ничего, кроме безумия.
Большую часть долгого полета из Токио он провел в общении с «Орегоном» через защищенный шифром ноутбук. Макс Хэнли собрал команду, которая понадобится Хуану в Швейцарии, а также необходимое снаряжение, имеющееся только на корабле. «Орегон» шел на самом полном ходу в Тайбэй — ближайшую якорную стоянку с международным аэропортом. Пришлось пойти на расчетный риск, бросив «Маус» без надзора, но с его скоростью в четыре узла Хуан не сомневался, что экипаж сумеет найти плавучий сухой док снова. Они с Максом прикинули, что тот останется сам по себе лишь на сутки, если только не будет никаких неприятностей на Тайване. Но Хуан пустил в ход старые связи с начальником порта в Тайбэе, так что неприятностей быть не должно.
Снаряжение, которое не сможет пройти международный таможенный досмотр, придется чем-то заменить уже в Швейцарии, но с этой стороны проблем Хуан не ждал. У него достаточно связей и в Цюрихе, и вокруг еще со времен работы в ЦРУ, а потребуется-то всего пара пистолетов. Взрывчатку они могут изготовить и сами с помощью бытовых химикатов, а все остальное, что понадобится, можно купить или взять в аренду.
Первым делом Хуан, опередивший команду на двадцать четыре часа, озаботился найти конспиративную квартиру и изучить маршрут между Регенсдорфской тюрьмой и судом в центре города.
Через двадцать минут после прохождения таможни он уже сидел за рулем арендованного внедорожного «Мерседеса» ML-500. Он сомневался, что высокая проходимость автомобиля пригодится, но в этом богатом городе такая машина не будет бросаться в глаза, да к тому же она оборудована GPS- навигатором. Стояло чудесное весеннее утро, так что он опустил окна и открыл лючок на крыше.
В отличие от Токио, Цюрих Кабрильо любил за безупречное сочетание старого и нового. Барокко и современная архитектура стоят здесь бок о бок, — не состязаясь между собой, а пребывая в успокоительной гармонии. Именно в Цюрихе он впервые переспал с контактом, работая на Компанию. Она была мелкой служащей российского посольства, не располагавшей никакой ценной информацией, но это не помешало Хуану чувствовать себя эдаким Джеймсом Бондом. При этом воспоминании он улыбнулся, огибая город по кольцевой автодороге и отыскивая съезд, который выведет его к тюрьме. Конспиративная квартира обождет, пока он не найдет самое подходящее место для осуществления своего замысла.
Перед самым поворотом к тюрьме Хуан развернул машину и направился обратно в город. Нет смысла засвечивать машину перед охраной у ворот, потому что наверняка придется проехать этим маршрутом не один раз, пока его команда будет отрабатывать нападение. И поехал прямо к зданию суда, где проходит процесс века с Рудольфом Исфордингом в роли главного свидетеля.
Улицы вокруг суда были забиты машинами, движение было очень плотным — прежде всего из-за стройки по соседству, так как грузовики, доставляющие стройматериалы и вывозящие землю со стройплощадки, блокировали все перекрестки. Новое здание все еще представляло собой всего лишь стальную раму с бетонными перекрытиями, вознесшуюся на семь этажей. Башенный кран господствовал над участком, и его балочная стрела, повернувшись, вышла бы далеко за забор из досок и рабицы, ограждающий стройплощадку. Остановившись на красный свет, Хуан наблюдал, как кран поднимает связку двутавровых балок, спохватившись, лишь когда водитель машины позади деликатно посигналил. Уже дали зеленый. Помахав в знак извинения, он поехал дальше.
Он проехал туда-сюда между тюрьмой и судом еще шесть раз, избрав шесть разных маршрутов. Будь он во главе команды охраны, доставляющей Исфординга в город на процесс, он бы каждый день выбирал наугад новый маршрут, чтобы осложнить потенциальным террористам нападение на бронированный фургон. Проблема лишь в том, что место назначения всякий раз одно и то же. А чем ближе фургон к зданию суда, тем более предсказуемым и уязвимым становится.
Найдя место для парковки в нескольких кварталах от суда, Хуан еще два часа провел в прогулках по окрестностям, потягивая черный кофе из «Старбакса». Пожалуй, следовало бы купить кофе у местного продавца, а не в международной франчайзинговой сети, но он уже не один месяц не ощущал вкуса любимого напитка и мысленно отметил, что надо бы связаться со штаб-квартирой компании в Сиэтле и выяснить, нельзя ли закупить их оборудование для «Орегона».
