Иванова.
– А не достать ли мне справку, что я тяжело болен, и вообще прикинуться почетным донором? – вслух размышлял Антон Данилов.
– У Раисы справка не поможет! Слышал, как она костылями меня срезала? – напомнил Петька Мокренко.
– Официальная справочка везде поможет! Она по закону не имеет права ставить двойку, если есть справка с печатью! – хихикнул Антон.
– Надо сорвать урок! – предложила Рита. – У меня по математике баланс между пятеркой и четверкой, и я не хочу, чтобы была четверка.
– Везет же некоторым! Мне бы хоть трояк! – завистливо сказал Петька.
– Так как, будем срывать урок? – нетерпеливо спросила Самойлова.
– Как ты его сорвешь? Раиса – не биологичка какая-нибудь! С ней такие шутки не проходят! – насмешливо сказал Коля Егоров.
Ему, единственному из класса, хотелось, чтобы опрос состоялся. В своих знаниях по математике он не сомневался, а самые сложные задачи решал шутя. Учительнице приходилось порой его одергивать, чтобы он не забегал вперед по программе и не использовал более сложные правила, чем те, которые сейчас проходили.
– Ты бы, Егоров, помолчал! С тобой дома занимаются! – с досадой произнесла Аня Иванова.
– А если позвонить и сказать, что в школе бомба? – предложил Антон, гибкий ум которого просчитывал все варианты.
– В прошлом году звонил один дурак из девятого класса, – фыркнула Ритка. – Мало того, что его вычислили и исключили, так еще всю школу заставили в воскресенье учиться. А его родители за ложный вызов до сих пор расплачиваются. Забыли, что ли?
– С Раисой и бомба не пройдет. Если даже у школы загорится крыша, все равно она проведет опрос, – безнадежно сказал Петька Мокренко. В отчаянии он вырвал из горшка какой-то цветок и запустил его в форточку. Мокренко вообще любил все резать и ломать.
Раиса Павловна была известна всей школе своим крутым характером. У нее самые отъявленные хулиганы, которые на других уроках чуть ли не на люстрах качались, становились тихими, как овечки. Десятки раз самые изобретательные умы старшеклассников бились над способом, чтобы сорвать ей урок, но все было тщетно, и в журнале появлялась колонка двоек и троек.
Минут двадцать 7-й «А» гудел как улей. Предлагались самые невероятные решения, одно из которых было в том, чтобы в день опроса весь класс пошел кататься на плоту, а потом ребята потеряли бы шест и дали бы снести себя вниз по течению.
Один Филька, обычно разговорчивый, помалкивал и хитро на всех посматривал. Первое время, когда все галдели и никто никого не слушал, на это не обратили внимания, но потом вдруг заметили и уставились на него.
– А ты-то чего в рот воды набрал? – не выдержала Аня Иванова. – Тебе, между прочим, больше всех беспокоиться надо! У тебя четверка на соплях висит!
Хитров выдержал паузу – он всегда так делал перед наиболее важными своими высказываниями – и, наигранно зевнув, равнодушно произнес:
– А чего волноваться-то? Никакого опроса завтра не будет.
После его заявления в классе на несколько секунд воцарилась такая тишина, что слышно стало, как бурчит в животе у Мокренко.
– Как не будет? Почему? Ты что, Хитров, сдурел? За свои слова отвечаешь? – со всех сторон посыпались обидные реплики.
Филька спокойно встал и направился к дверям.
– Ты куда? – завопил Антон, преграждая ему дорогу.
– Если вы мне не верите, тогда я пошел. Меня дома компьютерные игры ждут.
– Нет, ты постой! Раз уж начал – заканчивай! Почему ты сказал, что завтра опроса не будет? – взревел Мокренко.
– Потому что я отвлеку Раису. Заговорю ей зубы! – уверенно сказал Филька.
– Это невозможно! Твой план – дохлый номер!
– Для тебя, может, и дохлый, а для меня нет. Ну, пока! – и, отстранив Антона, Хитров гордо вышел из класса, оставив последнее слово за собой.
Аня и Рита, сгорая от любопытства, выскочили за ним.
– Как ты думаешь, он действительно это сделает? По-моему, он привирает! – спросил Антон Данилов у Егорова.
– Помнишь снеговика? Тогда мы тоже были уверены, что Филька не сумеет спрятаться, – напомнил Колька.
– Да, от Хитрова всего можно ожидать. Но на этот раз, я уверен, он сядет в лужу, – категорично заявил Данилов.
И вот наступило следующее утро.
Перед уроком математики Филька зашел в класс и, как обычно, прошествовал к своей парте, предпоследней в крайнем правом ряду.
– Ну что, Хитров? Будешь Раису отвлекать? – крикнула ему Ритка.
– Нет проблем! – лаконично ответил Филька.
– А помогать тебе не надо? Может, как-то подыгрывать? – спросила Аня.
– Лучше помалкивайте! Я, как солист, не люблю, когда мою партию прерывают фальшивые голоса, – произнес Хитров.
Мокренко так удивился, что даже перестал царапать складным ножом краску на батарее.
– Какой солист? – поинтересовался он.
– Солист – это тот, кто поет один, и никто его не перебивает, – с некоторым сомнением объяснил Филька.
В это мгновение в классе появилась Раиса Павловна. Сказав на ходу: «Здравствуйте, садитесь!» – она стремительно подошла к своему столу и открыла журнал.
– Как я вчера и обещала, начинаем опрос! – с обычным металлом в голосе сказала учительница. – Все закройте учебники и положите их на край стола. У кого увижу открытый – сразу двойка. Все ясно?
Ребята ожидали, что Филька с места в карьер начнет заговаривать ей зубы, но он молчал. Должно быть, подумали тогда они, решительный тон учительницы отбил у Хитрова всякое желание привлекать к себе внимание. Только он откроет рот, она – раз! – и спросит его первым, а знаний у него – дырка от бублика.
Но как не раз говорил Филька: «Хитровы не сдаются!» Он подождал, пока Раиса скользнет взглядом по журналу, выискивая первую жертву, и вдруг оглушительно чихнул. Даже странно, как он сумел подгадать этот чих – пером, что ли, в носу пощекотал?
– Будь здоров, Филипп Хитров! – в рифму сказала математичка, поднимая от журнала голову и прикидывая, не подойдет ли он в качестве первой жертвы.
– Большое спасибо, Раиса Павловна! – поблагодарил Филька и спросил: – Можно задать вам вопрос?
Учительница проницательно взглянула на него, словно желая сказать: «Знаю я все ваши хитрости! Ничего не выйдет!»
– Нельзя. После урока! – отказала она.
– А если очень быстро? Одну секунду!
– Ну, если одну секунду – то можно.
И вот тогда-то в глазах у Фильки зажглась авантюрная искорка.
– Как вы думаете, сколько у вас прямых родственников, Раиса Павловна? – спросил он.
На мгновение учительница опешила и подозрительно посмотрела на него:
– А тебе зачем? С каких это пор ты заинтересовался моими родственниками, Хитров?
– Этот вопрос увлекает меня чисто теоретически. Ваши родственники интересуют меня не как люди, а той своей стороной, которой они обращены к математике.
