сбора.
Все начали высматривать подходящего кандидата. Наконец один из рядовых подтолкнул Страйка: по правую руку прокладывал себе дорогу сквозь густую траву одинокий дворф.
Джап зашевелился:
– Я займусь им.
Страйк положил руку ему на плечо:
– Но…
– Это должен сделать я, Страйк. Ты ведь и сам знаешь.
– Хорошо. Возьми с собой для прикрытия Коиллу.
Джап и Коилла двинулись вперед, пригибаясь и прячась в траве.
Остальные приглядывали за дворфом, не выпуская из поля зрения и других работников, стекающихся к месту сбора.
Внезапно одинокий дворф упал как подкошенный. Зашелестела трава. Несколько секунд спустя показался Джап, уже в одежде своей жертвы, и двинулся к повозкам.
Орки следили за развитием событий, готовые в любой момент выйти из укрытия и броситься на помощь. Джап шел ленивой походкой дворфа, которому некуда спешить.
– В способности придавать себе небрежный вид ему не откажешь, – заметил Страйк.
Поблизости зашелестела трава. Показалась Коилла.
– Он уже на месте?
– Почти, – сообщил Страйк.
Джап дошел до места сбора. К этому времени там уже толклись несколько десятков дворфов. Это был напряженный момент: первая проверка на людях. Но ни дворфы, ни возницы не обратили на него особого внимания. Несколько минут спустя дворфы начали грузиться в повозки. До сих пор Джап стоял в стороне от остальных. Теперь ему предстояло войти с ними в близкий контакт. Именно сейчас его маскировка или сработает, или окажется бесполезной.
Орки, затаив дыхание, наблюдали.
Смешавшись с толпой, Джап забрался в повозку. Никто не встревожился, не возмутился и не закричал. Задники повозок закрепили. По спинам волов загуляли кнуты. Караван тронулся.
Не шевелясь, орки следили, как повозки проезжали мимо. Когда дорога освободилась, они последовали за караваном. Обратная дорога в Троицу прошла без приключений.
Но уже в самом конце, когда повозки покатились к городским воротам, орки заметили, что сегодня на полях работает больше людей, чем вчера. Как и в прошлый раз, это были женщины в сопровождении стражников.
Сейчас Росомахам пришлось проявлять еще большую бдительность. Подходить слишком близко к стене не следовало.
Притаившись в пшеничном поле, они нашли удобный наблюдательный пункт. Отсюда повозки были хорошо видны.
Как и в прошлый раз, на стене показались часовые и осмотрели вновь прибывших. Минутой спустя огромные ворота со скрипом отворились, и опять на мгновение показались внутренности города. Повозки вкатились внутрь. Люди в черном бросились запирать ворота.
Ворота захлопнулись с оглушительным грохотом.
Страйк надеялся, что этот грохот не знаменует гибель Джапа.
Глава 18
Гигантские ворота захлопнулись за Джапом с пугающей безысходностью.
Незаметно для окружающих он осмотрелся. Первое, что бросилось ему в глаза, – это большое количество часовых. Все они были вооружены и одеты в черное.
Троица производила суровое до официальности впечатление. Все вокруг было устроено так, что удовлетворило бы самого педантичного высокопоставленного солдафона. Все здания аккуратно выстроены в ряды. То тут, то там попадались дома, похожие на деревенские – из камня, с тростниковыми крышами, по виду для одной семьи. Другие здания – побольше, бревенчатые – были похожи на казармы. Все без исключения строения имели очень древний вид. Несколько дальше над крышами торчали башни и шпили, все одинаково ровные. Прямые, как стрела, улицы и дороги прорезали ограниченный со всех сторон пейзаж. Даже деревья, весьма, впрочем, немногочисленные, выстроились, как солдаты на плацу.
Люди – мужчины, женщины и дети – упорядочение шли по своим делам. Мужчины, как и стражники, были одеты без затей, в черное. Те из женщин и детей, на которых было что-то другое, носили очень простую одежду.
Джап как раз успел осмотреться, когда его и прочих дворфов, ни один из которых до сих пор с ним не заговорил (как, впрочем, и друг с другом), вывели из повозок.
Настал еще один момент истины. Сейчас выяснится, записывают ли люди имена своих рабочих. Если записывают, то последующие события вряд ли будут приятными. Более того, с почти полной уверенностью можно сказать, что это будут последние события в его жизни.
Как и подобает в месте, где все устроено строго по законам симметрии, дворфов выстроили в аккуратные колонны рядом с повозками. Потом, к великому облегчению Джапа, вдоль рядов пошли люди и стали, тыкая пальцем в каждого, пересчитывать приехавших. Человек, пересчитывавший ряд, в котором стоял Джап, в процессе подсчета шевелил губами, но благополучно миновал лазутчика. Очевидно, его вид не вызвал никаких подозрений.
Джап гадал, что будет дальше, когда у дверей одного из похожих на казарму зданий началась какая-то суматоха. В дверях показался человек, которого разведчики видели накануне в открытом экипаже и про которого подумали, что он Кимбол Хоброу.
Он смотрел все тем же ледяным взором, и на лице его, как и вчера, не было и тени улыбки. Джап задался вопросом, сколько лет может быть этому человеку. Сейчас он рассматривал его на более близком расстоянии и имел больше времени, однако это не очень помогло. Все же он рассудил, что Хоброу, по человеческим меркам, должно быть, среднего возраста. Хотя, когда доходило до человеческой расы, Джап в этом вопросе всегда затруднялся. Ходили слухи, что для расчета их возраста есть какая-то формула, похожая на ту, по которой вычисляют относительный возраст кошек и собак. Но провалиться ему на месте, если он ее помнит!…
Одна вещь, однако, сомнения не вызывала: Кимбол – определенно харизматическая фигура. Он излучал ауру авторитета, власти и в значительной мере – угрозы.
Люди замолчали и расступились, освобождая ему дорогу. Он подошел к повозке, взобрался на сиденье, сделавшись еще более внушительным, и стал критическим взглядом осматривать дворфов. Сам того не желая, Джап под его пронизывающим взглядом слегка поежился.
Хоброу воздел руки, призывая к молчанию, хотя в этом вряд ли была необходимость: с момента его появления никто не издал ни звука.
– Я Кимбол Хоброу, – провозгласил он.
Слушателями это воспринималось не просто как информация, а как некое сообщение чрезвычайной важности. Он говорил бархатистым басом, который не совсем вязался с его сухощавым сложением.
– Некоторые из вас здесь впервые, – продолжал Хоброу.
Джап был рад это услышать. Это ему на руку.
– Те из вас, кто бывал здесь раньше, уже слышали то, что я намерен сказать сейчас, – продолжал Хоброу, – но повторить не помешает. Вы будете делать то, что вам велят, ни на минуту не забывая, что вы – гости, которым позволили быть здесь только для того, чтобы мои люди могли посвятить себя более важным делам.
«Мы будем вычищать дерьмо, – подумал Джап. – Экая новость!…»
Во время паузы, очевидно, предназначенной для того, чтобы придать веса только что сказанному, Хоброу обвел аудиторию инквизиторским взором.
– Есть вещи, которые здесь разрешены, и есть, которые запрещаются, – сказал он. – Вам разрешено усердно выполнять работу, которой вы вознаграждены. Мы позволяем вам оказывать уважение начальникам. И мы позволяем вам выражать уважение к нашей вере в единого истинного Высшего Творца.
