— Ну что ты молчишь, — требовали ответа лени-вые мыши. — Зажаришь?
— Без ведома хозяйки никак не можно, — увили-вал Гаврила, то ли из чувства солидарности, то ли в этом доме были такие жесткие правила. Только за его словами для облезлой кошки замаячил шанс остаться в живых. — Узнают, рассердятся.
— Не узнают, — пообещали мыши. — Мы ее с по-трохами съедим. А косточки ты выкинешь за за-бор. Не впервой. А, Гаврила?
Пленница задрожала. Ее дрожь передалась ко-ту.
— Вы голодные? — спросил он мышей.
— Ах, разве в этом дело? — наигранно говорила самая толстая. — Веришь ли, дружок, надоело как сыр в масле кататься. Копченные колбасы, крас-ные рыбы, черная икра, бананы, земляника в сме-тане. Круглый год ешь их, ешь, и все никак не до-ждешься — когда же они кончатся? Хочется чего-нибудь такого, простенького: ячменного зерна…
— Репы, картошки в мундире, — подхватили мы-ши.
— …или свежего кошачьего мясца.
— У, кошкоеды! — проворчал Гаврила. — Разбало-вали вас. Воровать разучились.
— Зачем воровать? Фу, как некрасиво!
— Без нас есть кому этим заниматься.
— А ты чего это про воровство заговорил? На кого намекаешь? — подленько заметила толстая мышь.
Кот струхнул. За такие слова ему не поздоро-вится.
— Тише вы, нахлебницы! — полушепотом сказал он, поглядывая на дверь. — Хозяйка отдыхает.
— Ой, Гаврила, Гаврила, — рассмеялись ему в ли-цо мыши. — Какой ты сегодня нехороший.
— Чем я сегодня нехороший?
— Да вот забываешься.
— Чего это я забываюсь?
— Не мы нахлебницы, — наставляла его мышь, — а ты как есть самый главный нахлебник. Вместе с хозяйкой своей!
— Тише вы! — замахал свободными лапами Гав-рила. — Совсем ошалели?
— Это ты ошалел! — намеренно кричала мышь. — Мы, мыши, вас кормим! Не будь нас — где тебя ис- кать? Правду я говорю, подружки?
— Как есть чистую правду, — поддакнули мыши.
— Бери свои слова назад, Гаврила, — смягчаясь, предложила мышь. — Берешь.
— Угу, — промычал кот.
— Как он мне нравится, — издевалась мышь. — Подружки! Можно я его поцелую?
— Можно! Можно!
Кот смутился.
— А хочет ли он? — гнала свое мышь. — Как без согласия? Без согласия не могу. Вдруг он меня съест?
— Не съем, — признался кот. Он очень любил ласку.
Облезлая кошка почувствовала приближение смерти и забилась в лапах кота. Если мыши при-ласкают его, он на все пойдет и тогда не остано-вить.
Кот очухался.
— Но, но! Знаю, куда клоните! Сказал же — без хозяйки не положено! Рассердятся как в прошлый раз. Вас в норы загноят, меня в карцер!
— Фи какой ты скучный.
— И трусливый.
— Мы тебя любить не будем.
— И не проси, — мыши одна за другой отворачи-вались от Гаврилы.
— Я на службе! — оправдывался кот. — С каких это пор вдруг мне стало надо?
— Тебе, тебе!
— Не сваливайте с больной головы на здоровую, — отбивался Гаврила. — Позвоните хозяйке, попро- сите сами. она вас балует, может и разрешит, — ему никак не хотелось ссориться с мышами.
— Тебе надо, ты и звони, нам неохота.
— Быстрей, Гаврила, — предупредила толстая мышь. — Если ты надоешь нам, я сама позвоню. Ох и влетит тебе!
— За что?
— За то, что ты хотел эту бедненькую кошечку зарезать и съесть! И нас подбивал! Что, скажешь, не правда?
— А то правда!
— Давай, проверим, кому хозяйка больше пове-рит, — предложили мыши.
— Не надо! Я пошел!
И Гаврила, схватив кошку за хвост, поволок ее в особняк.
ГЛАВА 3
МАРЬИВАННА
В комнате, богатой как царские хоромы, горел мягкий свет. Старинная мебель на гнутых ножках, старинный золотой подсвечник, бюро орехового дерева, диван с резными подлокотниками, арома-тические свечи, атласные шторы на окнах и разри-сованный как в церкви потолок. На обтянутых шелком стенах картины в позолоченных рамах и дорогие тяжелые ковры. На коврах коллекция ста-ринных кинжалов и пистолетов.
Все в один миг схватили глаза облезлой кошки и она успела подумать: — "Королева! Самая на- стоящая! У нашего Фили по сравнению с этим не кабинет, а забегаловка. Вот это кабинет! — восхи-щалась она. — Смотреть — глаза больно от блеска. В какое такое царство-государство я попала?"
Утопая в пуховых подушках, на диване полу-лежала сиамская кошка в голубом японском хала-те. Хвост вопросом застыл над ней, а сама хозяйка описанного нами кабинета смотрела по видику мультфильм про кота Леопольда и громко смея-лась над его похождениями, и тогда хвост ее ожи-вал.
Гаврила остановился у порога, не смея ступить немытыми лапами на толстый ковер на полу. На кота не обращали внимания, но он знал — хозяйка ловит каждый шорох и, придет время, обратит на тебя свой взор, а пока стой и не дергайся, не то получишь по первое число. Что-что, а получать по первое число Гавриле приходится часто и потому он четко усвоил — чем реже раскрываешь рот, тем меньше у тебя забот… Молчаливых везде любят, при себе удержать стараются. А если ты вдобавок еще и что-то делать умеешь, для рук водящих це-ны тебе нет.
Для большего уважения к хозяйке дома, Гаври-ла поднес облезлой кошке не палец к губам, а ку-лак к носу. А для пущей убедительности этого ар-гумента, покачал им, давая понять: — "Только пик-ни!" — Остальное додумывать он милостиво пре-доставил самой облезлой кошке.
А хозяйка в перерывах между взрывами смеха брала со столика хрустальный бокал и, сделав гло-ток, ставила на место. Была у нее такая слабость — в редкие минуты отдыха любила посмотреть по-хождения этого "мягкотелого кота" и выпить бо-кал сливок с мороженым.
"Эти похождения мыши сочинили, — твердо бы-ла уверена она. — Коты на себя такой понапрасли-ны никогда не наведут. Ну да ладно, пусть хоть в кино выглядят такими умными и ловкими," — по-зволила она.
Необычайные приключения закончились и эк-ран потемнел.
— Марьиванна, — подал голос кот. — Тут это…
