космические пираты? Так эту тайну и не разгадали.
– А малыш умеет разговаривать? – спросила Алиса.
– Компьютеры расшифровали его язык по тем словам, которые он произносил. Малыш говорит, но это нам не помогает, потому что он, конечно же, не знает, откуда он родом. Он помнит папу и маму. Но не может их описать. Конечно, со временем ученые поймут, откуда он родом, но пока мы все в растерянности.
– Папочка, а можно я навещу малыша? – спросила Алиса.
– Ты ничем не сможешь помочь, – ответил Селезнев.
– Это еще неизвестно! – возразила Алиса. – У меня большой жизненный опыт. И интуиция. По крайней мере я не помешаю, а помочь могу. Ведь малыш скучает и тоскует. Но вокруг него только взрослые лица. А вдруг ему хочется увидеть ребенка?
– Вряд ли, – сказал профессор. – Он немного от тебя отличается. По крайней мере настолько, что не догадается, ребенок ты или просто маленький взрослый.
Но все же профессор Селезнев взял Алису с собой в больницу, где лечили потерпевших катастрофу пришельцев или земных космонавтов, которые заболели или пострадали на дальних планетах.
Палата малыша находилась на третьем этаже. В ней было светло и очень тепло – так, как того хотел малыш.
Малыш и в самом деле был похож на человека, но не очень.
Он был покрыт крупной чешуей, как золотистая ящерица, глаза у него были круглыми и выпуклыми, как у лягушки, вместо волос на головке росли голубые перышки, а вместо пальцев были длинные когти.
Не очень приятное зрелище.
И надо сказать, что люди, которые видели малыша впервые, чаще всего пугались или по крайней мере удивлялись. Но Алису напугать или удивить нелегко. Ей приходилось таких чудищ встречать в своих космических путешествиях, что малыш показался ей милым созданием.
– Здравствуй, – сказала Алиса. – Можно к тебе в гости?
Малыш ответил не сразу. Он долго смотрел на нее круглыми глазами, вздыхал и в конце концов произнес скрипучим голосом:
– Таких маленьких людей я еще не видал. Ты страшилка, но не такая страшная, как все другие страшилки в этом доме. Заходи и рассказывай, что ты мне принесла. А я тебе скажу, почему это мне не годится.
– Я тебе ничего не принесла.
– Значит, ты доктор и будешь меня мучить?
– Нет, – сказала Алиса, – я здешний ребенок, такой же, как ты, и я могу с тобой играть.
– Играть я с тобой не буду, – ответил малыш. – Ты меня можешь ушибить. Но если хочешь, посиди со мной.
– Расскажи мне, – попросила Алиса, – чего тебе хочется.
Малыш поскреб коготком голубые перышки и сказал:
– Мне хочется, чтобы был праздник, который бывает раз в году, когда старый год умирает и все радуются приходу нового года.
– У нас тоже есть такой праздник! – сказала Алиса. – И он будет очень скоро. А как вы празднуете Новый год?
– Папа идет и покупает новогоднюю елку, – сказал малыш. – Потом мама украшает дерево игрушками и конфетами, и мы все вместе поем и танцуем вокруг дерева.
– Как удивительно! – воскликнула Алиса. – Наш праздник Нового года наступит совсем скоро. И мы тоже ставим елочки и украшаем их игрушками.
– Вот видишь, – укоризненно произнес малыш. – У тебя все есть, а у меня ничего. Я есть обездоленное существо.
– Не волнуйся, – твердо сказала Алиса. – У тебя тоже все будет.
– А что будет? Счастье будет? Радость будет? Что?
– Елка. Я ее принесу, и мы с тобой ее украсим.
Алиса выбежала на улицу.
Шел снег. Мороз хватал за нос и за щеки. Прохожие несли елки и коробки с елочными украшениями.
Алиса забежала в универмаг и набрала там разноцветных стеклянных шариков, гирлянду фонариков, ватного Деда Мороза и маленькую Снегурочку.
Елку она выбрала на елочном базаре – небольшую, но стройную и пушистую.
Со всеми этими подарками она возвратилась в больницу.
Малыш спал.
Алиса попросила у медсестры большую банку, налила в нее воды и поставила елочку, чтобы она подольше простояла, затем обложила банку ватой, чтобы получился небольшой сугроб.
Теперь можно было елочку украшать. Шарики заблестели на ветвях, загорелись лампочки на гирлянде, а под елкой встал Дед Мороз со Снегурочкой.
Только Алиса закончила украшать елку, как проснулся Малыш.
Алиса отошла в сторонку и стала ждать, как Малыш обрадуется, когда увидит елку.
Малыш открыл выпуклые круглые глазищи, потом ахнул, прижал к глазам когтистые лапки и завопил тонким голоском:
– Оу! Что это есть такое ужасное?
– Малыш, опомнись! – воскликнула Алиса. – Это же новогодняя елка.
– Елка? Новогодняя?
– Ты не узнал елку?
– Как я могу узнать это страшное, зеленое, колючее, злобное чудовище? Мне глазам больно смотреть на эти колючки. А кто повесил на эту уродину стеклянные шары, которые вот-вот разобьются? А кто включил на этом чудовище семафорчики, как будто это городская улица? Немедленно убери злючку-колючку, или я умру. Вот сейчас, на глазах у всех умрет несчастное создание, межпланетный сиротинушка, вы меня понимаете?
И тут Алиса поняла, что совершила трагическую ошибку. Она решила, что если на Земле елочки зеленые и колючие, то и во всем космосе они должны быть такими же. Но если даже люди на разных планетах непохожи друг на друга, почему елочки должны быть одинаковыми?
Малыш разревелся не на шутку, его вопли разносились по всему этажу. Мутные горячие слезы падали на одеяла, и над ним поднимался пар.
На шум сбежались доктора и сестры.
Доктор велел Алисе немедленно идти домой, а елку забрать с собой.
– Малыш расстроен, – сказал доктор. – Он может всерьез разболеться, а мы так мало знаем о его болезнях!
– Никто меня не любит! – кричал между тем малыш. – Никто обо мне не грустит, никто не подает мне елочку на мой сладкий праздник нового года. Ах, мама, ах, папа, зачем вы покинули меня между звезд? И не будет у меня елочки и простого веселья в кругу!
Так как никто не мог ответить малышу, где его родители, то медики только старались утешить ребенка, некоторые даже плясали вокруг и напевали колыбельные песни.
Алиса взяла елку. Она держала ее стоймя, чтобы шарики и гирлянды с нее не свалились.
– Погодите, – сказала она. – Я знаю, что делать. Через полчаса я вернусь и думаю, что смогу развеселить малыша.
– Лучше не возвращайся, девочка, – ответил доктор. – Если вся земная медицина не может помочь несчастному инопланетянину, то как сможешь помочь ты?
– А вот увидите! – ответила Алиса и ушла из палаты.
Она шла по больничному коридору и несла перед собой елку как знамя, встречные шарахались во все стороны, потому что встречным казалось, что это не девочка, а елка на длинных ножках.
Она не стала одеваться в гардеробе, потому что не хотела терять времени, а пошла по улице, как была в больнице. Мимо летела ворона и села на вершину елочки. Она каркала и хохотала, потому что ей не
