телепортаторы-самородки! – забормотал Флюк.
Успокоился инопланетянин только тогда, когда, вновь оказавшись в комнате Соболева, разлегся под лампой. Маленький глотун, этот второй любитель энергетических ванн, пристроился с ним рядом.
Наконец, кожа Флюка опять стала оранжевой, а затем и ярко-красной. Инопланетянин от удовольствия стал даже насвистывать какую-то звездную песенку.
– Это вам не ускоренная подзарядка, когда два пальца в розетку суешь! Мгновенная отрыжка и никакого удовольствия! Это настоящий кайф! Наслаждение утонченного гурмана! – сказал он назидательно и, сев на краю стола, принялся болтать ногами.
– Флюк, – произнес Фома. – Ты говорил, что не знаешь, как доставить кирпичонка к его родителям.
– Ну-да, не знаю. Не на закорках же я его потащу!
– А тарелка? У тебя же есть летающая тарелка! – напомнил Фома.
Инопланетянин замерцал носом.
– Ах я башка садовая! Ну, разумеется, у меня есть тарелка! Совсем из головы вывалилось! Ладно, я отвезу им их малыша на тарелке, если, конечно, эти обжоры не слопают ее так же, как слопали предыдущую.
Не откладывая, Флюк кинулся к шкафу и, забравшись в тарелку, принялся в ней копошиться. В тарелке что-то запыхтело, задребезжало, как если бы заводили старый-старый, без глушителя «Запорожец». Вначале она метнулась назад, потом подпрыгнула, а затем, благополучно вылетев из шкафа, приземлилась на столе.
Из тарелки высунулся Флюк и принялся проталкивать кирпич внутрь. Маленький глотун и сам бы не прочь узнать, что внутри, но это ничего не меняло: он не пролезал в узкий люк, а открыть его шире не было никакой возможности.
– Свинство какое! И надо было тебе вырасти таким огромным оболтусом! – в сердцах воскликнул инопланетянин.
– Ничего страшного! Он и сам полетит за тарелкой! Ведь, правда, полетишь? – ласково спросил Фома, наклоняясь к глотуну.
– На какой ответ ты надеешься? Кивнет он тебе, что ли? Кивающий кирпич – такое зрелище лучше не пропустить! – хмыкнул Флюк.
Фома открыл форточку. Тарелка с инопланетным ворчуном вылетела в нее и зависла напротив окна. Мальчик взял кирпич и легонько подбросил его:
– Лети к своим родителям! Флюк покажет тебе, где они.
Кирпич направился было к форточке, но вновь вернулся к Фоме и легонько потерся о его плечо. Фома сглотнул. Разлука – штука неприятная, особенно с тем, к кому ты успел привязаться.
– Я с тобой не прощаюсь! Мы с тобой обязательно увидимся, – сказал он, искренне желая, чтобы так все и было.
– Эй, глотун, ты летишь или как? У меня, между прочим, башка мерзнет из люка торчать! – нетерпеливо крикнул Флюк.
Сияя сиреневым нимбом, его летающая тарелка нырнула в ночь. Кирпич заспешил за ней. Мгновение – и они скрылись.
Тяжело вздохнув, Фома разделся, лег в кровать и почти сразу заснул.
Снилось ему... впрочем, ничего ему не снилось. Он устал.
2
Утром маме долго пришлось расталкивать Фому. Сын брыкался, вжимался в подушку и ни за что не желал вставать. Только когда мама появилась в дверях комнаты с последним средством – полотенцем, намоченным холодной водой, – Фома наконец кое-как поднялся.
– Я же говорила, что он соня! Вчера в девять вечера уже дрых как сурок! – крикнула из коридора собиравшаяся в школу Людоедка.
«Ага, в девять я лег! Держи карман шире!» – едва не сказал ей Фома, но решил не распространяться по этому поводу.
В кухне, наспех завтракая, он успел еще захватить конец программы новостей.
– Сегодня около семи часов утра земные локаторы перестали фиксировать две странные воронки. Произошло это в момент их сближения в двадцати километрах от побережья Черного моря. Воронки просто исчезли, не оставив после себя никакого следа. Более того, планета Земля, как показали измерения, вновь обрела утраченную за последнее дни массу. Были возвращены даже затянутые воронками исследовательские корабли. Пострадавших среди их экипажей нет, если не считать командира американского авианосца, который в состоянии шока засунул себе в нос карандаш. Ученые до сих пор не знают, с каким странным природным явлением нам пришлось столкнуться.
«Получилось! Они нашли своего малыша!» – подумал Фома, торопясь в школу. Он жалел только об одном, что не сумел попрощаться со своим маленьким приятелем-глотуном. Впрочем, как оказалось, жалел он рано.
– Ну это... как дела-то? Не сожрал тебя твой кирпич? – приветствовал его в классе Димка Демидов.
Пока Фома объяснял этому зануде, что к чему, начался урок.
– Соболев, хватит болтать! Я не узнаю тебя последние дни: какой-то ты стал взбалмошный. К доске! – строго сказала учительница. – Записывай условие: двенадцать шахтеров вырабатывают в день...
Мальчик вышел к доске. Но произошло невероятное: в тот миг, когда Фома взял мел, что-то ослепительно сверкнуло. Стены класса исчезли, и мальчик обнаружил, что стоит на морском берегу.
Пораженный Фома стал озираться – впереди плескало стального цвета холодное море, справа и слева раскинулся пустынный каменистый пляж. Мальчик сделал несколько заплетающихся шагов, покачнулся и озадаченно сел на камень.
«Куда я попал? Почему море? От нашего города до моря за неделю не доедешь!» – встревоженно подумал он.
Неожиданно Фома сообразил, что продолжает держать что-то в руке. Взглянув, он понял, что это кусок мела, и представил, как озадачится учительница: исчезнуть на глазах у всего класса, да еще с мелом!
Но удивление Соболева продолжалось недолго. Подняв голову, он заметил крошечную точку. Точка увеличилась, и на песок перед Фомой опустилась тарелка Флюка. Она была не одна. За тарелкой почетным эскортом летели три кирпича. Из них два были крупных, с рыжеватым отливом, а в третьем, маленьком, Фома узнал своего приятеля – глотуна.
Люк открылся. Из него выбрался Флюк и, шагая по камням, подошел к Фоме.
– Ну как, понравилось тебе телезафигачиваться? Постарались глотуны? – поинтересовался он.
– Так это глотуны меня сюда перенесли? – обрадованно воскликнул мальчик.
– Они самые. А ты думал кто? Старушка с зонтиком? – спросил Флюк. Он явно недолюбливал глотунов после того случая, когда они сожрали его летающую тарелку.
Спрашивать, при чем здесь старушка с зонтиком, Фома уже не стал. Его внимание целиком было приковано к глотунам.
Для Соболева все происходило как в тумане. Два взрослых глотуна остановились поодаль, шагах в пяти, и, казалось, внимательно разглядывали его. Их детеныш, узнав мальчика, уже устремился к нему и теперь восторженно носился у него над макушкой.
«Вот дела! Куда уехала моя крыша? Над головой у меня носится восторженный кирпич!» – подумал Фома.
Он вдруг понял, зачем глотуны телепортировали его сюда. Чтобы он попрощался. Попрощался со своим четырехугольным приятелем. Вначале улетят глотуны, а за ними заспешит и Флюк. Приключения, чудесные приключения закончатся.
Соболев приготовился к неминуемой разлуке. Глаза у него защипало, хотя мальчик и не собирался плакать.
– Песок попал! – буркнул он.
3
