— А ты попробуй, красавица, — он улыбнулся, и сделал губы куриной гузкой и звонко чмокнул.
— Покупаю, — я вытащила кошелек и высыпала на ближайший прилавок деньги. Он стал пересчитывать. А сама тут же перерезала веревки, и шлепнула матерого медведя по бедру: — Ну, беги, и больше не попадайся.
Косолапые встали на задние лапы, зарычали, и припустились бежать. Люди пропускали их, и кричали в след кто что. Одни, чтобы остерегались пернатых, а другие, что еще раз попадутся, шкуру спустят, чтобы гнезда не разоряли.
— Вот ты и попалась мне, девка, — заржал торговец медведями. — Я же тебе только зверей продал, а за ошейники денег не взял. А они мне в сорок серебряных монет обошлись.
— У меня больше нет денег, — смутилась я.
— Ну, денег нет, так другим расплатись, десять поцелуев за каждого зверя.
— А не многовато будет? Может, так разойдемся? — я напряглась, чувствуя, что сейчас что-то будет.
— Ну, уж нет! Я вас так доброхотов только и ловлю, деньги мне сами в карман так и сыплются, а еще и удовольствие получаю. Торговля есть торговля. Я продал, ты купила.
— Люди, добрые, — крикнула я, — кто видел на медведях ошейники? Лично я не видела.
— Не видели, — кричали одни.
— Мы видели, — кричали другие. Толпа разрасталась. Все ожидали представления.
— Как спор решить? — спросила я.
— Давай на плетях сражаться, — усмехнулся Ворон.
— Давай, — согласилась я.
— Ой, девонька, он же мастер по этому делу, — крикнула какая-то женщина, — на лету птицу плетью поймать может. Не соглашайся. Он же охальник! Вчера вот волка какому-то срединному продал, а потом с покупателя порты снял, когда плетью обвил.
Во мне проснулся азарт. — Ну, погоди, — подумала я. — Я тоже умею плетью работать, меня этому сам Красный Тигр учил, а сама ответила женщине: — У меня другого выхода нет. Кошелек мой, все равно, пустой.
— Разойдись, — крикнул Ворон, — простор нужен. — И обратился ко мне: — нравишься ты мне, деваха, люблю зеленоглазых, потому не двадцать, а все сорок поцелуев с тебя получу, так что не обессудь!
— Поймай, сначала, — ласково улыбнулась я.
— По одному разу бьем, — предложил он. Отошёл от меня в противоположную сторону круга, и приказал: — дайте ей плеть.
Чьи-то сердобольные руки протянули мне плеть. Сжала ручку. Оглянулась, и встала так, чтобы сзади меня была опора прилавка. Прикинула на глаз рост торговца медведями, длину его руки, обслюнявила палец, и убедилась, что легкий ветерок дует в мою сторону. Я была готова. Встала в расслабленную стойку.
— Беги, девка, — крикнул кто. Я не шевелилась и смотрела на Ворона. Его глаза алчно блестели.
— Раз, два, три, — он взмахнул плетью, я упала на землю, ее хвост прошелестел над моей головой и обвил подпорку прилавка. Тут же вскочила, и прыгнула на кнутовище, плеть выпала из рук Ворона, а сама накинула свой хлыст на него, прижав его руки к бокам.
Толпа тихо ахнула. Ворон пытался вырваться.
— А ну, кто что должен Ворону, можете вернуть долг! — крикнула я. — Накажем нахала!
Мужик крутился как уж, но мой захват, просто так не снять. Маленькая толпа, видимо, обиженных им людей, состоящая в основном из женщин, стала сжиматься вокруг него. Я оглянулась, нашла Снежку, стоящую с радостно-удивленным лицом, схватила ее за руку и мы побежали оттуда.
Снежка сразу начала на меня кричать, зачем чужие деньги потратила. Но во мне все смеялось и пело. Ненавижу, когда люди своей силой хвастаются. Теперь пусть Ворон сам попробует, то, чем других кормил.
