насколько мог судить Хорст, испуганный. Беспризорники, которые, возможно, до сих пор ни разу не видели даже настоящего неба, не говоря уже о первобытных джунглях. Они весь день просидели под навесом. Хорст знал, что должен поближе познакомиться с ними, помочь построить мостик, соединяющий их с настоящими колонистами, объединить общину. Как-никак, а ведь им предстояло вместе провести остаток дней. Но он никак не мог собраться с силами.
«Завтра, – пообещал он себе. – Следующие десять дней нам предстоит провести на судне, и у меня будет отличная возможность осуществить задуманное».
– Мне нужно на собрание, – сказал он. С того места, где он стоял, было видно, что двое колонистов вскочили и стараются перекричать друг друга.
– Да пусть выговорятся, – проворчала Рут. – Это поможет им забыться. Они все равно ни о чем не договорятся до тех пор, пока не появится инструктор.
– Он должен был появиться еще сегодня утром. Нам не обойтись без советов опытного человека насчет обустройства домов. И вообще, мы даже не знаем, где нам предстоит жить.
– Все это мы узнаем очень скоро, и у инструктора впереди на чтение лекций еще целых десять дней. Думаю, он сейчас развлекается где-нибудь в городе. Трудно его в этом винить – ведь следующие восемнадцать месяцев он обречен торчать с нами. Бедолага.
– Неужели вы всегда думаете о людях только плохое?
– Приходится. Но сейчас меня волнует совсем не это.
Хорст еще раз взглянул туда, где бурлило собрание. Теперь там голосовали – вверх тянулись руки. Он сел на койку напротив Рут.
– И что же вас волнует?
– Убийство.
– Откуда нам знать, что это убийство!
– Да проснитесь вы, наконец. Ведь труп был раздет. Чем же это еще может быть?
– Возможно, он просто напился. Видит Бог, глядя на эту реку, я бы и сам не отказался от выпивки.
– Напился и решил поплавать? В Джулиффе-то? Да будет вам, Хорст!
– Вскрытие все прояснит… – Под взглядом Рут он замолчал, не договорив. – Впрочем, вряд ли вообще будет какое-нибудь вскрытие, да?
– Нет. Должно быть, его сбросили в воду. Шериф сказал мне, что поступило сообщение об исчезновении двух колонистов из Третьей группы. Сегодня утром о пропаже сообщили их жены. Их звали Пит Кокс и Алун Рейтер. Один против десяти, это тело одного из них.
– Возможно, – согласился Хорст. – По-моему, ужасно, что здесь, в городе, процветает преступность. Как-то трудно себе представить, что такая вещь может существовать в колониальном мире на первой стадии. Да и вообще Лалонд не совсем такая, как я ее себе представлял. Но очень скоро все это останется позади. Наша коммуна будет слишком небольшой, и там вряд ли случится нечто подобное – ведь мы все будем знать друг друга.
Рут потерла глаза, лицо ее было усталым.
– Хорст, вы совсем не хотите думать. Почему труп был без одежды?
– Не знаю. Должно быть, кому-то понадобилась одежда и обувь.
– Правильно. Так какой же негодяй способен убить за пару ботинок? По-настоящему хладнокровно убить двоих. Господи, конечно же, люди здесь не богачи, но не настолько же они отчаялись.
– Тогда кто же?
Она многозначительно кивнула через плечо. Хорст обернулся.
– Иветы? По-моему, вы к ним слишком предвзято относитесь, – укоризненно сказал он.
– Вы же видели, как на них смотрят в городе, да и мы обращаемся с ними не лучше. Они не могут покидать портовый район, поскольку их могут избить. Особенно в этих их комбинезонах, а другой одежды у них нет. Так кому, по-вашему, может потребоваться обычная одежда? И кому совершенно безразлично, как ее добыть? Кроме того, кто бы ни убил этого человека, он сделал это в порту, в печальной близости от этого навеса.
– Уж не думаете ли вы, что это был один из наших? – воскликнул он.
– Ну, скажем, я молюсь, чтобы это было не так. Правда, судя по тому, как нам везет с самого начала, я бы на это особенно не надеялась.
Диранол, самая внешняя и самая маленькая луна Лалонда, была единственным из трех естественных спутников планеты, висящим сейчас в ночном небе, – девятисоткилометровый скалистый шарик из красного охряного реголита в полумиллионе километров от планеты. Он виднелся над восточным горизонтом, окрашивая Даррингем в скромный розоватый цвет. Электробайк остановился у самого светового пятна, отбрасываемого лампами большого спального навеса. Мэри Скиббоу убрала руки с талии Фергуса. Поездка по темным улицам города была совершенно захватывающей, каждую секунду требующей напряжения всех сил, и наполняла ее восторгом и возбуждением. Проносящиеся мимо стены, скорее ощущающиеся, чем видимые, луч передней фары, высвечивающий рытвины и грязные лужи на дороге за мгновение до того, как байк попадал в них, бьющий в лицо и развевающий волосы ветер, слезы, выступающие на глазах. Пьянящая опасность, таящаяся за каждым поворотом колеса, и победа над ней, жизнь.
– Приехали, тебе выходить, – сказал Фергус.
– Да. – Она перекинула ногу через седло, слезла и прижалась к нему. Теперь она чувствовала лишь страшную усталость и ледяную волну депрессии, которая все это время угрожающе висела над ее головой, ожидая подходящего момента, чтобы обрушиться при первой же мысли о будущем и о том, что ждет впереди.
