18
Небо было слишком голубым, облака слишком белыми, трава слишком зеленой. На краю луга у опушки леса за невысоким забором стояла избушка на курьих ножках. Анюта, Лаврик и Мухтар подошли к забору. Он был сложен из человеческих костей, а по углам стояли черепа.
Анюта потрогала один из черепов, потом смело взяла его в руки и удивленно воскликнула:
— Пенопласт!
— Конечно, — сказал Лаврик. — Где, по-твоему, мама и папа могли видеть настоящие человеческие кости? Нигде. А для маскарада кости вырезали из пенопласта.
— Значит, наши предположения подтверждаются? — спросила Анюта.
Лаврик не ответил. Он внимательно что-то читал в книге, потом закрыл переплет и сказал:
— Ее нет дома — избушка к лесу передом стоит. Надо ждать, потому что где находятся мама и папа, может рассказать только Баба-Яга. А она маленькими детьми питается…
— Ничего страшного! Не съест! — успокоила Анюта. — Мы находимся в воображаемом мире!
— Да, — вздохнул Лаврик, — к сожалению, в воображаемом…
— Ты хочешь сказать, что воображение иногда придумывает картины еще страшнее реальных? — шепотом спросила Анюта. И тут Мухтар зарычал и шерсть на нем встала дыбом. Над лесом летела ступа с Бабой-Ягой. Используя метлу в качестве руля управления, Баба-Яга направила ступу на выжженную площадку возле избушки. Включились тормозные ракетные дюзы. Поднимая клубы пыли, ступа опустилась на выжженную площадку, как лунный модуль на поверхность Луны.
— Ступокинетический двигатель внешнего сгорания, — оценила конструкцию Анюта. — Примитив…
Баба-Яга ловко выпрыгнула из ступы и сняла мотоциклетный шлем с очками.
— Избушка-избушка, — приказала она, — повернись к лесу задом, ко мне передом!
Баба-Яга подняла прямоугольную коробочку, похожую на пульт дистанционного управления телевизором на инфракрасных лучах, направила излучатель на избушку и уточнила команду:
— На 180 градусов через левое плечо, кругом марш!
Баба-Яга нажала кнопку и избушка со скрипом повернулась. Баба-Яга подошла к двери, нашарила под половичком ключ, открыла замок, сделанный из двух вставных челюстей, шагнула было в избушку, но остановилась на пороге, хлопнула себя кулаком по лбу и воскликнула:
— О, чуть не забыла! Что-то духом человеческим пахнет! Не к добру это, ой не к добру…
— Здравствуйте, бабушка, — решительно сказала Анюта. — Не могли бы вы нам предоставить информацию…
— Чего-чего? — перебила Баба-Яга. — Чтой-то я плохо слышу, а вижу еще хуже. Вы бы, детки, в избу зашли, щей отведали. Щи у меня хорошие, суточные. А там и поговорим про ету вашу, формацию… Только вы животную свою на дворе оставьте, а то она моего интерьеру испужается.
— Она что, по-русски говорить не может? — шепотом спросил Лаврик у Анюты.
19
Внутренность избушки действительно была пугающей: дверь Баба-Яга закрыла на засов, а засов этот был целой человеческой ногой, заслонку в печи отодвинула, а запор на заслонке из руки был сделан. Потолок нависал черными гроздьями копоти. А самая большая паутина протянулась от чучела крокодила прямо к гостевой лавке. Паутина скрипела и в любой момент могла, как сеть, сверху упасть на гостя и запутать его так, что сам не распутается.
— А где у вас все книги, бабушка? — поинтересовался Лаврик.
— В кладовке книжки, внучек, в кладовке, — сказала Баба-Яга, не отрываясь от дела. Стоя на коленях, она пыталась растопить печь. — Чего книжкам в курной избе пылиться да коптиться? Нехай в кладовке целее будут!
— А посмотреть можно? Почитать? — спросил Лаврик.
— Чего там смотреть да читать? — удивилась Баба-Яга. — Там у меня антикварият сплошной. Неинтересный. Мечта букиниста.
Баба-Яга снова принялась чиркать спичками и перекладывать щепочки для растопки то так, то этак.
В самом темном углу вдруг заухал огромный филин. Ухал он низким голосом и повторил свое: «У-у!» пять раз, а потом замолчал.
— Пять часов! — всплеснула руками Баба-Яга. — А у меня еще обед не разогрет! И она еще энергичнее стала перекладывать щепочки и чиркать спичками.
— Что дальше будет, знаешь? — шепотом спросил Лаврик у Анюты.
— Что?
— Дальше она растопит печь и попытается нас в ней зажарить.
— Тогда бежим! — предложила Анюта.
— Не надо никуда бежать! — шепнул Лаврик. — В сказках точно написано, что нам надо делать. Когда Баба-Яга посадит нас на лопату и начнет в печь закладывать, мы будем ногами упираться, а потом попросим, чтобы она нам показала сама, как на лопату садиться надо.
— И что дальше?
— А дальше, как только она на лопату сядет, мы ее саму — в печку! Заслонкой закроем и на запор запрем! — изложил свой план Лаврик.
— Нет, — сказала Анюта. — Это слишком жестоко, а кроме того, нам от Бабы-Яги кое-какую информацию получить надо…
Резко поднялась Баба-Яга с колен, швырнула спичечный коробок в филина и заругалась:
— Чтоб ты, печка проклятая, век нечищенная стояла, чтоб в тебе огурцы и капусту солили, чтоб на тебе верхом Емеля-дурак ездил!
— Что случилось, бабушка? — удивились Анюта с Лавриком.
— Это все печка, печка! — воскликнула в сердцах Баба-Яга. — Бездарная конструкция! Никак не могу растопить! Интересно, какой-такой печник ее придумал и построил?!
Кто придумал такую печь, было ясно Анюте и Лаврику. Но откуда мог знать Кирилл Андреевич устройство русской печи и придумать ее настолько хорошо, чтобы всякая Баба-Яга могла вмиг растопить? Анюте с Лавриком стало немножко стыдно за воображение родителей.
— Может вы бутербродов наших отведаете? — предложила Анюта Бабе-Яге и развернула сверток.
20
— От души наелась, от души, — сыто отдувалась Баба-Яга. — Порадовали старушку! И как же мне вас, детушки, отблагодарить?
— Сами знаете, — сказал Лаврик, прижимая к себе Книгу сказок.
— Знаю, — согласилась Баба-Яга. — Путь вам предстоит неблизкий да нелегкий. Дам я вам клубочек волшебных ниток. Куда клубочек покатится, туда и вы за ним пойдете. Сначала дорога через лес дремучий проляжет. В лесу Баранец на вашем пути встанет, потом в чистом поле Соловья-разбойника одолеете, ну а дальше сами знаете последовательность: дуб, сундук, заяц, утка, яйцо, игла в яйце, а на конце иглы смерть
