сказала Улита, с удивлением разглядывая пустое пространство слева от Эссиорха.
– Кто это там? – шепнула она Эссиорху.
– Никого. Тебе почудилось, – твердо сказал хранитель.
– Угу. Почудилось. Разве я спорю? Глюки приходят и уходят, а настоящие друзья остаются. Если же кто-то из друзей ушел, значит, он тоже был глюк, – послушно согласилась Улита.
Снизу послышались громкие голоса. Зазвенела сталь. Не сговариваясь, Эссиорх, Ирка и Улита метнулись туда.
Когда меч сломал рапиру Улиты и оглушил ведьму, ледяная змейка заставила Мефодия перешагнуть через ее тело и направиться к низкой двери, ведущей в подвал. Добить Улиту она не пыталась. Мефодий понял, что артефакт, получивший власть над ним, существует отдельно от Кводнона, хотя и подчиняется ему. Будь иначе – Кводнон, без сомнения, добил бы Улиту.
Напрягая всю волю, что у него была, Мефодий пытался перехватить контроль над телом. Однако все, что он сумел – это моргнуть, и то единственный раз.
Мефодий спустился по лестнице туда, куда ни за что не хотел бы спускаться. Место это казалось ему мрачным, как склеп. Арей неподвижно сидел на нижней ступеньке подвала. Когда сверху брызнул свет, он встал и поднял голову.
Взгляды их встретились. Вслед за тем Арей сделал быстрое движение мечом и сорвал с руки у Мефодия покрывало. Сверкнуло лезвие меча. Взгляд барона мрака стал презрительным.
«Это не я! – хотел крикнуть Мефодий. – Не я!» Но Арей, кажется, понял это и без него.
– О! – сказал Арей. – Прекрасная тряпочка! Я вижу, Кводнон, ты добрался и до этого сердца!.. Что же теперь? Ты надеешься, что мальчишка меня прикончит, а затем ты вселишься в его тело окончательно? А что, если будет иначе? Ведь я вполне могу зарубить его!
С этими словами он сделал несколько резких выпадов мечом и, дождавшись, когда Мефодий попытается нанести встречный удар, ловко вышиб у него клинок. А в следующий миг Мефодий ощутил, как холодная сталь коснулась его шеи.
– Что ты скажешь на это, Кводнон? Нет тела – не во что вселяться, не так ли? – с издевкой спросил барон мрака.
Внезапно от головы Наты, которая, точно в коконе, стояла в тесной нише, отделилось фиолетовое сияние. Заполнив подвал, сияние сгустилось. Арей и Мефодий увидели всадника на рыжем коне.
Призраку тесно было в подвале. Ноги коня по колено уходили под пол. Арей обернулся.
– Призрак! Но точно как при жизни! – глухо сказал он.
Три фиолетовых луча от голов Наты, Чимоданова и Мошкина скользнули к всаднику. Сошлись воедино. Встретились.
– Прочь, мечник Арей! Отойди! – прогрохотал Кводнон. – Как посмел ты встать на пути у своего властелина?
– Ты никогда не был моим властелином. Я потому и служу мраку, что во мраке каждый за себя. Разве не этому ты учил нас когда-то? – мрачно отвечал Арей.
– Когда-то ты был верен мне, – сказал Кводнон.
– Возможно. Но когда я полюбил смертную – мрак уничтожил ее. Уничтожил потому, что ты сам написал такие законы!.. Теперь же я служу мраку лишь потому, что путь к свету для меня навеки закрыт…
– Ты все так же строптив, Арей, – гулко отвечал Кводнон. – А теперь уйди! Мне нужен мальчишка!.. Тебе не справиться со мной сейчас… ты это знаешь.
Арей посмотрел на Мефодия и мечом чуть приподнял ему подбородок.
– Почему ты думаешь, что я не прикончу его? – спросил он.
Призрак расхохотался, натягивая поводья. Конь, всхрапывая, переступал с ноги на ногу.
– Почему нет? Ты никогда не умел перешагивать через людей. Потому-то ты и не сумел добиться большего, барон. Червячок сентиментальности всегда точил твое сердце… Лигул и тот обскакал тебя… Давай! Прикончи мальчишку! Или ты привязался к нему?
Арей, оскалившись, занес меч. Мефодий ждал. Ему хотелось закрыть глаза, но он не мог и этого…
– Ну! Бей! – поторопил Кводнон.
