станете таковыми.
— У нас несколько иные обычаи, — продолжил консультант. — Нашего верховного правителя избирают из ряда самых достойных посвященных. Верховный жрец многие годы готовится, чтобы занять свою должность. Его выбирают из высших жрецов, достигших зрелой мудрости.
Аларья тихо млела, слыша, как умело Наби подбирает слова, постепенно переходя на близкий парочке Прагмы язык. Каймиане, видимо, тоже нравилось то, что она слышит. Она не сводила с синринца глаз. Кивать гости не умели, но чувствовалось, что они внимают с глубоким интересом.
— У наших соседей, с которыми мы достигли мира, обычай иной. По нему к власти приходит тот мудрый человек, который обладает достаточной силой, чтобы взять и удержать бразды правления.
— У вас будет сила! — немедленно отреагировала Каймиана. — Много силы, растущей из мудрости!
Аларья прикусила губу. Спорить с Наби она не стала, но назвать захват власти Кантором обычаем Вольны — экая изысканная наглость… будто бы он не знает, что почти девятьсот лет Вольной правил выборный Государственный Совет, избранный на демократической основе из числа депутатов.
— Возможно, наши друзья и согласятся с этим подходом, но для Синрин такие перемены могут оказаться излишне резкими. Мы живем по нашим обычаям, освященным веками, и не видим нужды отступать от них.
— Друзья тоже вынуждены отказаться, — куда менее вежливо сказала Арья. — У нас есть президент, спасибо большое, он нас устраивает.
Аларья не могла согласиться с этим заявлением. По ее мнению, Кантор был никудышным президентом и не мог никого устраивать. Возвращение к республиканской форме правления порадовало бы ее куда сильнее. Но перспектива самой занять президентское кресло — или на пару с сестрой? — казалась еще более омерзительной. Особенно учитывая необходимость сначала постичь что-то под чутким руководством Прагмы.
Положением марионетки она наелась досыта, спасибо большое президенту Кантору.
— Надеюсь, наши объяснения стали вам понятны, — подытожил Наби. — Пожалуйста, позвольте нам связаться с нашими облеченными властью правителями.
— Нет, — сказала Каймиана.
— Тогда верните нас на родные планеты?
— Нет. Сейчас ваш разум смущен услышанным, но раздумья приведут вас к верному пути.
— Так вы нас удерживаете в качестве пленников? — спросил Бранвен. — Скажите уже, да или нет?
— Брат, о чем ты говоришь? — повысила голос Каймиана. — Тебе нужно время, чтобы принять весь почет и тяжесть доверия, которым вы вас наделяем. Ты поймешь! Долг дружбы — помочь другу принять верное решение, не ошибиться в выборе!
Аларья поняла, что хочет схватить рыжую вдохновенную идиотку за волосы и постучать головой о стены. Последний раз она дралась с сокамерницами в колонии, но руки определенно помнили навык. Более тупых собеседниц она за всю жизнь не встречала.
Однако, эта идиотка обладала огромной силой. По легкому жесту ее руки перемещались люди, отключались приборы и открывались проходы в стенах. Аларья понимала, что ей не удастся даже прикоснуться к Каймиане — уничтожит на месте, рассказав очередную высокопарную чушь о поднявших руку на разумных. Или все окажется еще проще — Тон-эрт, судя по осанке и литым мышцам, отнюдь не безобидное дитя.
От абсурда творившегося в холле хотелось плакать или напиться вдрызг, так, чтобы ничего не видеть, не слышать и не понимать; чтобы отравленный алкоголем мозг перестал сопоставлять, оценивать, анализировать. Перед ней сидела кромешная дура, изъяснявшаяся языком агитплаката, упертая, нудно долбящая одно и то же — и она же была представителем цивилизации с несопоставимо высоким уровнем развития.
Аларья вздохнула. «Если собеседник кажется непроходимым дураком, но ему никак не меньше двадцати, а он все еще жив — ищи свои ошибки, — вспомнила она слова Глора. — Полные дураки не выживают. Значит, не он дурак, значит, вы оба равные кретины, не понимающие друг друга». Настал случай скушать эту горькую пилюлю без запивки и начать искать свои ошибки.
