Крубс внимательно посмотрел на Фому.
– Эге, да ты никак страдать вознамерился? До чего же вы, земляне, любите страдать. Вас хлебом не корми, дай только часик-другой помучаться! Небось и океаны у вас такие глубокие оттого, что вы слишком много хныкали.
– Но ведь ты улетаешь! – глухо отозвался Фома.
– Улетаю, – охотно подтвердил Флюк. – У нас небось уже вся планета на ушах – не поймут, куда я делся.
– И глотуны улетают?
– Вроде того. Им охотиться надо. Они же вернули ваше земное вещество и теперь снова голодные, – согласился Флюк.
– Ну вот, я же говорил, что вы все улетите, – сказал Фома, глядя себе под ноги.
Инопланетянин загадочно посмотрел на него.
– Все, да не все!
– Как это не все?
– А так! Кое-кто остается! И этот кое-кто, кажется, тебе давно об этом намекает.
И прежде чем Фома успел сообразить, кто этот «кое-кто», маленький глотун спикировал ему в руки и довольно заурчал.
– Он остается? Остается? – не поверил Фома.
– Ну разумеется! До чего бестолковый ты дылда! Я же сам читал тебе в энциклопедии, что маленьким глотунам в первые годы жизни нужна кислородная атмосфера.
– Но это же ненадолго: на год или на два, а потом глотун все равно улетит.
Флюк подбоченился и фыркнул, оборачиваясь к взрослым глотунам:
– Нет, вы видали такого? Все они, дылды, такие. И кому вы только доверяете своего детеныша?
Произнеся эту укоризненную реплику, крубс вновь повернулся к Фоме:
– Знаешь, что такое для глотунов «первые несколько лет жизни»? Это тысяч сто ваших земных лет, не меньше.
Фома не поверил своим ушам:
– Сто тысяч?
– Не меньше. Так что ты особенно не вешай нос. За сто тысяч лет вы еще успеете друг другу надоесть, – заверил его Флюк.
В этот момент оба взрослых глотуна ненадолго подлетели к малышу, прощаясь, потерлись об него боками, и мгновенно пропали.
– Небось уже в другой галактике гоняются за метеоритами, – сказал крубс. – Но ты не волнуйся: они ненадолго. Лет через тысячу они его навестят, это железно.
Вернув Фоме обе липучки, Флюк потрепал его по колену.
– Ну все! Пока, дылда! Я тоже полетел! Если захотите связаться со мной, то возьмите с Нинкой обе липучки, поднесите ко рту и говорите. Я все услышу. Только при этом сильно не орите, а то я оглохну.
– До свидания, Флюк! – сказал Фома.
Инопланетянин неуклюже забрался в тарелку и высунулся из нее, готовясь захлопнуть люк.
– До свидания! Эй, а с тобой я не прощаюсь, маленький обжора! А ну брысь отсюда! – внезапно завопил инопланетянин.
Вопль его был вызван тем, что подрастающий глотун, времени не тратя даром, принялся отъедать у его тарелки одну из трех коротких опор.
Люк захлопнулся, и маленькая летающая тарелка взмыла в небо. Сначала она стала крошечным пятнышком, а потом и вовсе растаяла в небе.
На каменистом пляже остались двое – Фома и его друг глотун.
– Кажется, нам пора подумать, как вернуться домой, – сказал мальчик.
