А что же перцовый мяч? Отскочив от щита и, счастливо избегнув громадных лап Аргуса, он прыгает прямо в руки Лизы Зализиной. Зализина готовится отдать пас назад, но, увидев Таню Гроттер, мгновенно передумывает и решает атаковать сама, причем явно из неудачного положения. Вот она, пресловутая женская солидарность – и сам не гам, и другому не дам!
Зализина набирает высоту и готовится к броску… Слишком долго готовится. Такие вещи в драконболе не прощаются. Здесь движения должны быть быстрее мысли. Леопольд Гроттер, вынырнувший на контрабасе невесть откуда, выхватывает мяч прямо из ее занесенной руки и стремительно уносится к Гоярыну, который пока чудом отбивается от Гермеса и Фрола Слепого. Зализина еще не поняла, что осталась без мяча, а снизу к ней стремительно приближается драконий хвост. Удар, подобный удару плети, – и Лиза, не успев издать ни единого звука, исчезает в пасти Змиулана. Одна кукушка тревожно летает над полем. Аргус и Илья Муромец отлучаются ненадолго, а потом сразу, точно стражи, замирают справа и слева от драконьей морды. Вот это слаженность, вот это профессионализм! Сборной вечности не нужно даже смотреть друг на друга – она и так действует, как единое целое…
А Таня уже мчалась на своем контрабасе за Леопольдом Гроттером. Холодный ветер отрезвил ее. Обида, что отец не узнал ее, привела Таню в чувство.
«Я покажу ему! Покажу! Он увидит, как я играю, и поймет!» – решила Таня Гроттер, пытаясь спикировать на отца сверху. Она была убеждена, что нет маневра, который позволит ему уйти. Она кое-что понимала в перехвате, к тому же ее контрабас ничем не уступал контрабасу отца.
Когда на него упала тень, Леопольд Гроттер быстро вскинул голову. Таня увидела, как легкая улыбка скользнула по его губам. В следующий миг левая рука его несильно натянула вторую струну. Правая же рука вскинула смычок кверху. Мгновение – и контрабас исчез, чтобы сразу возникнуть несколькими метрами выше. Теперь они поменялись местами – она и отец. Леопольд был сверху и легко мог прижать ее к снежному полю или сбросить с контрабаса. Однако он не стал терять на это времени и атаковал Гоярына.
«Короткая телепортация! Без искр, без вращения, без заклинаний!» – мелькнуло в мыслях у Тани. Она поняла, что отец знал о магических свойствах контрабаса гораздо больше. Леопольд Гроттер везде был первым – в учебе, в спорте, в жизни. Его мысль никогда не останавливалась и всегда шла дальше. То, что для другого было верхом совершенства, для Леопольда Гроттера становилось лишь очередной ступенью в бесконечной лестнице познания. Таня испытала зависть – вот бы и в ней это было! Не может быть, чтобы река таланта из рода в род, из племени в племя веками несла что-то, чтобы однажды извергнуть воды в пустоту.
Ягун развернулся на пылесосе и пронесся мимо барона Мюнхгаузена. Барон со свойственным ему легкомыслием забыл про матч и мимикой и жестами пытался войти в контакт с издателями Пуппера, просясь на календарики. Издатели Пуппера благородно надували щеки, приветливо махали ручкой, однако на календарики барона не пускали.
– Ох, мамочка моя бабуся! Игра смещается к нашему дракону, а это уже не есть хорошо! Кузя Тузиков и Катя Лоткова едва успевают страховать пасть Гоярына! Тибидохский дракон старается на славу. Его короткие огненные плевки отгоняют нападающих сборной вечности, однако это не может продолжаться долго. Драконы крайне неусидчивы, и уж Фролу Слепому, Кентавропегу и Леопольду Гроттеру это точно известно!.. Они терпеливо ждут ошибки! Вот она! Гоярын отвлекается буквально на миг, чтобы сбить крылом и проглотить зазевавшегося арбитра. Арбитр, похоже, сунулся, чтобы проверить, нет ли каких нарушений в действиях тибидохской защиты. Теперь он сможет проверить только работу драконьего желудка. Как говорится, диагностика всего организма за пять минут! Не очень приятно, зато полезно!
Тиштря, Бессмертник и Графин Калиостров переглянулись и мигом показали Ягуну мерцающую карточку.
– За что? – возмутился Сарданапал.
– За цинизм! – сказал Тиштря.
– За неуважение к судейству! – добавил Бессмертник.
– И сам дурак, и пылесос у него дурацкий! Скажите вообще спасибо, что мы не удалили его с поля! – пискнул Графин.
