стоила свеч. Он поступит гораздо более здраво. Вернется в Делипай, разберется с теми, кто что-нибудь заподозрил. Подчистит за собой, так сказать. И все пойдет по-прежнему. Корабль? Ну и что, что корабль. Один раз он от Совершенного уже отделался. Придется повторить, вот и все… Эту мысль, впрочем, Кеннит решительно отодвинул. Он был к ней еще не готов.
– Плохие новости, кэп? – отважился спросить Соркор.
Кеннит натянул на лицо язвительную улыбку. Он будет выдавать им полученные известия порциями, одну за другой, и смотреть, кто как их воспримет.
– Новости не бывают ни плохими, ни хорошими, капитан Соркор, – сказал он. – Все зависит от получателя и от того, как он их использует. Нынешние вести лично я скорее назвал бы занятными. Без сомнения, все мы рады будем узнать, что твоя Алиссум круглеет в талии прямо на глазах. Синкур Фалден также рассказывает о посещении Делипая каким-то странным кораблем. Его капитан хлестался, будто хочет присоединиться к нашей святой войне за избавление Внутреннего Прохода от невольничьих кораблей, но наш добрый друг синкур Фалден не очень-то поверил в его искренность. Тем более что корабль появился в гавани довольно таинственным образом, как-то сумев пробраться среди ночи по узкой реке, а потом таким же способом убрался вон. – Кеннит небрежно покосился на свиток. – А еще в Делипае прослышали, будто Джамелия готовит флот, чтобы стереть в порошок и разграбить Удачный в отместку за какое-то преступление против сатрапа!
И Кеннит ненавязчиво откинулся в кресле, чтобы иметь в поле зрения побольше лиц. Среди прочих в каюте находилась и Этта, а при ней Уинтроу. Кеннит отметил про себя, что последнее время парень был с ней неразлучен. Соркор стоял рядом с Йолой, нынешним старпомом Кеннита. Его широкая, покрытая шрамами рожа излучала беспредельную верность своему капитану, смешанную с блаженным восторгом по поводу явной беременности жены. И естественно, все были разодеты в пух и прах, насколько это позволяли результаты последних боевых вылазок. Даже Уинтроу поддался на уговоры и позволил Этте облачить себя в нарядную рубашку с широкими рукавами из темно-синего шелка: Этта самолично вышила на ней воронов. Могучий Соркор теперь носил в ушах изумруды, а на великолепном, отделанном серебром кожаном поясе красовались парные сабли. Что касается Этты, то роскошь избранных ею тканей лишь подчеркивалась искусным кроем, и тут ее воображение поистине не знало границ. В самом деле, кто и когда шил из золотой парчи одежду, в которой собирался лазить на мачту?
Она вполне могла теперь себе это позволить. Весь трюм «Проказницы» был ныне сущей сокровищницей. Там хранились драгоценные лекарства и душистые масла, золотые и серебряные монеты, украшенные ликами множества разных сатрапов, самоцветы всех видов, как необработанные, так и прошедшие огранку, дивные меха, бесподобные ковры… всего даже не перечесть! Достаточно сказать, что нынешний груз корабля стоил, пожалуй, побольше, чем весь «урожай» предыдущего года!
Последнее время «охота», которой предавался Кеннит, была необыкновенно удачной. Еще никогда столь малые усилия не приносили таких богатых плодов. Когда повелеваешь сворой морских змей, достаточно лишь заметить впереди парус, могущий тебя заинтересовать. Змеи тотчас брали облюбованный корабль в оборот – и через час-другой ополоумевшая от страха жертва сдавалась без боя. Поначалу Кеннит подходил к таким кораблям и требовал все ценное, и запуганные команды были рады повиноваться. Даже не вытаскивая из ножен меча, Кеннит обдирал их как липку и отпускал со строгим наказом: помните, мол, отныне здешние воды – владения Кеннита, короля Пиратских островов! Так что, если правители соответствующих стран и городов были заинтересованы в не слишком обременительной пошлине за пересечение его вод, пусть подумают о переговорах. Он подождет.
К двум последним кораблям он не стал даже и подходить. «Проказница» вообще стояла на якоре, в то время как змеи, повинуясь приказу, подвели к ней пойманные суда. Последний капитан заявил о сдаче, стоя перед Кеннитом на коленях, причем тот сидел, как на троне, в удобном кресле на баке, а Молния прямо-таки цвела, видя неприкрытый страх, который испытывал перед нею чужой капитан. Кеннит просмотрел список груза, отмечая самое ценное, и пленная команда сама перенесла выбранное на пиратский корабль.