— Ты права, сестра, — сказала ей Каймиана, хотя Аларья молчала.
По коже пробежал холодок — она телепат? Слышит все мысли? Аларья покраснела. За последние полчаса она подумала о гостье столько нелестного, что удивительно — почему ж ее еще не обезглавили или не выслали вон за несомненное отсутствие мудрости…
— Мы опять покидаем вас, чтобы не смущать ваши размышления.
— Мы сделали уже достаточно ошибок, — Бранвен покачался на пятках. — У нас есть время, чтобы составить четкий план действий и придерживаться его.
С самого начала все пошло кое-как, спонтанно и весьма бестолково. К вечеру Белл понял, что его так напрягает. Общение с чужаками напоминало базар на первом уровне. Все говорили вперемешку, каждый о своем, перебивая друг друга и мешая товарищу договорить. В результате сухой остаток от двух встреч был минимальным. Слишком многое оставалось неясным.
— Мы должны составить список вопросов, на которые хотим получить понятные ответы. Мы должны договориться о регламенте и соблюдать его. Пани Кантор, возьмите, пожалуйста, писчие принадлежности. Вопрос первый: почему эти… существа выбрали именно нас? Вопрос второй: откуда они взялись в нашей системе? Слушаю ваши вопросы.
— Чего они добиваются? — спросила, дописав, черноволосая.
— Об этом впрямую спрашивать бесполезно, — покачал головой Фархад. — Они щедро сыплют снег в чашку, да воды на донце чуть.
— Это у вас пословица такая? — восхитилась Аларья. — Прелесть!
Бранвен старательно приучал себя называть ее по имени, а не просто «моя женщина» или «светловолосая». Аларья, Аларья…
— Тогда спросим, что они собираются делать с кандидатами. И есть ли у них опыт адаптации людей к своим условиям. Если они ответят, мы узнаем довольно много, — предложила Кантор.
— Принимается, — кивнул Бранвен. — Потом нужно спросить, планируют ли они какое-то объединение, и если да, то как оно будет выглядеть. Каковы условия и принципы.
— Слишком общий вопрос, — сказал Фархад. — Разбейте на несколько.
После уточнения формулировок Бранвен взял у вольнинки лист. Уже набрался десяток вопросов, а сколько их еще вертелось на языке?
— Какими способностями они обладают? Являются ли они цивилизацией экстр?
— Кем? — удивился Бранвен. — Что это значит?
— Экстрасенсами. Обладающими паранормальными способностями, — разъяснила черноволосая. — На Вольне их используют в… некоторых областях жизни.
— А какие вообще бывают экстры? — вкрадчиво спросил Фархад.
Глава вольнинской делегации — вот ее по имени Бранвен даже в уме называть не мог, так она и была «черноволосой», «пани Кантор» или «старшей вольнинкой» — наморщила нос и почесала его средним пальцем правой руки. По меркам Синрин — жест потрясающей степени неприличности, но Бранвен сдержал улыбку. Информация казалась куда важнее. Про такое он раньше не слышал.
— Первая группа — телепаты, телекинетики, пирокинетики… всякое такое. Их довольно мало, на всю планету человек пять-шесть. Довольно бесполезные, на самом деле. Ну, телепата я видела, он вообще следователем по особо тяжким преступлениям работает. Есть вероятностники, они могут как-то влиять на события, — тут вольнинка запнулась. — Можно сказать, что они управляют своими желаниями, и случается то, что может быть. Таких целая группа, человек десять, они все в армии, ну, почти все… Я не знаю, зачем именно. Еще теоретически бывают прогнозисты… но вроде бы про них только в книгах. Они точно предвидели будущее, если я ничего не перепутала.
— Спасибо, Арья, — Фархад улыбнулся; Бранвен перевел взгляд на вольнинку и увидел, что та покраснела и прижала руки ко рту.