Арей нанес удар, однако клинок скользнул над головой Мефодия. Развернувшись, Арей обрушил его на Кводнона, пытаясь поразить его снизу, под щит.
Это ему вполне удалось, однако меч прошел сквозь пустоту. Кводнон ухмыльнулся. Его конь толкнул Арея грудью и сбил мечника с ног. Казалось бы, Арей мог встать, но он не поднимался. Фиолетовое сияние, такое же, как окружало Кводнона, охватило теперь и тело мечника мрака.
Тем временем, склонившись с коня, призрак схватил Мефодия за руку и потянул его к средней щели. Нити, связывающие Кводнона с тремя пленниками камня, пульсируя, натянулись. Буслаев внезапно понял, что это они дают призраку власть над миром плоти.
Совсем близко он увидел страшное лицо с редкой бородой и острыми скулами. Глазницы были пусты. Сквозь них слабо просматривалась стена.
– Не хочу! – закричал Мефодий, каким-то чудом получив на миг власть над губами. – Нет!
– Бесполезно! Теперь мы станем едины!.. Сейчас я еще слаб, но, получив твои силы – обрету власть! Над этим миром сомкнется мрак! – прошипел призрак.
В этот момент в подвал ворвались Ирка, Эссиорх и Антигон.
Почуяв что-то, Кводнон резко повернул голову. Его узкое лицо стало тревожным. Могучая рука вскинула щит. Эссиорх и Антигон бросились на него с разных сторон, Ирка же пока мешкала.
Потомок домового и кикиморы с громким воплем метнул булаву, которая прежде казалась Ирке тяжелее его самого. Булава ударила призрака в грудь и, превратившись в яркий шар, отбросила его на полметра. Рука Квондона разжалась. Мефодий упал не в трещину, но около нее. Из щели тянуло сладковатым могильным сумраком.
Дальше все происходило дробно. В водах реальности, подгребая под себя лапками тину бытия, сладко барахтался вымысел. В сознании Мефодия, все еще находившегося во власти змейки, запечатлелись лишь отдельные кадры. Вот Эссиорх обрушивается на Кводнона, однако призрак еще силен, и он отбрасывает Эссиорха жестким ударом щита в лицо. Вот Кводнон направляет коня, пытаясь копытами столкнуть Мефодия вниз, в трещину. Ниша расширяется, точно огромный рот, готовый проглотить его. Буслаев видит, как блестит сбруя и пламя вырывается из конских ноздрей. Время замирает. Фиолетовые нити, связывающие Кводнона с Натой, Чимодановым и Мошкиным, утолщаются. Призрак жадно пьет из них энергию, готовясь к завершающей фазе битвы.
Дальше Мефодий слышит знакомый голос, повторяющий его имя. Он пытается узнать его, и ему это почти удается, но потом мысль, совсем верная по сути, уходит куда-то наискосок и вверх… И тут он видит, что Кводнон кричит и заваливается вбок…
Ирка, не задумываясь, метнула копье. Произошло это спонтанно, неожиданно для нее самой. Она поняла, что сделала это, тогда лишь, когда копье уже отделялось от ее руки. Вспышка света была резкой, как удар кнута, и испепеляющей, как молния. Арей заслонил лицо ладонью, Мефодию же почудилось, что он ослеп.
Копье рассекло воздух и поразило всадника на рыжем коне в шею чуть выше щита.
Призрак взревел, откинулся назад и попытался выдернуть копье. Наконец ему это удалось, но вместе с копьем он вырвал из себя и призрачную жизнь. Энергия иссякала. Три фиолетовые нити поочередно лопнули. Копыта коня, которые должны были коснуться Мефодия, коснулись его, но они не имели уже власти над материей. Мефодий ощутил лишь холод, когда они прошли сквозь него.
Буслаев ощутил острую боль и схватился за шею. Он решил, что ранен и Арей зацепил-таки его своим мечом, но нет. Послышался звон. Ледяная змейка, выскользнув из раны, упала на пол и теперь пыталась скрыться в одной из трещин. Антигон наступил на нее. Что-то хрустнуло. Тогда домовой кикимор убрал сапог – и Мефодий увидел раздавленный мак. У него на глазах мак посерел, потемнел и внезапно рассыпался пеплом.
Ирка бросилась к Мефодию и, помогая ему подняться, оттащила его от щели. Затем, едва понимая, что делает, обняла и поцеловала в щеку ближе к уху. Все вышло стихийно, она совершенно не собиралась этого делать.
Мефодий, недоумевая, пальцами коснулся места поцелуя.
