Харлен слегка расслабился. Главная помеха осталась позади. Он внимательно смотрел, как голова Социолога склоняется над принесенными им пленками.
Наконец Вой нарушил молчание:
— Клянусь Временем, это же совсем небольшое Изменение!
Воспользовавшись случаем, Харлен решил рискнуть.
— Так и есть. Слишком небольшое, на мой взгляд. Дело именно в том, что оно ниже критической границы, и мне пришлось избрать в качестве примера отдельного человека. Вы, конечно, понимаете, что было бы неэтично проводить эти расчеты в моем Секторе, пока я не убедился бы в своей правоте.
Вой ничего не ответил, и Харлен умолк, боясь наговорить лишнего. Наконец Социолог встал.
— Я передам ваш материал моему Планировщику. Мы все сохраним в тайне. Надеюсь, вы понимаете, что это не стоит рассматривать как прецедент.
— Конечно.
— В таком случае, если вы не возражаете, я хотел бы поскорее осуществить Изменение Реальности. Я уверен, что вы окажете нам честь и лично совершите МНВ.
Харлен кивнул:
— Всю ответственность я беру на себя.
Когда они вошли в наблюдательную камеру, там уже работали два экрана. Инженеры заранее настроили их на заданные координаты в Пространстве и Времени и удалились. Харлен и Вой были одни в сверкающей огнями комнате. (Блеск молекулярных пленок вновь был более чем заметен, но Харлен смотрел только на экраны.)
Оба изображения были неподвижны и казались мертвыми. Они соответствовали математически точным моментам Времени.
Одно изображение сохранило яркие естественные краски; Харлен узнал в нем машинный зал экспериментального космического корабля. Дверь еще не успела закрыться, и в оставшейся щели виден был блестящий башмак из красного полупрозрачного материала. Башмак не двигался. Ничто не двигалось. Если бы изображение было достаточно резким, чтобы разглядеть пылинки в воздухе, то и они оказались бы неподвижны.
— Машинный зал будет пуст два часа тридцать шесть минут, — сказал Вой. — Естественно, в текущей Реальности.
— Знаю, — пробормотал Харлен, натягивая перчатки. Он отметил быстрым взглядом положение нужного ящика на полке, измерил число шагов до него, нашел, куда его необходимо переставить. Он бросил быстрый взгляд на второй экран.
Поскольку машинный зал находился во времени, которое по отношению к данному Сектору Вечности можно было считать “настоящим”, то его изображение было четким и сохраняло естественные краски. Вторая сцена отстояла от первой на двадцать пять Столетий и, подобно всем изображениям “будущего”, виделась сквозь голубую дымку.
Это был космопорт. Ярко-синее небо, отливающие синевой металлические конструкции, зеленовато- синяя почва. На переднем плане стоял голубой цилиндр странной формы с массивным основанием. Два таких же виднелись поодаль. Все три цилиндра устремили расщепленные носы к небу; щель рассекала каждый корабль почти надвое. Харлен поднял брови.
— Какие они странные!
— Электрогравитация, — ответил Вой. — Только в 2871-м Столетии существовали электрогравитационные космические корабли. Никаких ракетных двигателей или ядерных установок. И эстетически очень приятны. Жаль, что Изменение уничтожит их. Очень жаль. — Его устремленный на Харлена взгляд выражал открытое неодобрение.
Харлен стиснул зубы. Неодобрение. Конечно! Чего еще можно ждать? Ведь он же Техник.
Некий Наблюдатель собрал сведения о потреблении наркотиков. Некий Статистик показал, что последние Изменения увеличили число наркоманов в данной Реальности до рекордной цифры. Некий Социолог — может быть, сам Вой — построил по этим данным психологическую характеристику общества. Наконец, некий Вычислитель просчитал Изменение Реальности, сводящее потребление наркотиков до безопасного уровня, побочным эффектом которого стало исчезновение электрогравитационных космолетов. Десятки, сотни людей, занимающих разные посты в Вечности, приложили руку к этому проекту.
Но потом, под конец, для его осуществления на сцену должен выйти некий Техник. Именно он, следуя разработанным ими инструкциям, произведет Изменение Реальности. И тогда остальные обрушат на него гневное презрение. Их взгляды будут говорить: “Это ты, а не мы, уничтожил такую красоту”.
Поэтому они станут осуждать и сторониться его. Они примутся перекладывать свою собственную вину на его плечи.
— Корабли не в счет, — резко сказал Харлен. — Нас с вами должны интересовать вот эти штуки.
“Штуками” были люди, которые казались карликами рядом с громадами кораблей, так же, как сама Земля и все земное кажутся крохотными из космоса.
Эти куклы-малютки были раскиданы группами по всему космодрому. Их тоненькие ручки и ножки потешно застыли, скованные льдом Времени.
Вой пожал плечами.
Харлен надел портативный генератор Поля на запястье левой руки
— Давайте кончать с этим делом.
— Одну минуту. Сначала я свяжусь с Планировщиком и узнаю, как скоро он может выполнить вашу просьбу. Мне хочется поскорее покончить и с этим.
Вой быстро застучал маленьким подвижным контактом, вслушиваясь в серию ответных щелчков. (Еще одна характерная черта этого Сектора Вечности, подумал Харлен, звуковой код. Остроумно, но претенциозно, как и эти молекулярные пленки).
— Он говорит, что это не займет больше трех часов, — произнес наконец Вой. — Кстати, ему понравилось имя этой особы. Нойс Ламбент. Это женщина, не так ли?
У Харлена пересохло в горле.
— Да.
Губы Воя скривились в улыбку.
— Звучит заманчиво. Я бы и сам взглянул на нее. В этом Секторе уже несколько месяцев не было женщин.
Харлен не решился ответить. Он лишь пристально посмотрел на Социолога и отвернулся.
Если в Вечности и был какой-то изъян, то им являлось отсутствие женщин. Харлен узнал о нем после первого вступления в Вечность, но ощутил на себе только в тот день, когда встретил Нойс. С этого дня он катился по наклонной, пока не изменил присяге Вечного и всему, во что верил прежде.
Ради чего?
Ради Нойс.
И ему не было стыдно. Вот что больше всего поражало его. Ему не было стыдно. Он не испытывал угрызений совести за ту длинную цепь преступлений, по сравнению с которыми неэтичное использование секретного Плана Судьбы выглядело лишь незначительным проступком.
Если понадобится, он совершит и худшее.
Впервые в его голове промелькнула невероятная мысль. И хотя в первый момент он в ужасе отогнал ее, он знал, что, явившись однажды, она вернется опять.
Мысль была проста: если от него потребуется уничтожить Вечность, он сделает это.
Хуже всего было сознание, что он может сделать это.
Глава 2. НАБЛЮДАТЕЛЬ
Харлен стоял у выхода во Время и размышлял над тем, как он изменился. Еще недавно все было так просто. Были идеалы или, по крайней мере, заученные слова, ради которых и для которых стоило жить. Все этапы жизни Вечного подчинены определенной цели. Как там начинаются “Основные принципы”?