Возвращаться в замок не было смысла. В моем кошельке всего было несколько монет. Но, был знак десятника, который все время я носила на руке. Вот его и решила заложить. Когда мне его вручили, Красный Тигр сказал, что это не только символ воинской чести, и знак командира, но еще и золотая безделушка, которая сама по себе вполне может спасти человека. И, если ей распорядится правильно, она вернется к тебе. Поэтому я выбрала ювелирную лавку, где был нарисован дракон, и отправилась в нее. Драконы, как говорил Чат, самые хорошие и честные ювелиры. Но мне не повезло.
Худощавый мужчина со странным блеском в глазах суетливый и нервный, что совсем не походило на поведение драконов, скупых не только на слова, но и на движения, выхватил мой знак десятника у меня из рук.
— Продаешь?
— Нет, в залог хочу отдать.
— Сколько просишь?
— 120 серебряных монет.
— Деньги дам, но только за саму вещь, покупаю.
— Она не продается.
— Откуда взяла? Пойдем к твоим родителям и спросим, у кого украла.
— Он мой.
— Врёшь, у девчонки не может быть такого знака. Без спроса взяла? Деньги нужны? Вот мое слово. Деньги дам. И молчать буду.
— Но, так не честно…
— Что значит честно, не честно, я тебя прикрою, никому не скажу… Но, если хочешь, чтобы честно, пойдем к твоему отцу…
— Не надо. Хорошо. Давай деньги.
— Ой, у меня всего сто серебряных монет.
— Тогда отдай обратно.
— Не отдам. Вот нашёл. Бери. Разорительница. Свои кровные отдаю. Для тебя ничего не пожалел, а у меня жена, дети. Их кормить надо. А вы так и норовите обмануть.
— Это кто кого обманывает?
— Иди, иди.
Я вышла. Обида жгла сердце. Нет, это был не дракон, они не обманывают никогда. А этот ненормальный какой-то. Да, тут еще Снежка пристала, все выспрашивала, что продала. Еле сдержалась, чтобы не разреветься. Но вспомнив, слова Красного Тигра, немного успокоилась, я же две жизни спасла. Разве какой-то кусок золота, хотя и очень дорогой мне, не по цене, а по своему значению, может быть дороже свободы двух замечательных косолапых мишек? Конечно, нет.
Вернулись в продуктовые ряды и быстро купили, все по списку. И тут я услышала голос Дара. Он стоял на пустом прилавке, и громко говорил, чтобы все шли в замок, в город сегодня ночью должны придти мертвяки. Только сейчас я увидела его со стороны при свете солнца величественного и сосредоточенного. Он был красив. Не так как Энлиль, облик, которого был изящным, с утонченными чертами лица, глаза светились то нежностью, то весельем, то становились холодными и колючими. Чёрный дракон бросался в глаза своим гордым мужественным спокойствием. О мертвяках говорил так, словно над городом должен пронестись ветер с градом — неприятность, конечно, но если подготовиться ничего страшного не случиться. Люди заволновались, а я решила, во что бы ни стало, посмотреть на незваных гостей. Чат много рассказывал о них. Они стали появляться совсем недавно. Чья-то злая сила поднимала бедных покойников из земли. И как не убеждали рожденные маги, что нельзя хоронить в земле, что лучше сжигать умерших, потому что не только уничтожается ненужная теперь земная оболочка, но в огне очищается от темных эмоций душа, и легко взлетает в прекрасные сады Старшого. Но под влиянием шершей, внушающих легковерным срединным, что наступит день, придет самый сильный маг и вернет всех к жизни, они закапывали их в могилы, нарушая тем самым закон Верховных духов — прах в землю, душа к Свету. Пока останки срединных не исчезнут совсем, их души будут в плену у бесов. А иногда попадались неплохие люди, и лучше бы они обрели покой, чем служили детям и внукам Старшого. Хотя, нужно сказать, да и папа
