приводить цифры, но можете поверить мне на слово, тенденция не только тревожная, но, в некотором смысле, ужасающая. Ко всему прочему, отдельные самоубийства вызывают, как и у нас, так и у компетентных органов, вполне оправданные сомнения. Например, сегодня без всяких видимых причин выбросилась в окно многоэтажки некая Анна К., двадцатилетняя служащая совместного советско-германского предприятия «Пульс». По предварительным данным, Анна К. выбросилась из окна своей двухкомнатной кооперативной квартиры, расположенной на восьмом этаже. Настораживает то, что, готовясь к самоубийству, Анна К. почему-то гладила белье. Может, мысль о самоубийстве пришла к ней неожиданно. По крайней мере, Анна К. даже не успела выключить электрический утюг…
– Вот дура! – прокомментировал бармен, но Валентин никак не отреагировал на его слова. Он увидел на экране обезображенное ударом лицо девушки- самоубийцы, и сразу узнал погибшую.
Это она предупредила его – не болтайся, мол, по Питеру. Боялась, что его, как брата Серегу, наладят в окно. А наладили, выходит ее.
Анна К.
Значит, ее звали Анна.
Знала, наверное, об опасности, хорошо понимала опасность, иначе не предупредила бы: «Не ищи меня!..»
И телеграмму давала она…
– В этой связи вспоминается и другой случай, произошедший несколько дней назад, – деловито продолжала ведущая «Криминальной хроники». – Некий Сергей К., служащий того же самого совместного советско-германского предприятия «Пульс», будучи нетрезвым, выпал из окна гостиницы морского вокзала…
Уткова, деловито улыбаясь, смотрела, казалось, прямо на Валентина:
– Если так пойдет дальше, – деловито улыбаясь, покачала она головой, – то по числу подобных странных самоубийств мы скоро запросто обойдем Москву послепутчевого периода…
Валентин встал и бросил на стойку деньги.
– По нашим данным, – продолжала Уткова, – сегодня днем в гостинице «Невская» произошло двойное убийство…
– Вот! – обрадовался бармен. – Вот!
– Жертвой неизвестных убийц или одиночного убийцы, это пока неизвестно, оказался молодой человек лет двадцати-двадцати двух, застреленный выстрелом в упор в голову, и дежурная по этажу Ольга Николаевна Б., пятидесяти семи лет, смерть которой наступила в результате перелома шейных позвонков. Скорее всего, дежурная по этажу просто оказалась невольной свидетельницей преступления. Очевидцев случившегося нет. В плаще убитого обнаружен паспорт на имя Кудимова Валентина Борисовича, пятьдесят четвертого года рождения. Именно этот гражданин снимал номер, в котором произошло убийство, однако старшая администраторша гостиницы утверждает, что убит вовсе не их жилец. Она утверждает, что гражданин Кудимов выглядел старше и она видела жертву и гражданина Кудимова вместе в холле гостиницы незадолго до разыгравшейся в номере трагедии. Мы, разумеется, не собираемся подменять следствие, – деловито улыбнулась Уткова, – однако будем благодарны всем, кто поможет нам пролить свет на случившееся. Приметы гражданина Кудимова, если действительно застрелен не он, такие. Рост примерно сто девяносто сантиметров, атлетическое сложение, глаза серые, взгляд исподлобья, всегда серьезен, даже хмур, нетороплив в движениях. Хочу добавить, что кем бы ни было совершено преступление, преступник может считаться очень опасным… Итак, ждем ваших звонков…
– Хоть бы бабки посулила, – разочарованно протянул бармен.
– Какие бабки? – не понял Валентин.
– Как какие? За поимку преступника.
– А уже известно, кто преступник?
– А ты что, не слышал?
Бармен обернулся к Валентину и до него вдруг что-то дошло.
Атлетическое сложение… Рост под сто девяносто… Глаза серые, взгляд исподлобья… Серьезен, даже хмур, нетороплив в движениях… Может считаться очень опасным…
– Это я так, – сказал бармен, стараясь скрыть растерянность и поднимаясь с табурета. – Шучу, значит…
Валентин медленно покачал головой и вышел.
Если бармен даже позвонит в милицию, никто не найдет его в вечерней в толпе. Зато, судя по телевизионной передаче, запас времени теперь несколько уменьшился. Даже сильно уменьшился. Вот тебе твой запас времени, усмехнулся Валентин. Много ты выиграл…
Он не знал, куда ему идти.
