Пацан подскочил, оглянулся на чуть не прибившую его дверь. Что-то прошипел сквозь зубы совсем не доброе, но явно вечное.
Асуэл оценивающе взглянул на лежащую перед ними тропинку, когда в небе появилась черно- зеленая птица. Покружив немного, она села на плечо Асуэла. На ее ножке болтался браслет из серых камешков с рунами. Асуэл провел кончиками пальцев по ним и посуровел. Глаза его потемнели. Он отыскал взглядом балкон на стенах горного замка, где стояла хозяйка птицы. Илоа подняла перед собой раскрытую ладонь.
– Она благословила нас, – пояснил за спиной Ут. – Идемте. Птица взмыла в воздух.
– Идемте, – согласился эльф, и первый стал подниматься по тропе.
– Не торопись, – остановил его Ут. – Нам ничего не угрожает.
Они поднимались в горы. Впереди эльф – показывал безопасную тропинку, за ним Ут, следом люди и замыкал шествие Тораст.
Пройдя метров двадцать, Влад еще раз обернулся на удивительный замок. По крайней мере, он надеялся, что все так подумают. На балконе заметил маленькую зеленую черточку – их по-прежнему провожала дочь лесного царя.
Сергей тоже оглянулся и помахал ей. Влад позавидовал ему: как все легко – помахал царской дочке, и как будто, так и надо. А он в этом плаще поверх серой формы чувствует себя клоуном. Спрятаться бы куда… И как назло острое чувство, что кто-то сверлит тебе спину взглядом. Никуда не спрятаться, не скрыться от него.
Как-то в Чечне снайпер повадился по ним стрелять. Недели две вычислить его не могли. Каждый раз, когда выходили на открытое пространство, казалось, что ты на мушке, что вот-вот… Сейчас не покидало точно такое же ощущение.
18 июня, около девяти утра, Волгоград.
Младший сержант патрульно-постовой службы Гоша не спеша шел по проспекту Ленина. Проверял точки. Когда их еще и проверять-то как не на работе? Конечно, основная масса барыг появится к вечеру. Но есть и такие адепты своего дела, как, например, Мурзик. Только-только книжный магазин открылся, а он уже на посту. Для незнающих – золото скупает. Для знающих и продает. И не только золото. Гоша направился прямиком к барыге. Скоро граждане будут радоваться, глядя, как бравый пэпээсник наводит порядок в городе-герое.
Вообще Гоша не жаловался на судьбу, ничем она его не обделила. Внешность – хоть манекенщиком работай: высокий (не то чтобы сильно, но в меру, метр восемьдесят, если точно – «Это вам не какие-нибудь сраные метр семьдесят пять!»), глаза серые, волосы светлые, а кожа смуглая. Так что две полоски на лице сверкают – а это очень эффектно, особенно летом. Еще у него прищур такой фирменный, обаятельнейшая улыбка, и блатная походка. Девки в отпаде. А вот пацанам не нравится. Вон как Мурзик-то заерзал. Гоша подошел ближе, небрежно достал сигарету:
– Закурить не найдется?
Мурзик суетливо сунул зажигалку. Гоша прикурил, пустил дым вверх. Не дожидаясь его слов, парень сунул в ладонь несколько купюр. Гоша быстро пересчитал. Выпустил дым.
– Маловато.
– Чё? – вскипишнулся Мурзик, тут же осел под тяжелым взглядом, зашелестел с улыбочкой, будто убеждал правильного мента, что у него с документами все в порядке. – Чё мало-то, чё мало? – горячо зашептал он. – Всегда одна и та же такса была, а теперь мало.
– Ты, пушер, меня за лоха держишь или как? – Гоша теперь шипел, не глядя на Мурзика. Это сильнее впечатляло, чем когда смотришь в глаза. Уже года три как вычислил и пользовался: бабам смотреть в глаза, а мужикам мимо.
– Гоша, ты же знаешь, я не сам цены устанавливаю, – просительно сетовал пацан. – Как Барин скажет, так и плачу. Тебе отдам больше, что ему скажу? – зло зыркнул в сторону – там уходил выгодный клиент. Гоша на его маневры внимания не обратил. Он может тут и целый день простоять, что он тогда Барину скажет.
– Ты, может, думаешь, здесь Барин главный? – осведомился он. Чтобы сказать все, что он хочет, как раз хватит сигареты. – Здесь, бивень, главный я. Захочу – будете торговать. Не захочу – вас быстро в торбу бросят. Ты что думаешь, я не знаю, что у вас тут творится? Не знаю, куда это у нас лучший пэпээсник пропал, старший лейтенант Владислав Бирюков, когда гнался, между прочим, за одним из ваших бодяг? Или я еще не слышал про то, что у наркома Невского квартира продается? Мурзик разозлился, заговорил еще тише, но яростнее:
– Ты меня, Гоша, на бога не бери. Про мента твоего ничего не знаю. Квартиру Невского продаем. Так, где он, Гоша? Нет тела – нет дела. Ты что ли этого гребанного ширялу искать будешь? Вот как с Барином договоришься на счет добавки, тогда и будет больше. Гоша выпрямился:
– Гражданин, пройдемте в отделение.
– Ты чё? Ты чё? – перепугался Мурзик. – Ну, сколько тебе надо еще.
– Сегодня дай мне хлеба.
– Чего?
– Чё слышал. А Барину передай, что теперь в два раз такса увеличилась.
Мурзик с тяжелым вздохом сунул Гоше в карман несколько пакетиков с белым порошком.
– Хватит что ли? – тот надменно кивнул, а парень продолжил робко. – Я-то Барину передам, конечно, но лучше бы ты сам с ним встретился. Мы люди маленькие. А вы оба – Баре! – Мурзик хмыкнул. – Значит, как договоритесь, так и будет.
– Посмотрим, – дернул плечом Гоша и пошел дальше развязанной походкой. Положил руки в карманы. «Эх, жизнь хороша!» Впереди ожидал центральный рынок, а там целых четыре точки. И с каждым побеседует как с Мурзиком.
18 июня (2 Синего), около десяти утра, Замок Горных эльфов
Иситио провожал гостей, стоя на балконе, прикрытом магическими чарами.
– Ты доволен, Арис? – не оборачиваясь, обратился он к закутанной в плащ фигуре.
Тот привычным движением накинул капюшон глубже, чтобы никто не разглядел даже тщательно выбритого подбородка.
– Странный вопрос, – услышал правитель тихий голос. – Я ожидал найти не дружественную поддержку, но реальную помощь. Видимо, мне придется поискать ее в другом месте. Я отправлюсь сразу после них, – минарс собрался вернуться в комнату, но Иситио остановил его.
– Я хочу, чтобы мы правильно друг друга поняли, – сообщил он внушительно. – Если Орман причинит вред хотя бы одному из моих людей, я тут же встану под ваши знамена. Но пока…
– Я все понимаю, Правитель, – вежливо согласился Арис. Они заметили птицу, спустившуюся к Асуэлу.
– Думаешь, птица прилетала, чтобы попрощаться? – на этот раз Правитель взглянул на Эора, на красивом лице которого застыла смесь презрения и вражды.
– Что бы то ни было, – заметил Арис, – вряд ли вы будете предпринимать действия против эльфийки, – и добавил иронично. – Она же не напала ни на одного из ваших людей.
