– Ничуть, – тихо ответила Роника, но Кефрия знала, что она сказала неправду.
– А потом папа умер и все изменилось, – продолжала Кефрия. – Я мигом зажила той же жизнью, которой жила ты. – Молодая женщина невесело улыбнулась. – На меня посыпались всевозможные дела и заботы, я скоро поняла, что у меня совсем не остается времени на себя! Но, что самое смешное, теперь, когда я как следует впряглась в эти оглобли, как-то стало не похоже, чтобы однажды я их сложила с себя. Даже если прямо завтра Кайл шагнет на порог и скажет мне: «Не волнуйся, дорогая, я обо всем позабочусь!» – я вряд ли ему это позволю. Я столько всего нового узнала… Например, такую вещь: кое с чем я справляюсь определенно лучше, чем это получилось бы у него. Это, кстати, я выяснила, когда принялась лично разбираться с нашими заимодавцами. Я прошлась по твоим записям и сумела понять, почему ты поступала так или иначе. А Кайл… у него просто не хватило бы терпения выводить семью из Денежного тупика вот так, шаг за шагом. И еще… – Кефрия снова посмотрела на мать. – Ты только послушай, что я говорю. Мои нынешние обязанности не доставляют мне никакого удовольствия, но тем не менее я нипочем не желала бы ни на кого другого их перекладывать! Поскольку – что бы я там ни несла – мне нравится быть самой себе хозяйкой. Жить так, как я сама нахожу нужным.
– Когда рядом с тобой правильный мужчина, – заметила Роника, – речь идет не о том, чтобы полностью подчиняться либо полностью властвовать. С правильным мужчиной все как-то естественно делится пополам.
Кефрия улыбнулась, но улыбка вышла кривой.
– Значит, Кайл – неправильный мужчина, – сказала она. – И теперь нам обоим это понятно. – Она глубоко вздохнула и продолжала: – Если он все-таки вернется домой, я не отдам ему наш семейный голос в удачнинском Совете. Я ведь лучше знаю город, а стало быть, и проголосую мудрей, чем вышло бы у него. Другое дело, Кайлу это не слишком понравится! Кабы тут же не повернулся да заново не сбежал от меня…
– Ты хочешь сказать, Кайл взбеленится из-за того, что ты сама распоряжалась своим голосом на Совете? Что тебе пришлось самой стоять за себя, пока он отсутствовал?
Кефрия немного подумала, прежде чем ответить. И наконец вынудила себя произнести правду:
– Знаешь, мама… Он страшно рассердился бы уже из-за того, что у меня что-то вообще получилось. Но ведь у меня получилось! И не так уж плохо я со всем справилась! И мне самой это нравится! Вот, между прочим, одна из причин, по которой, я чувствую, мне лучше отпустить Сельдена в Трехог. Как ни мал годами мой сын, он успел доказать мне, что сумеет лучше позаботиться о себе, чем это вышло бы у меня. Я, конечно, могла бы удержать его при себе, под крылышком. Но как похоже это было бы на то, что все эти годы делал со мной Кайл!
В дверь легонько постучали. Обе женщины так и подпрыгнули от неожиданности.
Из-за косяка выглядывала Рэйч.
– Пришла Янни Хупрус. Говорит, что за Сельденом.
Вселенские перемены в Удачном не обошли стороной и скромную Рэйч. То есть она, как прежде, делила с ними кров и выполняла в доме обязанности служанки. Но при этом в открытую мечтала о том, где именно будет располагаться выделенный ей кусочек земли и что за домик она выстроит там, когда наконец будут выправлены все бумаги. Перемены сказывались и в малом. Например, сообщая о приходе Янни за Сельденом, Рэйч выразила голосом свое недовольство – чего ни в коем случае не позволила бы себе еще несколько месяцев тому назад. Кефрия подмечала это про себя, но ни о чем не жалела. Эта женщина заботилась о ее детях. Сперва просто по обязанности, позже – всей душой. Помнится, Рэйч так радовалась возвращению Сельдена из Чащоб… И вот теперь снова приходилось с ним расставаться!
– Сейчас спущусь, – ответила Кефрия. – Пошли со мной, если хотите проститься!
Ожидая появления Кефрии, Янни Хупрус нервничала и озиралась кругом. Как же здесь все изменилось с тех пор, когда Рэйн приезжал сюда торжественно ухаживать за Малтой! Нигде ни пылинки, но мебель явно собирали по всему дому – смотря где что уцелело. Так что кругом стола (слегка шаткого) стояли все-таки стулья. А вот книги, занавеси, ковры – все те большие вещи и милые мелочи, придающие дому уют и жилой вид, – все было начисто сметено ураганом пронесшихся событий. У Янни сердце сжималось, когда она думала о том, что пришлось вынести Вестритам. По существу, у них отняли дом. То, что осталось, являло собой лишь голые стены.
