– Всякий бизнес имеет две перспективы: ближнюю и дальнюю, – продолжал звенеть Гай. – Пока они встретятся, пока ребенок родится, пока вырастет… С нас довольно сегодняшних забот. Я недаром держал Белдо в библиотеке. Он нашел интересную рукопись семнадцатого века. В ней утверждается, что слабый шныр может пронести сильную закладку в единственном случае: если она сама ему поможет. Особенно если это КОНТРЗАКЛАДКА. Живая закладка, а, Альберт?!
Долбушин недоверчиво засмеялся.
– Даже если так, использовать ее нельзя.
– Почему же?
– Она слишком медленная. Единственной живой закладкой, которую видел лично я, был жук, который за неделю проползал не больше сантиметра.
– Тилль? – спросил Гай с пониманием.
– Да. Помните, он застрелил шныра, конь которого сломал крыло? Правда, тот жук полз и через скалы, и по воздуху, и под водой, но чудовищно медленно. Тилль быстро понял, что использовать его невозможно, и продал его мне. Что я с ним только не делал! Даже бросил в доменную печь. Жука вплавило в брусок, а он даже лап не опалил! Сомневаюсь, что он вообще догадывался о существовании печи. Просто полз себе и полз. Закончилось все тем, что я забыл его в своем сейфе. За месяц он прополз через четыре сантиметра стали и куда-то сгинул.
– Вы не думали: почему так происходит, Альберт? – спросил Гай.
– Думал.
– И..?
– Он другой, – хмуро ответил Долбушин.
Гай закрыл глаза и пальцами стал массировать веки.
– В этом все и дело. Ваш жук был… как трехмерная муха, которая бежит по плоской двухмерной картине. Вот она бежит эта муха, пробегает огонь, воду, атомный взрыв, солнце – и ничего не может ее остановить. Муха даже не замечает их, потому что мухи не интересуются картинами. В этом суть КОНТРЗАКЛАДКИ! Она не принадлежит ни одному миру.
– Я помню теорию, – отозвался Долбушин. – Тот, кто владеет контрзакладкой, может: а) незамеченным пройти в любое место нашего мира; б) взять и вынести любой предмет; в) если контрзакладка будет быстрой, во что я верю с трудом, так как этому нет доказательств, она позволит своему хозяину проникнуть в Зеленый Лабиринт к самой мощной из закладок, существующих в нашем мире. Пока она, как известно, расколота, но если когда-нибудь все три ее части…
Гай махнул рукой, прерывая его.
– Довольно! Ваш мозг, Альберт, напоминает мне разлинованный лист бумаги. Все ясно, все по полочкам. Скажите, вы когда-нибудь плакали?
– Это личная информация, – ответил Долбушин.
Когда Долбушин ушел, Гай прислушался к его удаляющимся шагам, а затем, подойдя к деревянной панели, дважды стукнул в нее. В кабинет Гая, переваливаясь, вдвинулся Тилль.
Добродушно улыбаясь, он обрушился на диван и издал облегченное «уф!»
– Ну наконец! Полчаса не курил! Чуть не удавился! – сказал он и полез в карман.
– Вы слышали наш разговор, Ингвар Бориславович? – спросил Гай, терпеливо дождавшись, пока на конце сигареты оживет огонек.
– Обычно прослушку мне приносят в распечатках. Но тут, согласен, случай особый, – отозвался Тилль.
– И что же из нашей беседы вам запомнилось?
Тилль приподнял тяжелые веки и быстро взглянул на Гая. Возникла секундная пауза. Тилль пробился в главы форта из рядовых «топорников», как иногда называли берсерков. Рядовой же топорник может сделать карьеру при единственном условии: если он будет выполнять все приказы, хранить верность и не болтать. И еще важное дополнение: читать желание начальства по глазам.
Тилль сделал три затяжки и только потом разлепил губы. Он никогда не спешил. Лучше чуть опоздать на свой автобус, чем сесть в чужой.
– Существование контрзакладки, – невозмутимо сказал он, отрывая от пухлых губ сигарету.
Гай подышал на шахматную ладью.
– У шныра, который ее нашел, всегда будет с ней устойчивая связь. Правда, помогает контрзакладка только в минуты смертельной опасности, поскольку девушка с ней не слилась, – заметил он.
– Шныру, которого я застрелил, контрзакладка не помогла, – сказал Тилль, улыбаясь с добродушием Дедушки Мороза, которому принесли голову его западного конкурента – Санта-Клауса.
– Она была очень медлительна. Эта, я надеюсь, поможет. Сложность в том, что смертельная опасность угрожает нам не каждую секунду. Особенно в доме у Альберта, где много богатых людей и у всех охрана, – сказал Гай огорченно.
Веки Тилля дрогнули, но подниматься не стали. «Дедушка Вий заснул», – говорил в таких случаях Белдо.
– Что-нибудь изобретем, – сонно пообещал он.
– Только не изобретайте пулю в голову или бомбу в машину, как всегда! – озабоченно предупредил Гай. – Мне нужна закладка, а труп девушки – плохая наживка! Опять же, Альберт не поймет. Вы почувствовали, Ингвар, что бедняге не к кому испытывать родительские чувства? Катался на лифте с родной дочерью, а она небось еще прикидывала, не маньяк ли залез с ней в кабину?
Тилль слушал и ронял пепел себе на живот. Сопящий, дружелюбный мясник Тилль.
– Мне не понять. У меня сыновья, – печально сказал он и точно невзначай добавил: – Гай, если с Долбушиным что-то случится, могу я забрать себе его зонт?
Гай поцокал языком. Внимательно прислушавшись к его цоканью, Тилль не уловил в нем ни согласия, ни запрета.
– Сколько раз в вас стреляли, Ингвар? – поинтересовался Гай.
Вопрос оказался для Тилля неожиданным.
– Десять. И трижды взрывали… Ребята приходят злые, нервные. У многих прежде были вес, авторитет, а тут он снова рядовой топорник. Приходится все нарабатывать заново. Не всем это нравится, – сказал он без обиды, с полным пониманием.
– Тринадцать покушений – и вы целы?
– Пара мелких шрамов от автомобильного стекла. Несколько убитых охранников и море испорченной одежды, – сказал он.
– Вы счастливчик, Ингвар! Я вам завидую, – сказал Гай.
Тилль чуть оттянул ворот свитера и суеверно коснулся кабана на цепочке.
– С моей работой я не мог выбрать более правильной закладки. Год за ней охотился. Прежний ее хозяин очень любил русскую баню. И вот однажды меня осенило, что в парилке металл должен раскаляться… Мысль пришла мне в четверг, а в субботу она была уже моя. Я не расстаюсь с ней ни днем ни ночью!
Гаю была известна вся его подноготная. Он рассеянно хмыкнул и на кабана покосился без большого интереса.
– Но все же выставлять свою неуязвимость против зонта Альберта вы не стали? Позволили ему спокойно калечить мою охрану, – напомнил он с иронией.
Тилль никогда не корчил из себя героя. Именно по этой причине он пережил немало героев.
– С этими закладками как в картах. Никогда не знаешь, на что нарвешься. Порой даже мелкая дрянь скрывает чудовищную силу, – пробормотал он.
Гай коснулся кабана и кокетливо подул на пальцы.
– Дайте-ка взглянуть поближе! – попросил он.
Тилль смутился. Гай засмеялся и махнул рукой, показывая, что это была шутка и другой реакции он и не ожидал.
– Скажите, Ингвар, вам не обидно, что слиться можно только с первой закладкой? Что за несправедливость! Остальные приходится таскать с собой, как вы кабанью голову или Альберт свой зонт…
