погода держала всех внутри пансионата. А тут опять развиднелось, потеплело, дорожки просохли. Народ разбился на пары, тройки, группки, разбрёлся по территории. Владимир грелся на солнышке, не принимая участие в болтовне, когда на шее у него что-то повисло.
– Привет папка, а мы приехали тебя проведать. Как ты тут?
– Верка, мы меня удушишь, слезай с меня. Здорово, здорово, а где мама?
– Да вон идёт, – Вера показала на проходную у ворот, из которой выходила улыбающаяся Галина.
– Здорово, отшельник. Ого, сколько народа. Смотрю, ты вовсе не отшельник. Приехали посмотреть, как ты тут.
– Очень хорошо, пойдем в мои хоромы, покажу, – Володя перехватил у жены сумку и повёл к себе.
– Да, просторно расположился, и кровать двуспальная для чего-то, – оценила Галина, – придётся видимо принимать предложение, к вам на работу переходить. А то можно и потерять мужика. Смотрю, у вас женщин тут хватает.
– Что поступало предложение?
– Да, тут у вас телекоммуникационная группа – предложили там работать. Приехали и тебя посмотреть, и работу, да и где Вере учиться. Обещали всё устроить, но как-то даже не верится. Кормят здесь как? Обещали много работы, так что готовить некогда будет, да и негде, как я смотрю.
– Кормят сколько и чего хочешь. Бесплатно.
– Так не бывает!
– Бывает, бывает, привыкай к коммунизЬму. Пойдём, познакомлю с руководством.
Два месяца, за работой пролетели незаметно быстро. Пару раз в неделю проводились психологические тренинги, принципиально отличавшиеся от всего, что Владимир знал. Тренировались, в первую очередь устойчивость к стрессам и защита от психологического и физического воздействия. Методы были совершенно незнакомыми – скорее всего синтез йоги, психологии начала 20-го века, практики гипноза и самогипноза. Никаких Фрейда с Юнгом, Фроммом погоняющих, никаких Выготских с Гальпериными, даже Леви с Козловым отсутствовали напрочь. Зато присутствовал результат. Видимо использовались методики, 'приватизированные', в своё время спецслужбами. Несколько раз Владимир ездил в краткие командировки. Проводились проверки методов тестирования и проверок совместимости в новых поселениях. Выявлялись неточности и устранялись неизбежные накладки и неразбериха. Параллельно работали и ФСБшники. Вообще, с ФСБ контакт держали плотный.
Готовили переезд на постоянное место и постоянную работу в новый административный центр. Перед самыми новогодними каникулами, ездили смотреть место нового жительства всей группой. На высоком берегу Камы посёлок смотрелся очень живописно. Дома были готовы и даже подключены ко всем коммуникациям, но не включены. Внутри домов холодно – батареи не работают. Может быть поэтому, может благодаря серому небу, промозглой погоде и дорожной усталости, будущее местожительство мало кому понравилось. Видя общее настроение, Фёдоров заказал вертолёт и в три захода свозил всю группу на экскурсию.
Несмотря на сильный шум винтов, внутри вертолёта громкий голос был слышен хорошо. Володя с женой впервые летели в вертолёте. До этого – лишь в больших самолётах на отдых и обратно. Было интересно и страшновато. Тяжёлый вертолёт взлетел с большой бетонной площадки между двумя посёлками. Всё происходящее комментировал средних лет мужчина, представившийся комендантом одного из этих поселений.
– Место на карте вы все видели? Кто не видел – это сбойка трёх областей – Удмуртии, Башкирии и Перми. Посёлки только-только введены в эксплуатацию, полностью готовы. Немного запаздывают дорожники и связисты, но жить можно. Вы не смотрите, что сейчас – сыро и холодно, да серое небо давит. Летом тут замечательно. Погода, природа, благодать!
– И комары! – перебил кто-то.
– Ни одного! Речек, речушек, ручьёв здесь полно, леса везде, что не вырубили, а комара или гнуса – ноль. Ученые удивляются. Я так думаю, что их ветерок с Урала, дальше на запад сдувает. Так что гнуса вообще нет. Летом теплее, чем в Ростове, правда, зимой снега много.
