если хотите убедить в дружественных намерениях – верните часы и оружие.
– Часы? – уточнил Ут. – Самые маленькие часы, которые я видел в жизни, были примерно с меня ростом, у мага Ормана в кабинете. Они водяные. Ты хочешь сказать, что носил нечто подобное с собой, а Тораст отобрал? – они собрались вместе. Асуэл и Тораст ожидали ответа Влада.
– Мои часы маленькие. Они на запястье висели. Вот так, – он показал, какой ширины ремешок на руке. Асуэл повернулся к Торасту:
– Ты забрал у него браслет? Урукхай захрипел протестующее, но Ут возразил:
– Ты знаешь, что оружие не пристегивают к руке! На запястье можно надеть только браслет. У Асуэла множество браслетов, – он показал на эльфа. – Они служат ему для защиты и украшения. Это не оружие! Думаю, тебе надо вернуть эту вещь Владу и принести извинения.
Тораст, продолжая что-то бурчать, полез в седельную сумку и извлек на свет часы. Влад обрадовано схватил их и тут же с угрозой надвинулся на урукхая.
– Ты что сделал? – вместо часов покачивалось стеклышко на ремешке. Тораст угрюмо прорычал несколько предложений. Ут перевел урукхая:
– Тораст говорит, что внутри двигалось что-то, поэтому он решил, что это какое-то тайное оружие и решил разобраться, как оно действует. Он приносит извинения.
– Пистолет, – побледнел Влад. – Пистолет покажи, чудило!
– Тебе не стоит так волноваться, – пробасил Ут. – Он принес извинения, этого вполне достаточно. Если нет – Тораст заплатит тебе ту сумму, которую ты назовешь. Отдать оружие мы пока не можем. Даже гости не носят оружие, если не заслужили его. Так везде во Флелане и вы не должны обижаться.
– Я говорю, покажи пистолет! Покажи то, что снял у меня с пояса, – Влад угрожающе надвинулся на урукхая.
Тот выставил вперед ладонь, чтобы мент остановился, потом опять покопался сумке и на ладони показался Макаров. Никаких изменений в нем патрульный не заметил. Когда Влад попытался дотронуться до него, пистолет сразу исчез. Тораст захрипел что-то.
– То, что ты называешь «пистолет», пока сохранится у него. Когда ты заслужишь его, его вернут в целости и сохранности.
– Тораст, – Влад очень серьезно вглядывался в урукхая. – Я в жизни не видел ни одного урукхая. Только читал – и все очень плохое. Если хочешь убедить меня, что ты другой – ни в коем случае не трогай мое оружие. Не пытайся его разобрать. Вообще пальцем к нему не притрагивайся. Понимаешь? Урукхай кивнул и успокаивающе прохрипел что-то.
– Он говорит, что не разочарует, – с готовностью сообщил Ут. – Вернет оружие неповрежденным, когда ты его заслужишь. Так сколько он должен тебе за браслет?
– Сто золотых, – зло процедил мент. – Эта вещь вообще для меня бесценна, так что у него столько денег не найдется! Потопали уже, – подтолкнул их Влад. – В гости, так в гости.
– Сто золотых очень много, – потер лоб Ут. – У Тораста вряд ли столько есть. Может, маг Орман сможет починить эту вещь?
– Ага. Представляю, как он это сделает, – сквозь зубы пробормотал Влад. – Не надо мне от вас ничего. Пистолет пусть не трогает и будем считать, что мы в расчете. Идем, а то кто-нибудь нагонит.
Ут пошел вперед. Вскоре он исчез за стеной тумана, лишь бечевка натянулась в воздухе.
18 июня, 15.10, Волгоград.
Гошу никогда не подводила интуиция. Если внутренний голос убеждал, что ждут неприятности, следовало закрыть пасть собственным желаниям и сидеть дома. Сегодня навязчивый зуммер гудел с утра. Вернее, когда проснулся, беспокоило слабенько. Так сосет желудок во время ленча (хорошее дело придумали американцы): проголодаться не успел, но недовольство организм высказывает. Если бы зудело сильнее, он бы взял больничный. А так отмахнулся и поплюхал.
Уже на службе почувствовал, что когда начинает думать о точках, которые вчера обошел, чувство тревоги завывает сильнее. А уж когда направился в сторону «Современника», где обосновался Мурзик, вообще чуть ли не паника охватила. С чего бы это?