То есть забота у Кеннита теперь была только одна: как бы его собственная команда не начала беситься со скуки да с жиру. Поэтому он собирался время от времени отлавливать работорговца, чтобы ребята не забывали, как вынимать из ножен абордажные сабли. Да и змеям, надо думать, не повредит полакомиться – небось, охотнее будут служить.
Письмо Фалдена прибыло с шустрым маленьким кораблем, называвшимся «Фея». Йола издали узнал знакомое судно, к тому же несшее флаг Ворона, но ни Кеннит, ни Молния не смогли отказать себе в удовольствии лишний раз похвастаться силой. Змей выслали вперед, чтобы они окружили кораблик и проводили его к Кенниту. Когда это было проделано, капитан «Феи» все же нашел в себе мужество должным образом приветствовать Кеннита, но никакая бравада не смогла полностью изгнать из его голоса дрожь. Ну а непосредственный посланник с письмом поднялся на борт «Проказницы» белый и безгласный от страха. Бедняге пришлось добираться с корабля на корабль к крохотной шлюпке, едва не чиркавшей веслами по сверкающим спинам морских чудовищ.
Приняв свиток, Кеннит на прощание вознаградил посланника честно заработанной, как он выразился, порцией бренди. Он хорошо знал, что «Фея» устами всей своей команды распространит в Делипае слух о новых и могучих союзниках Кеннита, и это было хорошо. Никогда не лишне показать свою силу врагам. Да и друзьям не вредно время от времени о ней напоминать.
Вот таким образом размышлял Кеннит, неторопливо обозревая лица собравшихся.
На лбу Соркора возникли морщины, порожденные умственным усилием. Он спросил:
– А Фалден пишет, как звали шкипера того корабля? Он должен бы знать! Он знаком почитай со всем Делипаем. А уж провести корабль той болотистой протокой и днем-то замаешься, про ночь я вовсе молчу.
– Фалден знает его, – легко подтвердил Кеннит. – Это некий Брэшен Трелл из Удачного. Насколько я понял, в прошлом году он бывал в Делипае на «Кануне весны» и обделывал делишки вместе со стариком Финни. – Кеннит вновь покосился на письмо, но больше притворно. – Можно предположить, что этот Трелл – выдающийся судоводитель с исключительной памятью, но Фалден подозревает, что их ночной проход по протоке – заслуга больше корабля, чем капитана. Корабль-то оказался живой и к тому же приметный. У носового изваяния лицо изрублено. А называется «Совершенным».
Уинтроу выдало выражение лица, вернее щеки, вспыхнувшей при упоминании имени Трелла. Теперь юноша стоял весь в поту и, конечно, молчал. Неужели его что-то связывает с синкуром Фалденом? Нет, невозможно. В Делипае у него просто не было столько свободного времени, чтобы с ним стакнуться. Значит, тут что-то другое! Кеннит как бы ненароком встретился с Уинтроу взглядами. Мягко улыбнулся ему, и стал ждать.
Уинтроу выглядел потрясенным. Он дважды открывал и снова закрывал рот, не решаясь говорить. Потом едва слышно прокашлялся и выдавил шепотом:
– Кэп?
– Да, Уинтроу, – отозвался Кеннит самым теплым и заботливым тоном.
Уинтроу скрестил руки на груди, и Кеннит задумался о том, какой секрет парень силился в себе удержать. Уинтроу же проговорил очень тихо:
– Ты бы внял предостережению Фалдена, господин капитан… Брэшен Трелл был старпомом у моего деда, капитана Ефрона Вестрита. Быть может, он в самом деле хочет присоединиться к тебе, но что-то я сомневаюсь. Он много лет служил на «Проказнице» и, скорее всего, по-прежнему сохраняет верность Вестритам. Моей то есть семье.
При этих последних словах Уинтроу с силой сжал пальцами свои локти. Вот оно, стало быть, что! Уинтроу решил остаться верным Кенниту. Но при этом чувствовал себя предателем по отношению к своей семье. Как интересно. Почти трогательно. Кеннит сплел пальцы, лежавшие на столешнице.
– Понятно, – сказал он. И почувствовал смутную дрожь, пробежавшую по телу корабля при упоминании имени прежнего капитана. Это показалось Кенниту даже более интересным, нежели духовные борения и выбор Уинтроу. Молния со всей твердостью заявляла, что от прежней Проказницы не осталось даже и следа. Ну и на кого же тогда такой трепет напал при упоминании имени Ефрона Вестрита?
Было тихо. Уинтроу смотрел вниз, на край стола. Его лицо было непроницаемым, зубы плотно сжаты. Кеннит решил выдать последнюю толику сведений.
