Чимоданов вскинул голову и, недоумевая, уставился на нее.
«Ага! А вот теперь ты точно удивлен! Пытаешься просчитать меня, но не можешь», – удовлетворенно подумала Даф.
Убедившись, что монстры успокоились и больше не бросаются на кота, Петруччо встал.
– Хм! Ты действительно хочешь познакомиться с моими монстрами? – протянул он недоверчиво.
– Подтверждаю. С тобой же я познакомилась, – ответила Дафна, убежденная, что Чимоданов, в отличие от своей мамочки, не уловит иронии.
Так и оказалось.
– Их тут сорок, но большинство получились неживые. Я так и не смог ничего с ними поделать, – сказал Петруччо, кивнув на неподвижные фигурки на полках.
– А живых много?
– Живых только пять. Правда, иногда они оживают не сразу, а с запозданием… – сказал Петруччо.
– А как ты их оживлял? – спросила Даф.
Для нее важно было понять: происходило ли это по магическому ритуалу (тогда это свидетельствовало бы, что перед ней маг, которому место в школе волшебства) или по творческой созидательной или разрушительной воле (это уже врожденный дар стражей).
Чимоданов замялся.
– Я сам не знаю… Я дышал на них. И представлял.
– И все?
– Ну да. Все. Когда первый вдруг ожил и шевельнул рукой, я ужасно испугался. Поклялся больше этого не делать. Ни за что. Никогда.
«Страж. Но темный», – подумала Дафна с сожалением.
– А потом сделал второго, третьего и так далее? – спросила она.
Петруччо кивнул.
– Вроде того… Знакомься. Вот эти крайние – Визгарь и Крошило. Они тупые, хотя сильные. Могут только сражаться.
Даф посмотрела на двух массивных монстров, один из которых был тот самый, с медицинскими иглами. Ногами второму служили два старых утюга, грудью – ржавый тостер, в остальном же он был собран из чего-то непонятного. Угадывались только электрические шнуры с вилками. Щупальца?
– Вдвоем они прикончили бы твоего кота на месте, – сказал Петруччо.
– Сомневаюсь, – заметила Даф.
– Подтверждаю: прикончили бы. Ты не видела их в деле.
– А ты не видел в деле моего котика… Кто на него бросился-то?
– Марти">на. Она далеко не самая сильная. НО! Сейчас она нервная. У нее детеныш.
– Детеныш? Где? – поразилась Даф.
– Кастет! Иди к папочке!.. Топай сюда, тебе говорят!
Петруччо наклонился и погладил маленькое существо, мягкое как клубок шерсти, из которого оно, кстати, и состояло. Дафна хотела последовать его примеру, но Визгарь и Крошило шагнули вперед, а Марти на так и заметалась лаской у нее под ногами. Дафна отказалась от своей затеи, одновременно подумав, что более неподходящего имени для такого милого существа придумать невозможно.
– Они сами его собрали и теперь собираются защищать. Они тебе пока не доверяют. Лучше не суйся! – предупредил Петруччо.
Лишь один монстр не суетился и спокойно разглядывал Дафну. Он был наименее отталкивающий из всех, не считая, разумеется, детеныша, с большой головой, мягкой и лысой, старательно вырезанной из твердого пенопласта.
– А это Зудука. Он самый умный. Много читает, смотрит телевизор. Я играю с ним в шахматы. Разве только разговаривать не умеет, – заметил Чимоданов. – Зудука!
Зудука важно поклонился Дафне, подошел к ней и так же важно, как его хозяин, протянул для рукопожатия руку из набитой ватой перчатки. Чтобы поздороваться с ним, Дафне пришлось наклониться. Пожав мягкую ладонь монстра, она вскрикнула и уставилась на свою руку. Что-то кольнуло ее в ладонь.
Лысый Зудука медлительно повернулся и, переваливаясь, удалился с крайним достоинством. Петруччо Чимоданов гоготнул.
– Ну вот, опять он засунул в перчатку булавку! Он так шутит. А недавно он приклеил ночью мои тапки к полу. Но сам бы Зудука не сумел как следует их прижать! Я догадываюсь, что за фрукт ему помогал!
Чимоданов испепеляюще посмотрел на Крошило. Монстр с ногами-утюгами виновато завозился и, топая, попытался спрятаться за стул.
– И что ты будешь делать? Теперь, когда знаешь мою тайну? Разболтаешь? – угрюмо спросил Чимоданов у Дафны.
– Нет, – сказала Даф. – У меня есть идейка получше. Обувайся! Нас уже ждут.
– Кто еще ждет? – напрягся Петруччо.
– Те, кого не будут удивлять твои странности.
Даф присела на корточки, высматривая под столом Депресняка. Адский котик вполне дружелюбно обнюхивался с самым мелким из монстров. Остальные, хотя и смотрели в оба, им не мешали.
Глава 6
Влюбись или умри!
Мефодий долго трясся в электричке. Вагон был разболтанный и старый. Часть окон вообще не закрывалась, другая часть, напротив, не желала открываться. Электричку наполняли в основном издерганные жарой дачники. Мефодий неосторожно наступил в чью-то рассаду, и ему пригрозили отвернуть голову.
«Это был бы символичный финал. Будущему повелителю мрака отвернули голову за рассаду», – думал Мефодий, спасаясь от разгневанной пенсионерки и ее жилистого, похожего на беговую курицу, супруга.
После продолжительной тряски он прибыл в тихий подмосковный городок и долго бестолково петлял по улицам, отыскивая нужный дом. Это оказалась шестнадцатиэтажка с единственным подъездом. Газончик, гимнастические брусья, на которых сушился чей-то ковер, телефонная будка с отрезанной трубкой. Возле мусорника, в пыли, лежала стая в семь-восемь разомлевших от солнца дворняг. Лишь одна проводила Мефодия взглядом и слабо тявкнула – просто для порядка.
Вход в подъезд преграждала железная дверь с домофоном. Кода Мефодий, естественно, не знал, да и расположение квартиры представлял лишь визуально, со слов Улиты: десятый этаж, вторая налево.
Сообразив, что высаживать дверь не лучший вариант (да и непонятно еще, получится ли), а ждать, пока кто-нибудь надумает выйти или войти, можно до бесконечности, Мефодий стал озираться в поисках другого решения.
На скамейке у отцветшей сирени сидели двое парней, на пару лет старше Мефодия, и девушка с короткими темными волосами. Физиономии у всех были отчаянно скучающие. Изредка кто-нибудь из троицы зевал, и тогда зевали и остальные двое.
Мефодий приблизился к ним как раз в тот момент, когда один из парней, обладатель мелкой россыпи угрей на лбу, метко плюнул в урну, расположенную от него в добрых трех метрах. Мефодий невольно оценил технику, с какой это было выполнено.
– Умница, Дрон! Плюешься ты хорошо. А теперь расскажи что-нибудь веселое! Я дохну от скуки! – потребовала девушка.
Парень скорчил страдающую гримасу.
– Ну чего, тля, сразу я? Я чего, клоун, тля? – сказал он пискляво.
Негодуя, он попытался еще раз доплюнуть до урны, но промахнулся, испортил впечатление от предыдущего выступления и вконец стушевался.
– Я могу рассказать, как Колян, тля, половой тряпкой в завучиху попал, когда они на лестнице с Митушковым швырялись. Она идет, тля, вся такая, а тут тряпка прямо по очкам, тля… Она, тля, стоит и
