– Вообще-то таких старых газет у нас нет. Они в архиве, – сказала она серьезно.
– А-аа... Ясно... А я-то думал... – разочарованно протянул Филька. Все его надежды рухнули. Буркнув: «До свидания. Простите тогда!» – он потащился к выходу.
Косолапый и громоздкий Мокренко затопал за ним, наступая себе на развязавшийся шнурок. Должно быть, эта парочка – неуклюжий толстяк и его маленький взъерошенный друг – показалась библиотечной девушке забавной
– Эй, ребята, погодите!.. – крикнула она. – Я вспомнила. Кладбищенский дом вам нужен? Я когда-то собирала вырезки о нем. Можно попытаться найти папку.
Приятели торопливо вернулись.
– А дом вчера, между прочим, снесли! – заявил вдруг Мокренко.
Библиотекарша сняла очки.
– А вот этого нельзя было делать! Если верить легенде, теперь начнется самое ужасное... Да где же эта папка? А, вспомнила!
Филька и Петька склонились над папкой.
– Вот смотрите – статья из газеты «Городские ведомости» от 1883 года, – сказала библиотекарша. – Статья довольно большая, я перескажу вам ее вкратце. Интересующий нас дом был построен в 1813 году неким таинственным греком, принявшим русское подданство, Теодоросом Мартиросом.
Филька заморгал, пытаясь на всякий случай запомнить это сложное для русского слуха имя.
– Причем вот что интересно: строила его не местная артель, а пришлая – ярославская, состоявшая сплошь из глухонемых и на другой же день после завершения строительства отбывшая из города, – таково было непременное требование грека. Люди говорили, это потому, что дом построен с каким-то секретом. Вот Теодорос и позаботился, чтобы строили немые. Еще болтали, будто грек не чурается черной магии и проводит скверные опыты. Потому-то-де он и выбрал для дома такое неподобающее место – не только возле кладбища, но даже и за его оградой. Впрочем, связи у грека были обширные: он дослужился в Петербурге до тайного советника. Когда дом был закончен, грек затворился в нем и с этого дня уже не выходил. Ни один человек больше не видел его лица – только шептались, что темными ночами из дома доносятся стоны и глухое рычание. Потом в городе стали пропадать люди, которых нередко находили задушенными. У некоторых на теле были явные следы клыков.
– Теодорос был упырь, да? – спросил Петька.
– Сложно сказать. Но поговаривали, что он имеет над нечистью какую-то власть.
– А если он был человек, то что он ел? Не мог же он совсем не выходить из дома? – задал резонный вопрос Филька.
– Почему не мог? Мог. Все припасы покупали его слуги – такие же мрачные, как и их хозяин. В городе ужасно их боялись – лица у них были отвратительные и все в шрамах – то ли сабельных, то ли еще каких. Вдобавок говорили они ужасно гнусаво и неразборчиво, а силой обладали просто чудовищной. Каждый из них был силен, как десять кузнецов.
– А откуда это узнали? Ну, про силу? – заинтересовался Филька.
– Однажды на рынке была драка, так вот слуги Мартироса всех разметали и спокойно удалились. И это несмотря на то, что одному из них в спину воткнули нож – так он и шел с ножом, будто и не замечал. Это было кошмарное зрелище, тем более что сам этот слуга очень смахивал на одного душегуба, утонувшего в реке годом раньше, когда за ним гнались солдаты, – сообщила библиотекарша.
– А если это он и был? Если он не утонул, а просто убежал к греку? – поинтересовался Филька.
– Нет, он точно утонул. Тут сомнений не было. Его через пару дней выловили и похоронили у ограды кладбища. Об этом знал весь город.
Филька и Петька с ужасом переглянулись. Потом оба уставились на библиотекаршу, словно проверяя, не шутит ли она, но – нет, похоже, говорила она вполне серьезно.
