покачала головой, а в глазах появилось отчаяние.
– Кеннит, – проговорила она. – Молния в своей опрометчивости надавала тебе обещаний, которых мы не можем сдержать. Прости меня, но это воистину так. Змеи просто не располагают таким длительным сроком. Их жизни угасают день ото дня. Чтобы им не погибнуть, мы должны отправиться в путь как можно скорее. Хорошо бы прямо назавтра.
– Назавтра? – Кенниту показалось, будто палуба начала уходить у него из-под ног. – Невозможно! Это значит, мне придется выдать сатрапа на джамелийские корабли, а самому удирать, точно псу, поджавшему хвост? Проказница, да это же пустит прахом все то, ради чего мы с тобой бились так долго! Да еще как раз тогда, когда мы в одном шаге от полной победы!
– Что ж, – сказала она, – я могу попросить их помочь тебе в этот раз, и он будет последним. Когда их флот покорится тебе, перевези сатрапа на «Мариетту», а «Пеструшку» отправь в Делипай с новостями. Распорядись, чтобы все твои корабли присоединились к тебе в походе на юг. Они произведут на тамошний люд уж не меньшее впечатление, чем жалкая стая измученных и умирающих змей. – Проказница расслышала возникший в ее голосе сарказм и поправилась: – Пусть Уинтроу с Альтией отведут меня на север. Меня и моих змей. Там они останутся со мной и помогут присматривать за коконами, избавив тебя от этого долга. Клянусь, летом я снова буду с тобой, Кеннит!
То, о чем она сейчас с ним говорила, составляло ее трагедию, но для Кеннита это был высказанный вслух замысел предательства. Итак, она собиралась бросить его в тот самый час, когда он всего более в ней нуждался, она хотела вернуться к своей удачнинской семье. Вот так. Кеннит мысленно обматерил себя самого за то, что когда-то не послушал Молнию. А ведь та была права. Не следовало ему притаскивать Альтию сюда, на борт. Кеннит поудобнее перехватил костыль и заставил себя успокоиться. Хотя легко ли тут успокоиться, когда тебя то возносит к вершинам торжества, то швыряет в бездну крушения всех надежд!
– Ясно, – кое-как выдавил он.
А позади него на палубе люди загодя праздновали победу. Не подозревая о предательстве корабля, пираты обменивались грубыми шутками, сгорая от нетерпения как следует посмеяться над джамелийцами. Благо капитан Рыжик не преминул расхвастаться успехом переговоров Кеннита с сатрапом. Ну и конечно, ни одна живая душа не сомневалась в победе. Так что же ему – потерпеть поражение именно теперь, у всех на глазах?
Немыслимо.
– Помоги мне сегодня всем, чем только сможешь, – предложил Кеннит Проказнице. Нет, он не умолял ее, о каких-либо мольбах он запретил себе даже думать. – А завтра будет завтра: тогда и разберемся с остальным, хорошо?
По лицу Проказницы проползло странное выражение, подозрительно похожее на предчувствие боли. Она на миг прикрыла огромные зеленые глаза. Когда же она вновь подняла веки, ее взгляд был каким-то далеким.
– Нет, Кеннит, – выговорила она очень тихо. – Только если ты дашь мне слово, что завтра же мы поведем змей на север. Это непременное условие их сегодняшней помощи.
– Да. Конечно, – сказал пиратский король. Он даже в мыслях тщательно гнал от себя слово «ложь». Проказница слишком хорошо успела узнать его. Если он хоть кратко задумается на сей счет, она тотчас уловит фальшь. – Я даю слово, Проказница. Если это так важно для тебя, значит, и для меня тоже. – Что ж, завтра, как он только что ей сказал, будет завтра, до него еще надо дожить. А если он доживет, значит, сумеет и разобраться с последствиями сегодняшних решений.
Он смотрел на джамелийский корабль, что шел к ним, отделившись от остального флота. Скоро оттуда окликнут его.
– Ну? – спросила Йек. – Видишь хоть что-нибудь?
Альтия не ответила. Ее лоб был плотно прижат к толстому стеклу маленького иллюминатора. Устройство этого самого иллюминатора в свое время стоило немалых денег ее отцу, но для любимой дочери капитан Ефрон Вестрит только рад был расстараться. Прочее убранство каюты весьма сильно переменилось с тех пор, но, прикоснувшись к этому стеклу, Альтия поневоле вспомнила об отце. Что, интересно, он сейчас думал бы о ней? Альтию обожгло невольным стыдом. Это был ее фамильный корабль, а она, носившая фамилию Вестрит, пряталась под палубой, пока на палубе – ее палубе! – вел с врагом переговоры пират.
