Рейтор потянул латунный спусковой крючок, приклад ударил в плечо. Целый и невредимый рябчик продолжал полет. Рейтор нащупал задний спуск, пальнул из нижнего ствола, снова промахнулся. Такая стрельба трудна и на твердой земле. Попасть в подвижную цель с ходящей ходуном палубы яхты просто немыслимо. И все же Адельгейд сделал дюжину выстрелов, и каждый раз поражал птицу из верхнего ствола. Рейтору удалось подбить только одну – для него и это было удачей.
– Вот тебе на, – произнес Адельгейд скорее гневно, чем сочувственно – видимо, неумелые попытки Рейтора его сильно раздражали. – Пожалуй, пока достаточно. Перейдем в носовую часть.
Мгновенно материализовался стюард, забрал ружья. Тут же рядом возник второй с фужерами, наполненными шампанским «Дом Периньон». Рейтор проследовал за Адельгейдом во внутреннее помещение на палубе бака с обтянутыми белой кожей банкетками и столами красного дерева. Судно совершило медленный разворот и теперь величественным ходом шло к берегу. Вернутся они затемно, однако Рейтора это более чем устраивало.
В теплых свитерах и куртках они стояли на носу и молча пили ледяное шампанское. Затем Адельгейд сказал:
– Во мне пробуждается оптимизм относительно нашего предприятия. Осторожный, но оптимизм.
Это удивило Рейтора. Насколько он знал Адельгейда, тот почти неизменно находился в мрачном расположении духа.
– Боюсь, нам еще далеко до финишной черты.
Адельгейд едва заметно усмехнулся, покачал головой.
– До финишной черты! Вечно вы, американцы, со своей легкой атлетикой… Видите ли, мне известно кое-что, чего не знаете вы.
– И что же это?
– Не так давно я разговаривал с Греем. Он убежден, что наша команда в Мексике добилась успеха.
– Правда?
– Пока у меня нет полной информации. Очевидно, передача данных на большие расстояния в данный момент небезопасна. Но есть условный сигнал, который передается единым пакетом. И люди Грея этот сигнал получили.
– Ну, не знаю, – пробурчал Рейтор. – Я не успокоюсь, пока это вещество из пещеры не окажется у нас в руках.
– Люди Грея не допускают ошибок, – заметил Адельгейд, и в его голосе Рейтор вновь уловил нотку раздражения.
– Конечно. И все же…
Адельгейд пригвоздил его взглядом:
– Две проблемы решены, значит, поводов для беспокойства меньше, не так ли?
Рейтор сомневался, но слишком часто возражать Адельгейду было неразумно.
– Думаю, вы правы, – ответил он. – Порой я бываю слишком пессимистичен.
Он поднес к губам бокал и допил шампанское. В мгновение ока рядом возник официант с полным фужером. Рейтор повернулся вполоборота, чтобы принять очередную порцию напитка, и удивленно воскликнул:
– Как они здесь очутились?
– По волшебству, – ответил Адельгейд.
На банкетке сидели две самые прекрасные женщины из всех, что он когда-либо видел. Должно быть, пришли, пока они с Адельгейдом беседовали, глядя на море. Обе выглядели лет на двадцать пять. У одной шикарные рыжие волосы длиной до плеч, вторая – блондинка с короткой стрижкой. Красота одной ничуть не уступала красоте другой.
– Действительно, по волшебству, – согласился Рейтор.
На обеих женщинах были шелковые блузки – бледно-голубая и ярко-зеленая – и белые льняные шорты. Рейтор отметил превосходный загар, покрывавший безупречные босые ноги до самых кончиков пальцев, изумился, как идеально сидят на них блузки – не слишком свободно, но и не чересчур призывно обтягивают груди. Рейтор считал себя ценителем женщин, и от их вида его сердце учащенно забилось.
Адельгейд взял гостя под локоть и повел к столу. Женщины пили шампанское и неторопливо ели сашими.
– Эрика и Эми, разрешите представить вам моего приятеля.
– Привет, – сказала рыжеволосая Эрика.
–
Прикосновение прохладных рук сначала одной женщины, потом другой – и в груди Рейтора вспыхнул огонь.
– Эрика и Эми отужинают с нами, – объявил Адельгейд.
Обычно Натан Рейтор за словом в карман не лез, но сейчас был совершенно неспособен сказать что-нибудь вразумительное. Наконец он произнес:
– Умеете вы удивить.
– Вы вправду так считаете? Приятно, когда тебя удивляют, да? Иначе жизнь становится… – Адельгейд пожал плечами, подбирая нужное слово. – Непригодной для жизни.
Он поднял бокал. Женщины последовали его примеру, Рейтор тоже. Все поудобнее устроились среди подушек на банкетке, потягивали шампанское. Говорил в основном Адельгейд. Яхту подгоняла небольшая волна, облегчая ход к берегу.
За кормой сияющий красный шар солнца тонул в темном океане. Стюарды поставили на стол свечи в ветрозащитных хрустальных канделябрах. Принесли устриц на подушках из колотого льда с дольками лимона.
Адельгейд, похоже, больше не имел желания вести беседу об их предприятии и пустился в разговоры об искусстве Средневековья, планетах, эволюции. К удивлению Рейтора, Эрика и Эми отстаивали свои точки зрения. Заметив, как вытянулось лицо Натана, Адельгейд пояснил:
– Эрика и Эми окончили отличные учебные заведения. – Он просмотрел на Эрику.
– Киевский университет, – сказала та.
– Сорбонна, – сказала Эми.
– Если бы не интеллект, мы ничем не отличались бы от животных, – изрек Адельгейд. – Как величайшую награду, нам следует использовать интеллект во всех аспектах нашей жизни. В том числе в развлечениях.
– Конечно, – согласился Рейтор. – А то станем похожи на… кабанов во время гона.
Адельгейд моргнул.
– Возможно, я подобрал бы другое сравнение, хотя, в общем, верно. – Он бросил взгляд через плечо на закат солнца и добавил: – А сейчас будем ужинать. Давайте пройдем внутрь.
Вся компания отправилась в салон – великолепное, отделанное кожей и мрамором помещение. Женщины, извинившись, удалились.
– Переодеться к обеду, – пояснила Эрика.
– Конечно, – кивнул Адельгейд.
Рейтору понадобилось в гальюн – так Адельгейд называл здешний туалет. С качающимся под ногами полом времени ушло больше, чем обычно. По возвращении в салон он застал Адельгейда и обеих девушек сидящими за столом палисандрового дерева, за которым вполне могло уместиться двадцать человек. По такому случаю Адельгейд надел черный пиджак и бледно-розовый аскотский галстук. Эрика и Эми тоже переоделись, но не совсем так, как мог ожидать Рейтор: сняли блузки и сейчас сидели напротив него обнаженные до пояса, расправив плечи и безмятежно потягивая шампанское. Загар, он отметил, у обеих сплошной. Девушки улыбнулись, поймав его взгляд – с таким однако хладнокровием, словно были полностью одеты.
– Разве есть на свете что-нибудь более волнующее, – сказал Адельгейд, – чем предчувствие? Я