Ягун, даже не подозревавший о мерцающей карточке, продолжал отстреливать круглые и упругие слова:
– Опасный момент! Кентавропег с чихательным мячом прорывается вперед. Воспользовавшись тем, что Гоярын не совсем еще проглотил арбитра, он ударяет крыльями, легко обводит бросившегося ему наперерез Тузикова и с близкой дистанции с силой бросает чихательный мяч! Вспышка! Го-ол! На десятой минуте матча мяч в пасти Гоярына! Гоярын оглушительно чихает, раскидывая замешкавшихся игроков по всему полю! Два – ноль!
Трибуны взорвались. Бормоча, что команда забыла все его наставления, Соловей О. Разбойник схватился за голову.
– Что они делают? Зачем разделились? Зачем рассыпались по полю? Сборная вечности все равно не даст им играть! Мгновенный захват одного-единственного мяча, прорыв всей командой к Змиулану – бросок! Это наш единственный шанс!
Дедал Критский страдал ничуть не меньше. Не имея что рвать на голове, он терзал свои густые, истинно ноздревские бакенбарды. Рядом с Дедалом и Соловьем парил Гуго Хитрый. Когда Тибидохсу забили мяч, Гуго принялся было в тоске дергать себя за ухо, однако вскоре перестал заниматься самомучительством и, дожидаясь пока Дедал в очередной раз дернет себя за бакенбарды, плаксиво произносил вместо него: «Ой-ой-ой! Ай-ай-ай!», а иногда, по настроению, даже: «Вах-вах!»
– Отлично! – закричал вдруг Баб-Ягун. – Маша Феклищева завладевает одурительным мячом, разворачивается и пытается пробиться к Змиулану! Клянусь волосом Древнира (если можно клясться тем, чего уже нет), из девчонки выйдет толк, хотя ей и не хватает опыта!.. На пути у нее вырастает Дионис. Возможно, он решил проделать тот же трюк, что и с Демьяном Горьяновым, подменив мяч на рог с вином, но не учел, что чучело сохранило кое-какой боевой опыт! Удар хвостом, щелчок пастью – и Дионис кувырком слетает с рога. К нему немедленно бросаются санитары из абиссинских колдунов, но Вакх лишь хитро подмигивает им и минуту спустя внизу на поле возникает спонтанная пьянка. Напрасно моя бабуся отказалась на эту игру от джиннов. Конечно, у джиннов туман в голове, зато они не склонны к пьянству…
Маша Феклищева прорывается к Змиулану, но на пути у нее вырастают Илья Муромец и Аргус. Крокодил пытается атаковать их, да куда там! Илья ловит крокодила на щит и кидает его в мощные объятия Аргуса. Чучело с вцепившейся ему в шею Машей отброшено на десяток метров. Аргус отправляет мяч Фролу Слепому… Фрол пасует Гераклу, тот передает мяч Гермесу… Не снижая скорости, Гермес атакует Гоярына. Защита мешкает, и Тибидохсу забивают еще один гол! Три – ноль!.. Кошмарно! Гоярын поддается действию одурительной магии, бестолково выдыхает пламя и расшвыривает собственную защиту. Катя Лоткова, его любимица, едва не оказывается у него в пасти. Ее славный пылесосик – недавно я лично помогал его красить – поймав струю огня, выглядит так, словно его обнаружили где-то на пепелище. Саму Катьку спасла только упырья желчь… Она очень даже неплохо выглядит!
Последнюю фразу Ягун произнес, уже подхватив Лоткову с заглохшего пылесоса.
– А как же поцелуй? Где благодарность? – возмущенно спросил он, доставив ее на поле.
– Может, я тебя и поцеловала бы. Но ненавижу, когда мне подсказывают! Так что жди теперь, когда ближайшее 29 февраля придется на полное солнечное затмение!.. А пока тебя пускай Де Мент поцелует! – упрямо заявила Лоткова.
Выясняя отношения, ни Ягун, ни Катя, не сообразили, что серебряный рупор разносит их голоса по всему стадиону.
– Високосный год, затмение… М-м… Всего-навсего через семьдесят лет! Пустяковый срок для настоящей любви! – с пафосом сказала Недолеченная Дама.
– Угу! А пока есть время для нескольких ненастоящих… Легкие интрижульки и прочий сопутствующий шерше ля фам! Мужчине в расцвете сил это точно не повредит! – заявил поручик Ржевский, сопроводив свои слова выразительным хохотом, который некоторые подлые завистники регулярно путали с конским ржанием. Так, во всяком случае, утверждал сам Ржевский.
Одуревший от магии Гоярын бросался из стороны в сторону, врезаясь в магическую защиту поля.