Похоже, его зачислили в преступники.
«Не болтайся по Питеру…»
Права оказалась девица. Проще было сразу уехать.
И оборвал себя: как это уехать?… А брат?… А неудачливый Серега, мечтавший стать Шварцем?… А некая Анна., предупреждавшая его об опасности?… Разве он может сейчас уехать?…
Дам телеграмму, решил он.
Дам телеграмму Джону Куделькину. Кто, как не Куделя, поможет? У него и голова варит лучше. Вдвоем с Джоном можно что-то сообразить.
Нет, решил он, сейчас никто не выпихнет меня из Питера!
Моросил мелкий дождь.
Шагах в ста от себя на углу проспекта Валентин увидел светящуюся вывеску почтового отделения.
«Мы зачем революцию делали?»
Моросил дождь.
Чужая черная куртка сидела на плечах удобно, легко, и все равно она была чужая.
Валентин поежился, поднял воротник и бесцельно двинулся в сторону Литейного.
Эх, Серега…
Он думал о брате.
На «мерсе» в вечность не въезжают. И бутылку коньяка, даже самого лучшего, в вечность не прихватишь. Все дороги ведут в вечность, это верно, и окольные тропинки тоже ведут туда, только никакая контрабанда там невозможна. Ничего такого не прихватишь с собой. Это раньше казалось – вот положи соперника на лопатки и лады!
К черту.
Валентин увидел будку телефона-автомата и, перепрыгнув лужу, прикрыл за собой тяжелую застекленную дверь. Не выходили из головы слова ведущей «Криминальной хроники»: кем бы ни было совершено преступление, преступник может считаться очень опасным. Конечно, опасным. Но, похоже, в преступники телевизионщики уже определили Валентина.
«Мы не собираемся подменять следствие…»
Как же! «Не собираемся…» Вы уже его подменили. В итоге, его, Валентина, в любую минуту может задержать любой постовой милиционер. На него может указать любой вдруг заподозривший его прохожий. А ведь еще кто-то специально за ним охотится!
Кто?
Зарядив автомат монеткой, Валентин поднял трубку и набрал легко запоминающийся номер.
– Что значит нету? – негромко, но твердо переспросил он, услышав в трубке ленивый мужской голос. – Ты зачем сидишь в телехронике? На подхвате? Вот и подхватывай. Уткова мне нужна. Усек, мудак? И нужна прямо сейчас. Позови к телефону Уткову.
Он не любил ругаться, но эти слова сами срывались с губ.
– И не вздумай бросать трубку, мудак, я с телефона все равно не слезу. Тебе же будет хуже потом. Найди Уткову, она мне срочно нужна.
– Оставьте ваши военно-морские термины, – прервал его деловитый женский голос. – Я Уткова.
– Татьяна Ивановна? – хмуро буркнул Валентин.
– Ага. Я самая.
– Вы недавно говорили о происшествии в «Невской»… Я могу кое-что рассказать об этом… Ну, гостиница «Невская», – напомнил он. – Двойное убийство. Вы сегодня выезжали туда.
– Ну как же, все поняла, – быстро ответил женский голос. И кого-то там попросил: – Подключись, Паша!
И опять быстро:
– Это я не вам. Вы говорите, говорите. Я слушаю.
– Да нет, – сказал Валентин. – Говорить по телефону не буду. Не хочу, чтобы меня отловили в будке, как преступника.
– Тогда чего вы хотите?
– Я Кудимов. Такая у меня фамилия. И я знаю, что случилось в гостинице «Невская». По крайней мере, я знаю, что случилось в гостинице со мной. Если хотите знать это, давайте встретимся у выхода из метро… – Он назвал станцию. – Я вас узнаю.
Он посмотрел на часы:
– Минут через двадцать. Подождите меня у входа в метро, я подойду к вам. А если не подойду…
Он сделал паузу.
– Если не подойду, значит…
– Что – значит?
– Значит, ждите еще минут десять… Мало ли…
– Но…
– Никаких но. Если не подойду, значит, действительно не мог подойти. Я ваш телефон знаю. В случае нужды перезвоню.
– Когда?
– Когда найду нужным.
