- К начальнику почты, господину Лукашу Эйкину.
- Лукаш Эйкин? Родственник мадам Эйкин?
- Брат.
- Представляю себе, как его обрадует мое посещение.
- Он получит от меня официальное распоряжение открыть телефонную станцию.
- Если бы не ваша помощь...
- Это входит в круг моих обязанностей. Впрочем, вы мне очень нравитесь.
- Несмотря на то что жители вашего городка к нам не расположены?
- Ну, не все. Тут есть и разумные люди, господин Янус. Однако они не хотят вступать в конфликт с мадам Эйкин.
- У нее длинные руки?
- Просто она многих держит в кулаке. Скупает шерсть у хозяев. Оптом и в розницу, - сказал Оорт, обходя лужу. - Она диктует цены и не только цены. Она с невероятной изворотливостью проводит финансовые операции на шерстяной бирже.
- И ненавидит ученых.
- Наука у нее стоит поперек горла. Год назад в одной из соседних деревень построили фабрику искусственного волокна. Она тогда сказала: "Дьявольские изобретения приносят людям гибель". Разумеется, она имела в виду свой бизнес. Ваш приезд взбесил ее окончательно.
- Чего же она боится?
- Умных людей. Научный центр, да еще исследующий тайны звезд, - это для нее опасный конкурент. До сих. пор она вершила здесь судьбы не только шерсти, но даже неба н земли. Городу угрожает наплыв людей более умных, чем она. Новые идеи, контакты с миром, более того, со Вселенной, - Оорт рассмеялся. - Не приведи господь, профессор Дин совершит какое-нибудь открытие. Не дай бог, ваши научные исследования дадут положительные результаты. Что тогда произойдет? Все взоры устремятся на этот тихий, спокойный, забытый богом уголок. Не вам объяснять, как сильно пострадают при этом доходы мадам Эйкин. Надо думать... - доктор замолчал.
- И все-таки за нами кто-то идет, - тихо сказал Янус.
- Да, на этот раз и я слышу. Эй! Кто там?
От стены дома отделились две тени.
- Пьяные, - шепнул доктор, внимательно наблюдая за качающимися фигурами. - Или притворяются пьяными.
- Про-простите... кото-рый ч-час?
Невнятное бормотание взбесило доктора.
- Здесь темно, - Оорт повысил голос. - Я не вижу ваших лиц. Вы пьяны. Идите спать.
- Спать! Э, брось! Не тебе нами командовать. Старый дуб! А ну, дай ему в рыло!
Оорт отступил. Воздух со свистом рассекла палка. Янус ловко отразил удар второго противника и пустил в ход кулаки. Мэр тоже не терял времени даром. Тяжело сопя, он бил вслепую куда попало. Энергичная оборона оказалась для нападающих неожиданностью. Послышался тихий свист. Из ближайших ворот высунулась третья тень.
- Подмога? Трое на двоих? Ну и порядки! - язвил Янус, атакуя нападающих с удвоенной энергией.
Снова свист, и улица неожиданно опустела. Нападающие скрылись в темноте.
- Ну, позабавились и хватит. Они теперь получили по заслугам. Вот тебе и тихий, спокойный Лаксен! - рассмеялся ассистент. - Как самочувствие, доктор?
Оорт не ответил.
- Доктор, что с вами?
Загорелся свет в окнах домов. Люди решили выяснить, что творится на улице. Они охотно покидали уютные постели, не спеша набрасывали теплые халаты, кафтаны, накидки. "Шум и крики в эту пору? Оорт хороший ветеринар, но какой из него мэр? Смех, да и только! Он неплохо управляется с животными, но на людей не имеет никакого влияния. Надо сменить мэра. Выберем Грина". Они болтали, что на ум взбредет. По дороге от кровати к окну много слов бросают на ветер. Шлепанье туфель сопровождалось покашливанием, сопением, и наконец, в форточках появились растрепанные головы. Наиболее смелые вышли на балкончики, а некоторые, слывшие беззаветными храбрецами с прадедовских времен, даже отворили двери домов. Наконец заметили Януса, склоненного над неподвижно лежащим мэром. Какая-то женщина взвизгнула: "Убили мэра!" - и упала в обморок. Несколько мужчин выбежало на улицу.
Около полуночи Янус вернулся на виллу.
- Нетрудно догадаться, что ты принимал участие в драке, сказал Дин, усаживая друга на диван, - костюм разорван, лицо в синяках.
- Рана на лбу, - дополнила Моника. - Я принесу бинт.
- И рюмочку чего-нибудь покрепче. Ты был на почте или в кабаке?
- На нас напали... на улице. Мы шли к начальнику почты. Оорт ранен, пробирка разбита.
- Выпей, это коньяк. А теперь рассказывай. Кто напал? Что за пробирка?
- Овцы отравлены мышьяком. Доктор произвел вскрытие. В пробирке, которую он взял с собой, было доказательство - яд.
- Понимаю. Те, кто убил овец, испугались.
- Испугались. Всю вину свалили на меня, на нас. Видите ли, я завел доктора в закоулок, я ударил его по голове и я разбил пробирку, уничтожив таким образом доказательство нашей вины.
- А что же Оорт?
- Он без сознания. Грин обвинил меня в нападении на мэра. Воспользовавшись замешательством, я убежал. Попытался было договориться с начальником почты насчет телеграммы, но безрезультатно.
- Будем надеяться, что доктор придет в себя, - сказал Дин. - Тогда все станет ясно.
- Будем надеяться, - Янус, вздохнув, выпил вторую рюмку коньяка, - а пока что мы отрезаны от мира.
- Зато у нас есть контакт со Вселенной.
- Боюсь, этот контакт...
- Я убежден, что до утра положение изменится в нашу пользу. Отправляйся спать.
Янус поморщился.
- А ты?
- Буду сидеть у аппаратов.
- Я протестую.
- Я разбужу тебя через два часа.
Ассистент протяжно зевнул и, бормоча что-то под нос, отправился в спальню.
- Вы тоже утомлены, - сказал профессор, обращаясь к Монике. - Желаю доброй ночи.
- Последнее время у меня бессонница.
- Мама...
- Спит, - с улыбкой прервала девушка. - Я к ней заглядывала. Мне хочется дежурить с вами.
- Даже если я против? Я не собираюсь будить Януса.
- И правильно сделаете. Он заслужил право на отдых. Жду ваших указаний.
- Ну, хорошо, - профессор отказался от дальнейшего сопротивления. - Мы запишем сигналы на магнитофонную ленту. Когда они прекратятся, у нас будет доказательство, что вся эта история нам не приснилась.
"Девятый день пребывания в Лаксене, - диктовал Дин. - Начиная с шестнадцати часов принимаем сигналы в направлении двадцать семь, четвертый сектор, сорок градусов, тридцать минут, две секунды, анализатор галактического радиоизлучения установил, что источник сигналов находится на Деймосе, спутнике Марса".
- Четыре часа утра. На сегодня довольно.
- Согласна. Вы слишком много работаете.
- Я имел в виду вас.
- А вы, профессор?
- Боюсь, что я работаю слишком мало.
