— Люди обнаружат, что я полностью отличался от их представлений обо мне.
Ее голос понизился до дрожащего шепота.
— Я уже знаю, что они узнают.
— Да, моя дорогая Хви, по-моему, знаешь.
— Ты не дьявол и не бог, а просто нечто, никогда не виданное прежде, нечто, чего никогда больше не увидят в будущем, потому что Твое возникновение — необходимость.
Она смахнула слезы, стекавшие у нее по щекам.
— Хви, Ты понимаешь, насколько Ты опасна?
На ее лице промелькнула тревога, руки ее напряглись.
— У тебя есть все задатки святой, — сказал он. — Ты понимаешь, как страшно это может оказаться — столкнуться со святой не в том месте и не в то время?
Она покачала головой.
— Люди должны быть подготовлены для святых, — объяснил он. Иначе они становятся просто последователями, просителями, попрошайками, слабыми лизоблюдами, навсегда в тени святого. Людей это губит, ведь так воспитывается лишь слабость.
Секунду подумав, она кивнула, затем спросила:
— А будут ли святые, когда Ты уйдешь?
— Такова цель моей Золотой Тропы.
— Дочь Монео, Сиона, будет ли она…
— Пока что, она только мятежница. Что до святости, предоставляю решать ей самой. Может быть, она сделает только то, для чего выведена.
— Что, Владыка?
— Перестань называть меня Владыкой, — сказал он. — Мы будем Червь и его жена. Называй меня Лито, если хочешь. Владыка совсем не то.
— Да… Лито. Но что…
— Сиона выведена для того, чтобы править. Есть опасность в такой селекции. Имея власть, обретаешь знание и силу. Это может привести к заносчивой безответственности, к болезненным крайностям, а затем и к жестокому разрушителю — безудержному гедонизму.
— Сиона бы…
— Все, что мы знаем о Сионе — что она верна своему пониманию уготованной ей роли, отчаянно держится за эту стереотипы поведения, определяющие ее восприятие. Она, никуда не денешься, аристократка — но аристократия большей частью смотрит в прошлое. В этом и есть неудача. Не много увидишь в прошлом, если только Ты не двуликий Янус, глядящий одновременно вперед и назад.
— Янус? Ах да, тот бог с двумя противоположными лицами, — она облизнула губы. — А Ты — Янус, Лито?
— Я Янус, увеличенный в миллиард раз. Но я и нечто, много меньшее Януса. Я, например, то, чем больше всего восхищаются мои управляющие тот, чьи решения всегда правильны, каковы бы они ни были.
— Но если Ты подведешь их…
— Тогда они обернутся против меня, да.
— Сиона заменит Тебя, если…
— Ах, какое же огромное «если»! Ты видишь, что Сиона угрожает мне лично. Однако, она не представляет угрозы для Золотой Тропы. Примем во внимание, к тому же, что мои Рыбословши испытывают определенную привязанность к нынешнему Данкану.
— Сиона кажется… такой юной.
— Да, я ее любимый объект нападения — мошенник, удерживающий власть под фальшивыми предлогами, никогда не интересующийся нуждами своих подданных.
— Не могла бы я поговорить с ней и…
— Нет! Ты никогда не должна пытаться хоть в чем-нибудь убедить Сиону. Обещай мне, Хви.
— Конечно, если Ты просишь, но я…
— У всех богов есть эта проблема, Хви. Я часто вынужден не обращать внимания на непосредственные нужды, поскольку провижу более глубокие. А не откликаться на непосредственные нужды — оскорблять молодых.
— Может быть обратиться к ее разуму и…
— Никогда не пытайся обращаться к разуму людей, которые думают, что правы…
— Но когда они узнают, что не правы…
— Ты веришь в меня?
— Да.
— Если кто-нибудь постарается убедить тебя, что я величайшее зло всех времен…
— Я очень рассержусь. Я бы… — она осеклась.
— Разум ценится только тогда, когда он обращается к бессловесному физическому фону нашего мироздания, — проговорил Лито.
Ее брови задумчиво сдвинулись. Лито восхитило в ней ощутимое вызревание глубокого понимания.
— Ага!.. — выдохнула она.
— Ни одно мыслящее существо теперь уже не сможет отрицать опыт Лито, — сказал он. — Я вижу, Ты уже начинаешь постигать. Начало! Это почти все, вокруг чего вращается жизнь!
Она кивнула.
«Никаких споров», — подумал он. — «Когда она видит следы, она идет по ним, чтобы выяснить, куда они приведут».
— До тех пор, пока существует жизнь, каждый конец есть начало, сказал он. — Я спасу человечество, даже от него самого.
Она опять кивнула. Следы продолжали вести вперед.
— Вот почему никакая смерть, не может быть полным поражением, если человечество ею укрепляется, — сказал он. — Вот почему нас так глубоко трогает рождение. Вот почему трагичнейшая смерть — это смерть юности.
— Икс продолжает угрожать Твоей Золотой Тропе? Я уже поняла, что они замышляют что-то недоброе.
Они ЗАМЫШЛЯЮТ. ХВИ НЕ СЛЫШИТ, КАКИМ ВНУТРЕННИМ СМЫСЛОМ НАПОЛНЯЮТСЯ ЕЕ СОБСТВЕННЫЕ СЛОВА. ЕЙ НЕТ НУЖДЫ ЭТО СЛЫШАТЬ.
Он во все глаза рассматривал то чудо, каким была Хви. В ней была та форма честности, которую некоторые могли назвать наивностью, но Лито распознал ее как просто отсутствие застенчивости. Честность была не просто сутью ее натуры, это была сама Хви.
— Тогда я распоряжусь, чтобы завтра на площади нам сыграли спектакль, — сказал Лито. — Это будет спектакль в исполнении оставшихся живыми Лицевых Танцоров. После этого будет объявлено о нашей помолвке.
Глава 33
Да не останется сомнений, что я — собрание моих предков, арена,
