались при своем: один камень и куча честолюбивых надежд.
Уже подлетая к границе, Рыжая Карла снова обернулась на Старый город. Домов уже не было видно, развалины дымились, красными сполохами вспыхивало пламя, а в центральной части города выбрасывал камни и пепел появившийся вулкан. И в черном дыме уже всходил круглый диск солнца, начиная свой извечный путь.
– Вот ночь и позади. Будет о чем вспомнить на старости лет, если только мы доживем до старости, Герцог, – королева чувствовала себя разбитой, она была взбешена сегодняшними неудачами и искала, на ком бы сорвать свой гнев.
Заставив летучую мышь влететь в окно тронного зала, Карла пинком разбудила уснувшую на полу Требуху.
– Чего разлеглась, жирная ведьма! Позаботься о Герцоге! И пошла отсюда вон, пока я не велела сварить из тебя бульон! – закричала она.
Карлица зевнула и протерла глаза:
– Ну как все прошло, повелительница? Все хорошо? – спросила она, ничего не понимая спросонья.
Как бы раздражена Карла ни была, у нее еще оставалось чувство юмора. Открыв было рот, чтобы рассказать Требухе, как все прошло, она в последний момент сдержалась и ответила:
– Все просто великолепно! Лучше не бывает!
Потом королева упала на медвежью шкуру и заснула как мертвая, даже не вспомнив об оставшемся в седельной сумке лунном камне.
Только через несколько часов к реактору начали подтягиваться остатки разбитого войска, которое днем отправилось к Старому городу, надеясь на богатую добычу. Впереди, поддерживая друг друга, плелись израненные Хвост и Блюм, за ними вразброд тащился десяток уцелевших телохранителей, а последним ковылял Нытик, опираясь на сделанный из сломанного копья костыль.
И это все, что осталось от ста с лишним воинов. Более восьмидесяти карликов и больше половины красноглазых собак навсегда остались в Старом городе. Этой ночью смерть собрала богатый урожай.
– У меня даже нет сил тебя убить, Хвост, – еле вымолвил Блюм, опираясь на руку своего врага.
– А у меня – тебя. Лучше мы посчитаемся, когда отдохнем. Старый враг, добрый враг… – Собачий Хвост упал на землю у реактора как подкошенный и мгновенно уснул. Склонив голову ему на плечо, заснул и его соперник и недруг Блюм.
У остальных карликов даже не хватило сил доползти до реактора, и они заснули прямо на железнодорожных путях.
Нытику не повезло еще больше. До границы оставалось всего несколько метров, когда вдруг земля под ним разверзлась, и он с криком полетел в образовавшуюся пропасть. Карлик не растерялся, он успел выставить боком копье, и оно прочно застряло между смыкающимися краями пропасти метрах в двух под землей.
– Помогите! – заорал Нытик, вцепившись в копье, как в перекладину, и стараясь подтянуться. – Помогите!
Неподалеку от железнодорожных путей несли стражу Кука и Жлоб. Кука все время вздыхал и ежеминутно проверял, прирос ли его откушенный кончик носа.
Сегодня днем, ухаживая за молодой женой безвременно утонувшего друга, он забыл, что еще не истекли положенных три дня траура, после которых вдова снова могла выходить замуж. Когда Кука к ней пришел, вдове уже кто-то сообщил о случившемся, и зареванная карлица старалась съесть все продукты и спрятать все консервированное мясо и все вещи, которые были у нее в норе, пока не заявились родственники и друзья покойного, чтобы справить по нему поминки.
У карликов был один странный обычай, который назывался «поминальная тризна». Стоило кому-нибудь погибнуть или быть брошенным в пруд по приказу Карлы, как заявлялись непрошеные родственники и под предлогом, что хотят взять что-нибудь на память об умершем, начинали тащить из норы все вещи и все продукты, пока не оставались лишь голые стены.
Войдя в нору к вдове и откашлявшись, чтобы сделать предложение, Кука нечаянно облокотился рукой о шкаф. Решив, что он заявился, чтобы заграбастать себе этот предмет мебели, вдова прыгнула на Куку, как кошка, и откусила ему кончик носа.
Потом, когда недоразумение выяснилось и молодая вдова поняла, что Кука явился не за шкафом, а с серьезными намерениями, она долго извинялась и сказала, что тоже давно любит его и с удовольствием станет его женой, но не раньше, чем через день, когда закончится срок траура. Обнимая вдову, Кука незаметно стянул две серебряные ложечки, светящиеся от радиации, а также приклеил кончик носа клеем «Момент», чтобы он быстрее прирос. Вскоре после этого он занял свой пост на карауле.
– Помогите! – кричал Нытик. – Помогите!
Кука и Жлоб подошли к трещине, присели рядом на корточки и сладко потерли ручки.
– Спасти тебя? А что мы за это получим? – начали они свою старую песенку. – Кусочек стержня дашь? А норку свою под фундаментом?
– Все отдам! – захрипел из трещины Нытик. – Прямо сейчас отдам!
Кука со Жлобом засомневались немного, еще поторговались, а потом сбросили вниз веревку и вытащили Нытика.
– Показывай, где твоя нора, она теперь наша! – сказали они. – Ты обещал!
Спасенный отошел подальше от трещины и расхохотался:
– Мало ли что я кому обещал! Меня зовут Нытик, я любимый шпион королевы! Еще одно слово, и я донесу, что вы планировали покушение на Ее Величество. Ну так как, должен я вам что-нибудь или нет?
Он повернулся и заковылял к реактору. Обманутые карлики грустно смотрели ему вслед.
– С этими шпионами только свяжись, – сказал Жлоб.
– Первый раз в жизни сделали добро бесплатно, – вздохнул Кука.
Глава 16
Лунный камень
Что же произошло с лобастиками и шерстюшами? Неужели их раздавило сводами рухнувшего тоннеля и наша и без того не слишком веселая история должна так печально завершиться? Вернемся на несколько часов назад и проследим за действиями наших друзей.
Вскоре после того, как Карла на Черном Герцоге пронеслась над тоннелем и, решив, что мутантики погибли, направилась к реактору, из густого дыма и тучи пыли, окутавших выход из тоннеля, позвякивая, выскочила маленькая дрезина. Пупырь и Отелло изо всех сил давили на рычаг, Умник старался отталкивать падающие на них камни с помощью мысленного барьера, а Бормоглотик с Хорошистом прижимали к лицам Мумуни, Бубнилки и Трюши полоски ткани, чтобы те не задохнулись от ядовитого дыма.
