совершенно необходим. Понятно?
— Да, — Цветка помолчала, задумавшись. Ее крылышки трепетали на сквозняке — в домике были открыты все окна. — А феслоники?
— Феслоники — это мечты. Без них людям тоже тяжело.
— Ясно… А предыдущие солнушки, которых мы даем? Куда они деваются? Когда я прилетела к Киру, я их не нашла.
— Они вернулись. Люди бы сказали «умерли», но на самом деле, если человек отказывается от солнушка, сознательно или бессознательно, он просто возвращает его нам.
В окно залетела бабочка, покружилась над столом, зазывая Цветку на луг. Та махнула рукой, без меня, мол. Бабочка огорчилась и упорхнула обратно.
— Прости меня, — повторила Цвета. — Я постараюсь так больше не делать.
Мила погладила девочку по светло-соломенным волосам.
— Я знаю, лапулькин. Но с завтрашнего дня этим опять займется бабушка Надина. Она поправилась.
— Ой, здорово! — обрадовалась Цветка и тут же расстроилась. — Так я больше не увижу Кира? И мы не поможем его брату?
— Почему? Можешь навещать его, если захочешь. Только на глаза не показывайся. Вот с Виктором сложнее. Понимаешь, люди сами делают свой выбор, мы способны лишь подольше хранить в них добро… В общем, летай к ним иногда, когда не будешь занята. Но, пожалуйста, без фокусов.
Мила шутливо погрозила пальцем, и девочка, рассмеявшись, чмокнула ее в щеку.
Целых две недели в домик не поступало никаких особо важных новостей, все шло заведенным чередом. Мила, Холли, бабушка Надина, а также незаметный Пейшен и дядя Добряныч работали. Цветка с Сонькой, Лялей и Красиком тоже не отлынивали. Пару раз Цветка сгоняла к Киру, полюбовалась на прыгающих за ним солнушек, и успокоилась. Если честно, она не думала, что может произойти что-то по- настоящему плохое. На ее памяти ни у кого такого не случалось. Мелкие неприятности — да, но с кем не бывает.
Поэтому новость, свалившаяся на нее в один прекрасный день, прозвучала громом среди ясного неба. Девочка возвращалась с луга, когда услышала голоса из раскрытого окна…
— Да вот только брат и был. Родители не приедут… Дед остался, — говорила Надина. — Любил он брата очень. Единственная близкая душа, сама понимаешь.
— Бедный мальчик, — а это уже Мила. — Что, прям вот так и… все.
— Ну, не плачь, Милусик, не плачь, кто знает, как оно повернется. Или… ох, плачь, моя лапонька, плачь. Погоревать-то, как же не погоревать.
Бабушка Надина замолчала, а затем произнесла чуть громче:
— Заходи, Цветусенька. Тебе можно узнать.
Цветка распахнула дверь, без звука вошла и уселась на стул, не сводя взгляда с бабушки.
— У Кира большое несчастье, — вздохнула та.
Морщинки в уголках ее глаз, обычно такие задорные и смеющиеся, сейчас казались прямыми и строгими. В руках она держала пустую корзину и теребила ее, расплетая и снова заправляя лозу.
— Брат его… погиб. Понимаешь?
— Что, совсем погиб? — тихо спросила Цвета.
— Совсем… Ты слетай к Киру, Цветусенька, обязательно слетай. Лучше ему станет или нет, не ведаю, но ты пойди… Я ему сегодня целую корзинку солнушек отнесла. Если не поможет, то… В общем, слетай, детка, только завтра, сегодня не надо. Не до тебя ему сейчас.
Девочка кивнула, вышла на порог и села на крыльце. Крылышки поникли, на ресницах закачалась капелька, упала на губы. Цветка слизнула ее — соленая. Кир… ну как же так?!
До конца дня Цветка промаялась, не находя себе места. Она хотела немедленно лететь к Киру, но ее удерживали слова бабушки Надины. Всему свое время, даже сочувствию.
Утром, лишь занялся рассвет, Цветка сорвалась из дома и ринулась в город, на Восточную аллею. Кир еще спал, темные круги под глазами сказали девочке о том, что лег он поздно; на лбу мальчика виднелась легкая испарина. С обеих сторон к нему жались три золотистых пушистика — все, что осталось от бабушкиной корзины. Но они хоть были. Пока были. Цветка приготовилась ждать…
…Она сидела возле него на заре, везде сопровождала днем, негромко плакала в углу вместе с его дедушкой и все время держалась неподалеку.
Сначала пропал самый крупный желтый заяц. Еще минуту назад он прыгал вслед за Киром и вдруг — исчез. Через час испарился второй, веселый пушистик с удлиненными ушами и светящимся хвостиком. Оставался последний…
Вечером Цветка поняла, что у нее ужасно бурчит в животе.
— Я не надолго, Кир, — произнесла она. — Ты тут это… смотри, осторожно…
Но Кир ее не слышал.
Ей казалось, туда и обратно она летела быстрее ветра, и все-таки, когда снова достигла Восточной аллеи, город уже погрузился в сумрак. А самое страшное, Кира нигде не было! Цветка метнулась во двор — пусто, слетала к аллее — нет. Девочка оглядывалась в растерянности, не зная, куда податься. Наконец решила искать мальчишку во всех окрестных переулках.
И он нашелся. Через час или два она наткнулась на него в крошечном проулке, на который не выходило ни одно окно. Наткнулась и замерла. С крыши, где она затаилась, было видно — сейчас Кир завернет за угол и встретится с той Викторовой компанией. Вон они стоят, явно поджидая кого-то. Четверо высоких парней на пороге старого дома. Что же делать?!
Девочка рванулась наперерез мальчишке, забыв, что обещала Миле не показываться.
— Стой!
Кир остановился.
— Цвета?
Он отбросил с лица челку, и Цветка увидела, какие жуткие у него сейчас глаза. Морозно-инистые снаружи и яростно-огненные в глубине. Со зрачками-колодцами, полными черной-пречерной тоски.
— Ты уже знаешь? — спросил он.
— Я знаю… я тут рядом была. Мне… очень жаль. Ну вот просто… очень.
Кир молча кивнул.
— Я убью его, — сказал он.
— Кого?!
— Того типа, который Вика подставил.
Цветка робко коснулась его руки, погладила.
— А ты видел, кто это?
— Нет, но я иду к тем, кто видел.
— К этой… «банде»? К злым людям? — воскликнула девочка. — Не ходи, Кир! Ой, нет, не ходи к ним! Пожалуйста!
Она сжала обе его ладони и попыталась заглянуть в глаза.
— Пойду! У меня есть нож, и я…
— Я тебя не пущу! Ты тоже пропадешь, как Вик. Не пущу!
— Цвет, уйди, а? Мне все равно, фея ты или кто там, только я уже решил. Ты не знала Вика и не понимаешь почему…
— Нет! — Девочка загородила ему дорогу. — Я не хочу, чтобы ты тоже стал злым. Это… это плохо..! ты даже не представляешь насколько. Тебя больше не станет, ты будешь не ты, а кто-то другой. Ну, поверь, я же чувствую!
— Уйди.
Мальчишка отцепил ее руки и легонько от себя откинул. Цветка бросилась обратно.
— Я сказал, уйди!
Он снова толкнул Цветку и зашагал по улице. Вот уже и поворот. Сейчас он… И девочка, не придумав ничего лучшего, кинулась ему в ноги. Кир споткнулся и кубарем полетел на камни, больно стукнувшись коленкой, ободрав кожу.
