Третий всадник мрака

заметив в глазах у Евгеши крайнее недоумение.

– Это будет смешно? – спросил Евгеша.

– Понятия не имею, но проверить можно, – ответила Даф.

Отвечая Мошкину, она на самом деле отвечала Мефодию, который только что мысленно спросил у нее, избавятся ли они таким образом от слежки.

Глава 9 Добрый и пушистый изверг

Они стояли в кабинете Арея, изумленно косясь на кривляющийся бюстик Лигула. Вокруг головы у Лигула красовался тюрбан из скотча. Первоначально Улита хотела лишь заклеить не в меру любопытному бюсту уши, но по ходу дела увлеклась. Кроме того, ведьма покрасила Лигулу губы фиолетовой помадой, а на щеке той же помадой подрисовала страстный поцелуйчик.

Они – это суровый ершистый Чимоданов с бровями, воинственно торчащими, как ежиные колючки. Гибкая как ласка, подвижная и беспокойная Ната Вихрова. И, наконец, неуверенный Евгеша Мошкин.

– Вы здесь не потому, что этого захотел я. Вы здесь потому, что никакое другое место не вместит вашего темного дара. Темный дар – это тот же зверь. Если не кормить зверя, он разорвет хозяина, – устало сказал Арей.

– НО! До сих пор не разорвал, – назидательно заявил Чимоданов.

Арей задумчиво провел пальцем по старому шраму.

– Некогда охотники, если им случалось найти в логове крошечных тигрят, приносили их домой и играли с ними, как с котятами. Но однажды тигрята вырастали, запахи ночи начинали тревожить их, и горе тому охотнику, который не успевал это вовремя заметить… С сегодняшнего дня вы трое – ученики мрака.

Ната и Чимоданов переглянулись. Один Евгеша стоял смирно, но вид у него был при этом такой, будто он втихомолку шевелил пальцами на ногах.

– А не откажусь, нет? Я хочу быть учеником мрака? – спросил он.

– Боюсь, ты уже стал им, родившись в неудачный момент… – встряла Улита. – Однако наше общество кормления карликовых бегемотиков – исключительно добровольное. Ты можешь повернуться и уйти. Но не удивляйся потом, если однажды твой дар станет так велик, что тело не сможет вместить его. Последствия будут весьма неэстетичны… Окружающие будут думать, что ты пронес в квартиру реактивный снаряд, не оставивший от тебя даже шнурков.

– Но, может, у меня и не дар, а так просто… Ну балуется человек с водичкой и пускай балуется! – слегка осмелев, возразил Мошкин.

– Случайных людей здесь нет. Вы не такие, как все! – отрезал Арей. – Я мог бы легко доказать вам это… Бросить тебя в озеро с якорем на шее, устроить Нате встречу с пятью грабителями или поставить Чимоданова перед необходимостью изготовить за одну ночь войско из кучи хлама. Не сомневаюсь, что в условиях стресса ваш талант заиграл бы всеми гранями. Это говорю вам я, Арей, начальник русского отдела мрака!

– Я девушка хрупкая. Пять грабителей – это много, – осторожно заметила Ната. – Мне потребовалось бы не меньше пятнадцати секунд на каждого, и то, если бы мое лицо было освещено фонарем.

– Это ты так думаешь. Поверь, если бы речь шла о твоей жизни или жизни кого-то из твоих близких, даже дюжина убийц не справилась бы с тобой в абсолютно темной комнате. После небольшой тренировки тебе достаточно будет легкого прикосновения или полувзгляда, чтобы подчинить любого.

– А у меня оживают далеко не все монстры, – удрученно пожаловался Чимоданов.

Его колючее лицо приняло траурное выражение.

– Ты отвлекаешься, когда оживляешь их. Гомункулы не выносят отвлечения. Как ни жалки они, но требуют полной самоотдачи даже от того, кто лепит их шутя… Опять же, как ни странно, они нуждаются в любви. Любовь – эта та сила, которая крутит в мире все велосипеды… Представляю, как обозлился бы Лигул, столкнись он с таким заявлением, – сказал Арей, небрежно смахивая со стола громадную стопку пергаментов.