Несмотря на затрудненное движение вокруг здания суда и соседней стройки, на главной улице позади обоих строений было относительно спокойно. Надо будет поставить тут людей на пару-тройку дней, чтобы составить полную картину дорожной ситуации на случай, если придется воспользоваться этим местом. Пока что все выглядит подходяще. Нужно только внести в исходный план парочку поправок.
Чуть после полудня он снял апартаменты в четырехэтажном здании кварталах в шести от суда. Представителю агентства он объяснил, что вместе с группой американских адвокатов приехал в Цюрих на несколько месяцев для разбора иска против страховой компании. В апартаментах имелось три спальни и кабинет. Мебель маленько поистрепалась, зато кухню недавно отремонтировали, а ванна достаточно велика, чтобы плавать кругами. Но что важнее всего, квартира расположена на верхнем этаже, и Хуан видел, что в случае необходимости можно выбраться на крышу по пожарной лестнице, выходящий в переулок позади дома. Пришлось взять аренду на полгода, так что придется занимать апартаменты еще какое-то время по окончании работы, чтобы развеять подозрения.
Слишком уж часто преступники, собирающиеся ограбить банк, останавливаются по соседству с местом планируемого преступления и скрываются сразу же после ограбления. Полицейский опрос через пару дней выясняет, кто уехал, и у легавых появляется надежная зацепка. А если пару месяцев селить по очереди оперативников «Корпорации» или сторонних работников, никто и не заподозрит, что тут что-то не так. Именно такая дотошность в деталях и гарантирует «Корпорации» не только успех, но и анонимность.
И после звонка кому надо, чтобы раздобыть оружие, Хуану оставалось лишь ждать прибытия команды. Перекусил он в ближайшем ресторане. Кабрильо не планировал «уговаривать» целый графин вина, но каждый глоток просто-таки творил чудеса, снимая напряжение, сковавшее плечи и шею. Хуан редко тревожился о собственной безопасности; его заботили только подчиненные.
Он всегда предпочитал командовать, идя во главе атаки, и никогда не просил подчиненных сделать то, за что не взялся бы сам. За это его люди платили преданностью. А Хуан со своей стороны знал, что может довериться им в любой ситуации. Но от этого было ничуть не легче просить их подставиться под удар. Да, каждый член «Корпорации» получает долю прибылей за работу. Каждый стал как минимум миллионером, но, как они решили тогда с Максом на «Орегоне», дело не в деньгах, они тут на втором плане.
Главное же — уверенность, что они творят правое дело. Именно идеализм движет Хуаном Кабрильо и его людьми, святое убеждение, что кто-то должен противостоять новым угрозам XXI столетия. Кто-то должен стоять на бастионах свободы, чтобы нести тайный дозор, оберегая ее от всех и всяческих покушений.
Его команда взяла на себя роль такой стражи, несущей тайный дозор. И каждый раз, читая газету или слушая сводку новостей через спутниковый канал и узнавая о некоем новом злодеянии, Хуан осознавал, что стоять на посту им придется еще очень долго.
Доктор Джулия Хаксли должна была прибыть завтра. Вместо того чтобы разместить ее на конспиративной квартире, Хуан велел ей снять номер в отеле близ знаменитой цюрихской Банхофштрассе — улицы, оккупированной банками и магазинами и являющей такое же лицо города, как Пятая Авеню в Нью-Йорке или Родео-Драйв в Беверл-Хиллз. Хотя Джулия и проявила себя достойно в нескольких тайных операциях, но прежде всего в своей главной роли медика. Хуан предпочел бы поручить это задание Линде Росс, но та не подходит ни по телосложению, ни по росту, равно как полдюжины остальных женщин на борту «Орегона». Джулия охотно согласилась прилететь в Цюрих, но Хуан позаботился, чтобы она по возможности вообще не вступала в контакт с остальной командой.
Он едва узнал ее, когда Джулия в сопровождении Хали Касима явилась в гостиную конспиративной квартиры. Ни намека на ее волоокий темный взгляд. Контактные линзы сделали ее глаза водянисто- голубыми, а очки в толстой оправе еще более усугубили эффект. Ее привычный конский хвост скрыл седой парик с кудряшками, будто редеющая шевелюра. На формы Джулии, напоминающие эталон красоты времен 1950-х, не осталось и намека. Под измятым дорожным платьем угадывалось расплывшееся тело дебелой матроны, смахивающее на квашню. Лоб пропахали глубокие морщины, а складки у рта залегли как
