пулемета.
– В любом случае я за драку, пусть бы у нас вообще и не было шансов! – пробасил великан. – Я даже стишок придумал:
– Лермонтов, истинно Лермонтов! Какая ритмика, какой размер! – засмеялся попугай и добавил уже серьезно: – А вообще я тоже за то, чтобы рискнуть. Уж больно охота проучить этого Пурка!
– Я буду сражаться, капитан! – Андрей положил ладонь на рукоять небольшого бластера, висевшего у него на поясе.
С иронией покосившись на мальчика, Крокс невесело усмехнулся:
– С тобой все ясно: ты у нас голова горячая. С Лависсой тоже все ясно. Стоит только взглянуть на эту юную особу, полыхающую справедливым гневом, и вопросов можно не задавать. А вот что думает наш скептик аксакал, вечно принимающий в штыки каждое мое решение, мне было бы интересно услышать. – И капитан Крокс повернулся к Баюну.
Робот-нянька притянул к себе Андрея и Лависсу и обнял их.
– Сколько веревочка ни вейся, а конец будет. Ста смертям не бывать, а одной не миновать, – сказал он.
– Пословицы – это отлично. Но я так и не понял, что ты предлагаешь? – настаивал пират.
– Я предлагаю вот что: отправить Лависсу, Андрея и Василису на планету копачей, где им не будет угрожать опасность, а нам лететь на Деметру и биться с Пурком. Там осталась мать Андрея, а она – моя воспитанница, я не могу ее бросить, – сказал Баюн.
Голос в его речевом динамике чуть подрагивал от перепадов напряжения.
Никто, кроме самого Баюна, не знал, что в этот момент в памяти старого робота прокручиваются сотни мегабайт воспоминаний, благодаря которым каждая минута его предыдущей жизни и жизни его воспитанников так же реальна, как если бы все происходило в этот миг.
– Твое предложение вполне здраво, старик, – оценил Крокс. – А ты, Василиса? Все еще рвешься в бой?
– Я за то, чтобы Деметра была свободна, – со сверкающими решимостью глазами воскликнула девушка. – Как же вы не понимаете, капитан! Нам нужно напасть немедленно. Чем больше будет у Пурка времени, чтобы подготовиться, тем сложнее с ним справиться.
– А погибнуть ты не боишься? Жизнь так прекрасна, а ты так мало ее знаешь. Умирать всегда обидно, а в молодости обиднее всего. Поверь, когда мы ввяжемся в драку, боевые роботы не станут разбирать, кто у них на прицеле: киборг вроде меня, ребенок или молодая девушка, – словно искушая ее, сказал пират.
Василиса на несколько секунд опустила голову, но потом высоко вздернула подбородок:
– Я боюсь смерти, но я не хочу от нее убегать. Я помню, как равнодушно этот усатый убийца стрелял в динозавров, точно так же он будет стрелять и в людей. Деметре нужна наша помощь.
Услышав и этот последний утвердительный ответ, Крокс подошел к навигатору и положил руки на штурвал. Все напряженно ждали, что он скажет.
– Клянусь моим звездолетом, единственным своим домом, я горжусь таким экипажем! Возможно, кое- кому здесь не хватает боевого опыта, но наша дружная семерка многое может! Берегись, Пурк, тебе придется несладко! «Звездный странник» атакует!
– Так вы с нами, капитан? – с надеждой воскликнула Лависса.
– С вами, но лишь в том случае, если ты обещаешь больше не реветь. Не хватало нам только наводнения! – поддразнил ее пират.
Не теряя времени он направился к навигатору и затребовал у него отчет о состоянии звездолета. Известия, как и можно было ожидать, были неутешительными.
«Повреждения бортов пока не заделаны. Атомный двигатель не развивает предельной мощности. Правый рулевой двигатель заклинило. Огневая мощь – шестьдесят процентов от общей. Предельный накал лазера не превышает семи тысяч градусов. Управляемых ракет осталось всего две, исправное орудие для их отстреливания – одно. Запасы космотоплива недостаточны для длительных маневров», – забубнил навигатор, перечисляя многочисленные повреждения корабля.
Чем дольше он говорил, тем больше все понимали, какие серьезные раны получил боевой флагман.
– Говорит красиво, да слушать тоскливо! – шепнул Андрею робот-нянька, и мальчик уныло кивнул.
Первым не выдержало терпение у попугая. Птица уселась на куб и долбанула его клювом:
– Такое у меня было отличное настроение, а он взял его да испортил! Кто меня теперь утешать будет?
– Сам себя утешишь! – сказала Василиса.
– Ну уж дудки, я безутешен! – заспорил попугай.
– Молчи… – оборвал его болтовню пират. – Навигатор, сколько времени потребует ремонт?
«Если задействовать всех имеющихся роботов-механиков, около 310 часов. Учитывая фактор «Г» – 1000 часов», – сообщила машина.
– Фактор «Г»? Что это такое? Слыхом о таком не слыхивал, видом не видывал… – удивился Баюн.
– Фактор «Г» – это Грохотун, – объяснил попугай. – Недотепа ломает все, к чему прикасается, вот мы и ввели это в память компьютера, чтобы не обольщаться. Верно, навигатор?
«Ха-ха. Время пошло. До полного ремонта осталось 999 часов 59 минут», – равнодушно ответил куб.
– Мы не можем ждать ни триста часов, ни тысячу! Пурк же убьет папу! Понимаешь ты это, ржавая твоя голова! – закричала Лависса в динамик навигатора.
«Фактор «Пурк убьет папу» не учитывается. Данных по нему не имеется. Прошу уточнить ваши возражения!» – ответил куб.
Он был примитивной моделью, лишенной каких-либо эмоций, и не понимал, да и не мог понять, почему плачет Лависса и так напряжен капитан.
Пират взглянул на девочку, на Баюна с Андреем и перевел взгляд на Василису.
– Навигатор, немедленно подготовить «Странник» к взлету! Всем ремонтным роботам вернуться в ангары! Если через пять минут кого-нибудь не будет на месте, стартуем без них! – твердо приказал он.
– А как же ремонт? – удивился Грохотун.
– Необходимый ремонт будем производить в полете! А теперь все живо по каютам! Топлива мало, поэтому взлетать будем с восьмикратным G. Займите места в креслах безопасности, если не хотите, чтобы вас расквасило!
Шестью минутами позже «Странник» стартовал с поверхности планеты Оригус и, постепенно разгоняясь, направился к Деметре.
Глава 7
ЗВЕЗДНЫЙ СЕРФИНГ
Если по-русски скроен, и один в поле воин.
1
Как ни спешил капитан Крокс и как ни гнал он «Странник», обратная дорога на Деметру заняла шестнадцать дней. Поврежденные двигатели не могли совершить прыжок в гиперпространство, прежде чем ремонтные роботы не устранят все повреждения. Все эти шестнадцать дней и ночей пират не спал ни одного часа, наблюдая за ходом ремонта и выжимая из надорванных двигателей предельно возможную скорость. Хотя он и говорил, что его киборгизированное тело не нуждается в отдыхе, от Василисы и Баюна не укрылось, что живой глаз капитана покраснел, а человеческая щека ввалилась и покрылась жесткой щетиной.
Грохотун безвылазно пропадал на оружейных палубах, где собственноручно перебирал пушки и настраивал батареи лазерометов. Как-то Андрей, в беспокойстве шатаясь по звездолету, заглянув на один