Народ весело засмеялся – под ними проплывала чёрно-грязно-зелёная земля безо всяких признаков зимнего покрывала.
– Да, в этом году, что-то со снегом незадача. Обычно в это время метра полтора наваливает, а сейчас земля голая и тепло, как в сентябре. До сих пор тут пропасть лагерей, да зон было. Почти все местные в них работали или рыбной ловлей, охотой занимались. Грибы собирали – грибов пропасть. Сейчас уже почти все лагеря ликвидированы, дороги проложили, дома благоустроенные поставили. Первым делом в эти дома местных переселили. Они к такому комфорту даже не были готовы. Так что в основном роптать перестали. А кто хотел продолжать в лагерях работать, тех вместе с лагерями переселили, да деклассированную публику, кому после отбытия заключения и податься некуда было. Много их тут осело. Сейчас всех переселили. Здесь остались те, которые работать могут и хотят. Говорят, весь этот регион намерены административным и инновационным центром страны сделать. Все посёлки, как бы гроздьями собраны. В каждом по тысяче – полторы жителей. Каждая гроздь – от пяти до ста посёлков, в общей инфраструктуре, с общими задачами.
Под вертолётом расстилались леса с вкраплениями посёлков. Всех их стягивала густая сеть дорог. Виднелась широкая полоса реки. Кое-где посёлки группировались в городки, или скорее населённые пункты южного, станичного типа, как на Кубани или Ставрополье.
– Сейчас вы видите учебный и научный центр, – продолжил импровизированный экскурсовод, – новый академический или, если хотите, университетский городок. Он составлен их 85 посёлков.
– Зачем эта делёжка? – спросил Костя. Он сидел рядом с четой Дуговых, – не проще под одним управлением всё собрать?
– Под одним и будет, – пояснил комендант, – посёлки определены только условно, для удобства управления и самоуправления. Это базовая единица самоуправления – от тысячи до полутора тысяч человек. Объединения же этих единиц – как нужно по структуре и удобству для работы и проживания. Сейчас даже названий нет ни объединениям, ни отдельным фрагментам. Скажем, гуманитарные и академические дисциплины не требуют большого скопления учёных, не требуют натурных экспериментов. Поэтому их посёлки могут быть достаточно уединёнными. Стандартные заводские и фабричные поселения объединяют от двух – трёх посёлков, до ста, в зависимости от сложности и необходимости кооперации. Но, как правило, городки или станицы, если хотите, объединены в конгломераты по10 – 15 посёлков. Так удобнее для обучения детей, медицинского и социального обслуживания, администрирования, наконец. Я слышал, что таким образом будет преобразовываться вся страна, тут, да ещё в нескольких десятках мест только начало.
– Куда денутся старые города? – встрял малознакомый человек, сидящий рядом с комендантом.
– Я тоже это узнавал. Мне говорили, что превратятся в культурно– развлекательные и музейные центры. Многие не захотят из них уезжать, срываться с насиженных мест. Пройдёт не одно поколение, пока люди поймут, что в городах жить хуже. Сейчас их в этом просто невозможно убедить. Больше 100 лет всё самое прогрессивное, лучшее ассоциировалось с городским образом жизни. Да и убеждать не надо. Жизнь все запятые и тире сама расставит. Наше дело – своим делом заниматься.
Показалось огромное открытое пространство, на котором кипела работа.
– Сейчас мы пролетаем над строящимся аэродромом. Обещают запустить через пару месяцев. Сюда же тянут железку. В этом районе уже готов новый административный центр страны. Раньше бы сказали столица, но на самом деле, такая же группа посёлков, правда большое количество резервного и гостиничного фонда рядом. Так что условия почти такие же, как и у вас будут. Где-то рядом был резервный командный пункт министерства обороны, но где – не в курсе. Во-о-н, там видите, – указал в левый иллюминатор, – водохранилище мелькнуло. Купаться там здорово, а то в реке вода только в июле прогревается, да и то больше для 'моржей'подходит. Впрочем, в каждом посёлке спортивно- развлекательный комплекс. Там и банька и бассейн. Небольшой, но поплавать можно, и тренажёрный зал, и площадки разные. Недалеко – крупные оздоровительные центры.