Чимоданов прищурился. Мефодию внезапно показалось, что отныне монстры будут оживать у него вдвое чаще.

– Итак, вы остаетесь здесь. Мы с Улитой попытаемся научить вас всему, что знаем. Других учителей при необходимости пришлет Лигул. Хотя лично я презираю такую необходимость… С завтрашнего дня для вас пятерых – Чимоданова, Вихровой, Мошкина, а также для Дафны и Мефодия, которые порядком обленились, начинается новая жизнь. Заметьте, я не жду ни первого числа, ни понедельника, ни очередного новолуния… Работать, равно как и умирать, надо экспромтом, не подыскивая для этого красивых дней, – продолжал Арей.

– НО! А Мефодий?.. Или как там зовут этого типчика? Он-то чего-нибудь может? – с подозрением спросил Чимоданов.

– Подчеркиваешь? – передразнил Мефодий.

– Подчеркиваю! – сухо подтвердил Чимоданов.

Сунув руки в карманы, он разглядывал Буслаева с деятельным интересом, точно тот был одним из изготовленных им гомункулов.

– Он тоже кое на что способен, ты уж поверь, хотя он и порядочный лентяй… К примеру, у него есть меч , которым можно зарубить любого из бессмертных… – медленно произнес Арей.

Слово «меч» он произнес с особым выражением, пытливо глянув на всех троих, даже четверых, включая Мефодия. Ната пожала плечами, Чимоданов нахмурился, а Евгеша Мошкин несколько раз моргнул, точно желал спросить: «Меч? А я не боюсь меча, нет?»

Мефодий уставился на свою ладонь, точно вновь боялся увидеть на ней светящуюся кровь. Слепой червь сомнения опять стал точить его грудь.

– Дальнейший инструктаж проведет Улита. Комнаты для вас уже приготовлены. Ничего особенного, но любой настоящий антиквар позволил бы отрубить себе любую руку на выбор, лишь бы один раз побывать там… О родителях не беспокойтесь. Им ваше отсутствие покажется естественным. Даже более того: они будут польщены. Глумович целый вечер капал медом в телефонную трубку. Он это умеет, особенно, если показать ему один маленький пергамент, – сказал Арей.

– Подчеркиваю: с моей мамой этот номер не пройдет. Она из этого… как его там… Слоновича душу вынет! – заявил Чимоданов.

Мечник мрака невесело усмехнулся, как если бы услышал уникальную глупость.

– К сожалению, вынуть из Глумовича душу невозможно по причине чисто технического характера… Улита, покажи новым ученикам их комнаты. Даф, на сегодня ты свободна! Отправляйся к Зозо… Мефодий, ты мне нужен! Останься!

Подождав, пока кабинет опустеет, Арей продолжал:

– Сегодня ночью я жду тебя в приемной. Точного времени не назначаю, но в два будет еще рано, а в три поздно. Приходи один… А пока я советовал бы тебе немного поспать.

– Зачем? – спросил Мефодий.

– Любопытство не порок. Любопытство – болезнь… Иди и ложись! Желаю тебе приятных сновидений, – сухо заметил Арей.

Отвернувшись, он материализовал клинок и стал править зазубрины. Последнее время он делал это чаще обычного. Это тревожило Мефодия, который знал, что мечник мрака ничего не делает просто так.

Буслаев кашлянул.

– Ну что еще? – пробурчал Арей, поворачиваясь к нему.

– Мне не на чем спать. Моя кровать… э-э… сломалась сразу в нескольких местах.

– Ах, какая непрочная пошла мебель!.. Разве твоя мамочка не говорила тебе, чтобы ты не баловался на ночь глядя с лобзиком? – удивился Арей.

– Это был не лобзик. Я разрубил кровать мечом, – сказал Мефодий.

– И это всё, что ты разрубил? Больше ты ни в чем не хочешь признаться? – спросил Арей.

В глазах его был холод. Похоже, он знал. Меф покачал головой.