А ведь и она на своем веку кое-что повидала. Взять хоть обрушение подземного города, так долго служившего источником богатства населению Чащоб и – в опосредованном виде – процветания самого Удачного. Так что и Трехогу предстояли впереди не самые лучшие времена. Другое дело, дом самой Янни относительно благополучно пережил свалившуюся напасть. У нее были запасы. И в Трехоге ее в целости и сохранности ждали картины на стенах, вышитое белье, драгоценности и обширный гардероб платьев. Никто дочиста не грабил ее, как Вестритов. От этого бедная Янни чувствовала себя форменной злодейкой. Она ведь явилась забрать то последнее, что составляло истинное богатство семьи. Последнего, младшего сына.
О причине вслух не говорилось, но эта причина ясно читалась на обросшем чешуями лице мальчика. Теперь он принадлежал Чащобам. Не Янни была тому виной; да ей бы и в голову не пришло умыкнуть дитя из семьи, а последнего уцелевшего сына – и подавно. Однако к состраданию и невольным мукам совести властно примешивалось торжество. Уж очень ей хотелось увезти Сельдена с собою в Трехог! У нее в доме появится новое дитя – вот уж поистине всем сокровищам сокровище. Если бы еще счастье не приходилось достигать ценой несчастья друзей… Но с этим уж ничего не поделаешь.
Она оглянулась, услышав негромкий шорох сандалий. Первой в комнату вошла Кефрия, за ней Роника и, наконец, Рэйч. Сельдена с ними не было. Ну что ж, хорошо. Янни имела в виду сделать Кефрии одно предложение, и лучше заняться этим, пока та еще не попрощалась с сынишкой. Не так будет явствовать торговый душок.
Женщины обменялись рукопожатиями, и Янни обратила внимание, что ладошка Роники как будто стала еще бесплотней, зато Кефрия выглядела более чем когда-либо сосредоточенной и серьезной. Ничего удивительного: просто жизнь шла своим чередом.
– Чашечку чаю? – предложила Кефрия совсем как когда-то. Но тут же с нервным смешком повернулась к Рэйч: – В смысле, если у нас вообще есть чай. Или какая-нибудь замена чая.
– Сейчас что-нибудь соберу заварить, – улыбнулась служанка.
– Вполне сойдет просто горячая водичка, а то снаружи больно уж холодно, – заверила их Янни. – И что понадобилось разразиться такой морозной зиме, когда нам и без нее несладко?
Они поговорили о тяготах нынешней зимы, посочувствовали друг дружке. Потом Рэйч появилась с чайником, и Роника избавила их от необходимости перетирать вежливую чепуху.
– Что ж, – сказала она, – давайте прекратим притворяться, будто не знаем, что привело сюда Янни. Она пришла за Сельденом, который уедет с нею в Чащобы сегодня в ночь, когда уйдет «Кендри». Я знаю, что таково было желание самого Сельдена и что Кефрия с ним согласилась. Но… – Докончить фразу Ронике не хватило мужества, голос все-таки задрожал и охрип: – Но меня жуть берет при мысли, чтобы… чтобы потерять Сельдена.
– Хотела бы я избавить тебя от таких опасений, – проговорила Янни негромко. – Не надо говорить о потерях. Скажем лучше так: он на некоторое время уезжает со мной, ибо полагает, что долг зовет его помочь нам в наших трудах. И еще потому, что Чащобы отметили его, сделав своим. Но это обстоятельство ни в коей мере не отнимает у него право зваться Вестритом. И еще я надеюсь, что в недалеком будущем жители Удачного и Чащоб будут ездить друг к дружке часто и без помех. – Никто на это не возразил, и Янни продолжала: – Хочу также сказать, что я сюда явилась не только ради мальчика. Я привезла вам сразу два предложения. Одно – от Совета Чащоб. И второе – от себя лично.
Договорить она не успела. Открылась дверь, и в комнату вошел Сельден.
– Я готов! – объявил он с нескрываемым удовольствием. Он втащил через порог объемистый парусиновый мешок и обвел взглядом сидевших за столом женщин. Потом спросил: – А вы что так притихли?
Чешуйки на его скулах переливались в свете огня.
Никто ему не ответил.
Янни поудобнее устроилась на стуле и взяла в руки поданную Рэйч чашку. Не спеша отпила, пользуясь моментом, чтобы привести мысли в порядок. Напиток в чашке приятно отдавал мятой и пряными