– Хотела бы я знать, что там происходит! – пробормотала она. – Что он им говорит?
Тут открылась дверь, и вошел Уинтроу. Лицо у него было красное от холодного ветра.
– Джамелийцы спросили, по какому праву он идет этими водами, – начал юноша без предисловий. – Кеннит назвался королем Пиратских островов и потребовал, чтобы его пропустили невозбранно. Они ответили отказом. Тогда он заявил, что у него на борту сам джамелийский сатрап и что этот сатрап признал его законным правителем, королем Пиратских островов. Они только посмеялись и сказали ему, что сатрап давно мертв. Кеннит на это ответил, что сатрап, напротив, весьма даже жив и что он везет его в Джамелию, чтобы посадить обратно на трон. Они потребовали доказательств. Кеннит крикнул в ответ, что доказательство, которое он может предъявить, им не слишком понравится. Тогда они пообещали, что пропустят его, если прежде он выдаст им сатрапа. Кеннит спросил, вы, мол, что, за дурака меня держите? Теперь джамелийский корабль, который вел переговоры, отошел прочь, и Кеннит говорит – если хотите подумать, пожалуйста, он подождет, только далеко чтобы не отходили. Так что теперь все сидят и ждут, кто сделает следующий ход!
– Ждать, опять ждать! – простонала Альтия. – Уж верно, он не будет сидеть сложа руки и ждать, чтобы его окружили! Единственный разумный выход – рвать когти, и поскорее! – И она повернулась к сатрапу: – Это правда? Ну, то, что Кеннит им наговорил? Что ты будто бы признал его королем? Неужели ты правда такую глупость сморозил?
– Все сложно, – ответила Малта вместо сатрапа, который предпочел хранить возмущенное молчание. – Гораздо глупее было бы отказать ему в этом! – И, понизив голос, она добавила: – У нас был только один шанс выжить, и мы им воспользовались. Правда, не думаю, чтобы ты как следует поняла.
– Да где уж мне, – хмыкнула Альтия. – Я, кстати, до сих пор в толк не возьму, каким ветром тебя вообще сюда занесло? Не говоря уж про то, как ты оказалась в обществе сатрапа всея Джамелии и прочая. – Она подумала и проговорила уже спокойнее: – Слушай, коли уж мы все равно здесь застряли и можем только сидеть и ждать, может, расскажешь, как было дело? Начнем с того, как случилось, что ты уехала из Удачного?
Сперва у Малты не было никакого желания рассказывать. Мимолетный взгляд, брошенный ею на сатрапа, объяснил Уинтроу причину ее нежелания. Альтия же ничего не заметила. Да, их с Малтой тетка никогда не была сильна в таких тонкостях. Затянувшееся молчание Малты заставило ее сердито нахмуриться, и Малта испытала явное облегчение, когда Уинтроу счел за благо вмешаться:
– На самом деле это я первый уехал из Удачного. Альтии кое-что известно о том, что со мной за это время произошло, но ты, Малта, ничего ведь не знаешь. Альтия права: раз уж волей-неволей приходится ждать, надо с толком использовать время! Давайте-ка я первый расскажу о моих похождениях. – Он смотрел на младшую сестру с сочувствием и некоторым стыдом: – Я знаю, ты перво-наперво хотела бы побольше узнать об отце. Боюсь, мне почти нечего рассказать!
И Уинтроу принялся без утайки, хотя и весьма вкратце, повествовать обо всем, что успело произойти с ним за время разлуки. Малта широко раскрыла глаза, когда он ей поведал, как по приказу отца его наградили рабской татуировкой. Малта едва успела прикусить язык, чтобы не обозвать его лжецом. Если он говорил правду, то где тогда татуировка? Ну а его рассказ о внезапном исчезновении отца был так же баснословен, как и история о спасении морской змеи. Когда же Уинтроу упомянул о том, как корабль его исцелил и даже убрал шрамы, Малта предпочла оставить свое недоверие при себе.
Альтия, если судить по лицу, тоже в первый раз слышала полную повесть о путешествии и приключениях Уинтроу. Ну и она-то уж точно ни на йоту не сомневалась, что Кайл Хэвен был способен на всякую низость. И она лишь покачала головой, выслушав, как отец Уинтроу куда-то пропал при непосредственном участии Кеннита.
Йек, могучая воительница из Шести Герцогств, слушала Уинтроу внимательно, определенно наслаждаясь добротно сложенной побасенкой. Сатрап же, сидевший рядом с Малтой, все это время ел и