– Теперь я расскажу конец этой истории. Так продолжалось ровно двадцать лет, до 1833 года. Прежний губернатор, ужасно боявшийся Мартироса и даже, по слухам, обязанный ему своим назначением, умер от грудной жабы, а на его место вскоре прибыл новый губернатор. Рубака, бывший боевой генерал, друг Дениса Давыдова. Узнав, что творится в доме у Мартироса, он нагрянул туда с солдатами и стал стучать в двери, требуя, чтобы ему открыли. Но Мартирос не открыл, хотя из дома доносились странные звуки и ужасный, нечеловеческий хохот. Тогда губернатор велел нести топоры и ломать двери. Когда двери сломали, на губернатора и на солдат кинулись те самые гнусавые слуги. Завязалось настоящее сражение – много солдат было убито, но и всех слуг изрубили саблями, потому что пули на них не действовали. И – послушайте, что пишут в газете: «Зрелище, представшее их глазам, было кошмарно. Отрубленные руки продолжали шевелиться, а головы щелкать зубами».
– А сам Мартирос? Его тоже убили? – спросил Филька.
– Нет, грек куда-то исчез. Затворился в лаборатории, а когда туда ворвались, его уже там не было, только дымилась ванна с кислотой. То ли он туда бросился и растворился, то ли ушел через потайной ход – никто не знает. Его потом искали по всему городу, переслали его приметы на все заставы, но так и не обнаружили.
– А лаборатория? Что там было?
Библиотекарша поморщилась.
– Не знаю, говорить ли вам... Там было что-то отвратительное. Нельзя даже описать. Стояли столы, а на них лежали человеческие тела, явно с кладбища, а вдоль стен располагались полки с химическими реактивами. Похоже, грек проводил опыты по оживлению мертвецов. Видимо, его слуги и были теми самыми мертвецами. На стене же огромными буквами было начертано: «ВЕДАЙТЕ: В ДЕНЬ, КОГДА МОЙ ДОМ БУДЕТ СНЕСЕН, Я ВНОВЬ ПОЯВЛЮСЬ!»
– А что было потом? – спросил Филька.
– Губернатор не стал сносить дом, а ограничился тем, что уничтожил лабораторию, а у дверей дома поставил военный караул, велев не пускать любопытных. Но слухи-то само собой все равно распространились, и очень быстро. Лет пять или десять дом простоял пустым, а потом его мало-помалу стали использовать как городскую мертвецкую. А теперь вот вы говорите, что его снесли... – закончила библиотекарша.
Филька сглотнул слюну.
– А вы верите... ну сами-то? – спросил он.
– Во что верю?
– Ну в то, что все это правда. Про грека Мартироса?
Библиотечная девушка вздохнула и захлопнула папку.
– Не знаю. Раньше верила, а теперь выросла уже. А взрослые – они не то чтобы не верят, а так, сомневаются, серединка на половинку... Ладно, ребята, бегите. Мне работать надо.
Домой мальчишки возвращались молча. Все самые худшие их опасения подтвердились. Теперь им ясно стало, кто заточил Хваталу-Растерзалу в железный ящик и выпускал его ночами в город. Делал это Теодорос Мартирос – чернокнижник, оживляющий мертвецов.
Теперь Теодороса Мартироса давно уже не было на свете, но его черная душа жила в высохшем теле упыря...
Глава 5
ЖЕЛТЫЕ БОТИНКИ
По городу ходили огромные ноги в носках в клеточку и затаптывали людей насмерть. Только пятна оставались на асфальте. Горожане испугались и вызвали к себе супермена.
– Не бойтесь! Я раздавлю огромные ноги в носках в клеточку! – сказал супермен.
Он сел на танк и поехал давить огромные ноги. Огромные ноги пнули танк, и танк улетел в озеро. Супермен утонул.
Все в городе испугались и попрятались кто куда. Не спрятался только маленький мальчик. Он взял роликовую доску и пошел кататься. Огромные ноги увидели, и им тоже захотелось покататься. Они разбежались и вскочили на скейт. Мальчик едва отпрыгнул. Ноги поскользнулись на доске, врезались в стену и разбились.