Вчера он собрал неплохую мзду. Шавки сообщали примерно одно и то же: «Барин будет недоволен». А с чего бы ему быть довольному, при мыслях о Гоше? Гоша, чай, не Перис Хилтон, а Барин не депутат. Пусть бандюган привыкает кланяться и платить. Гоша хохотнул. «Тронуть Барин не сможет, – уверял он себя. – Среди бела дня? Где найдет такого камикадзе? После работы не найдут. Где я живу, не знают и боевые товарищи», – Гоша очень осторожен. Он не спускал все собранные деньги на баб и водку. У него закон жизни: бабы – это хорошо, но и они должны приносить деньги. Не вечно ведь патрульным по улицам шнырять. У него большие планы. Далеко идущие. Почти как заглавие книжки: «Сколотить первый миллион к тридцати». Миллион зеленых, конечно.
Как ни успокаивал он себя, что ничего не грозит, интуиция не умолкала, и он к Мурзику с утра не пошел. «Пройдемся-ка мы по другим пажитям, – сразу стало спокойней. – Что за черт?»
К обеду пошел по прежним точкам. «Чего я боюсь? Что на меня Мурзик с пером кинется? Или Барин снайпера наймет, чтобы меня убрать? Бред». Все же, когда он подошел к книжному магазину, нервы звенели как натянутая струна. Мурзик, увидев его, хоть и скривился – но скрыться не пытался. В ладонь привычно ткнулись алтушки. Столько, сколько и просил – без вопросов. И назойливый червячок утих. Все нормально, с ним считаются. Часть денег Гоша торговцу вернул:
– Хлеба дай.
Тот дал несколько стеклышек. Не пожадничал, молодец. «Все в порядке», – еще раз успокоил он себя и собрался идти дальше. Но Мурзик обронил невзначай.
– Барин с тобой повидаться хочет. Тупик на Порт-Саида знаешь? Он там один будет.
Сердце запорхало как бабочка, в желудке сначала похолодело, а в потом и потяжелело. Гоша застыл.
– Когда? – осведомился хрипло, за что на себя разозлился и продолжил, с ленцой растягивая слова. – Недосуг мне по тупикам таскаться в нерабочее время.
– А чё в нерабочее? – заговорил ему в тон Мурзик. – Прямо сейчас можешь и зайти. Все равно в ту сторону идешь.
– Ладно, посмотрим, – Гоша сунул руки карманы и, не прощаясь, пошел дальше. Червячок внутри не унимался. Вырос до размеров змеи и теперь как кобра раздувался и пугал его. А чего пугает? У него пистолет. Опять же киллера что ли Барин туда посадил, чтобы его пристрелить? Дороговато будет. Проще заплатить, сколько он просит. «Да я может, и не пойду еще, – уговаривал он себя. – Зачем мне это надо?»
Хотя по большому счету надо. Положено. Когда-нибудь встретиться все равно придется, чтобы окончательно стало ясно, кто хозяин. Но может не сейчас? А в том месте, которое он укажет и приготовит? Хотя воевать с Барином да его братвой невыгодно. Проще когда так, как в настоящее время: они под ним, сами того не подозревая. Исправно платят дань. Да неужто Барин решил, что он слишком много попросил за исчезнувшего мента? Гоша ведь не так уж много и взял – барыга должен это понимать.
Когда подошел к тупику, издалека заглянул туда, вытянув шею: «Пусто. Где же Барин, что стрелку забил?». Окинул взглядом крыши. «Нет, снайперу засесть негде. Снова глупая мысль о снайпере. Паранойя что ли? Хотя у нас не запад. Не обязательно тыщи киллеру совать. Хватит и пару пакетиков обдолбанному наркуше, такому как Невский, пообещать. А потом как дело сделано будет в те же пакетики гадости какой набодяжить, чтобы уж точно концы в воду, и Барин чистенький со всех сторон оказался».
Гоша вернулся в соседний двор, выцепил там слоняющегося без дела мальчишку, и попросил его за чирик пойти в тупик передать дядьке записку. Тот вернулся через десять минут и сообщил, что никого не нашел.
Тогда Гоша прикрикнул на интуицию как на собаку: сидеть, место! И пошел в тупик сам. Пистолет
