неумолимо отклоняться на восток, что в конце концов могло привести к трагедии. Избавиться от подобной зависимости удалось лишь после того, как подул шквалистый зюйд-вест. Приведя паруса по ветру, шхуна вышла в чистое море. Но не успел судовой колокол пробить рынду, как немного мористее, примерно на три румба правее, показался галиот, шедший встречным курсом. Пропустить такую добычу Русанов не мог, да и уклониться от нежелательной встречи жертве не было никакой возможности.
На рее «Тюльпана» взметнулось черное полотнище, и носовая пушка дала предупредительный залп. Капитан парусника не стал испытывать судьбу – убрал паруса и покорно спустил флаг. На этот раз добыча была выше всяких ожиданий. Трюмы корабля ломились от пряностей, слоновой нумибийской кости, чая и даже китайского шелка. Сметливый голландский негоциант решил отделаться выкупом и расплатился золотыми венецианскими дукатами. Такой вариант устраивал пиратов, ведь в тех водах у них не было знакомых перекупщиков. К тому же значительно экономилось время. А купец сохранил не только судно, но и весь ценный груз. Макфейн, принявший на себя почетную должность квартирмейстера, разделил золото среди команды, и шхуна продолжила путь.
Почти все западное побережье Африки находилось во власти местных племен. Чаще всего с ними удавалось договориться, и они за сущие гроши снабжали команду пресной водой, фруктами, аракой и даже сушеным мясом диких коз. Но однажды, когда измотанный после очередного урагана «Тюльпан» бросил якорь в полумиле от берега, двое туземцев решили попытать счастья и поживиться за счет белых мореходов. На небольшой плоскодонной лодке грабители скрытно подплыли к судну и, забросив за фальшборт крюки, поднялись по узловатым веревкам. Той ночью на вахте дежурил шотландец Стив Браун, потерявший в горячей абордажной схватке правый глаз. Жилистый и худой, как риф-сезень[35], он обладал недюжинной силой.
Утром, когда заспанные моряки вышли на палубу, перед ними предстал Одноглазый Стив, невозмутимо попыхивающий на баке глиняной трубкой. Лукаво щурясь, он показал на бушприт, через который было переброшено два каната. Взглянув вниз, пираты остолбенели – у самой воды, на веревках, словно охотничьи трофеи, болтались привязанные за ноги аборигены. Их мертвые тела раскачивались в такт стоящему на рейде кораблю.
Больше месяца минуло с тех пор, как команда во главе с Русановым отправилась искать счастья в далеком Индийском океане. Потрепанный в штормах, с заплатами на парусах, «Тюльпан» требовал хотя бы небольшого ремонта. Да и команда истосковалась по берегу и жаждала отдыха. Но заходить в порт Кейптауна пиратскому паруснику было опасно, даже несмотря на то, что по выправленным Макфейном документам он считался торговым ливийским судном. Правда, оставалась надежда, что у юго-восточного побережья материка удастся найти более или менее сносную гавань и бросить якорь. Примерно через 500 миль, на 33°57’29”ю.ш. и 25°36’00”в.д. такое безлюдное на первый взгляд место нашлось.
Не успели спущенные на воду шлюпки достичь берега, как впереди показалась вооруженная толпа туземцев, приближающаяся с устрашающими боевыми криками. Одного выстрела в воздух было достаточно, чтобы их воинственность исчезла вместе с пороховым дымом. Остальное довершили несколько дешевых бус, зеркальце и две сальных свечи, поднесенные вождю племени. Два дня моряки пировали на берегу, выменивая у зулусских мужей на безделушки их многочисленных жен. Понимая, что затянувшееся веселье окончательно подорвет дисциплину, Капитон приказал поднять якорь. Теперь оставался последний, самый длинный переход от южноафриканского побережья до северной оконечности острова Мадагаскар.
Но совсем скоро на судне вспыхнула тропическая лихорадка, «подаренная» любвеобильными туземками. Ром и арака не спасали, и вскоре один за другим в море опустились тела девяти вольных моряков, среди которых оказался и старший помощник капитана – Тихомир Ивкович.
Болезни и шторма были не единственными врагами средиземноморских корсаров. Больше всего приходилось опасаться неожиданных встреч с английскими военными судами, направленными в этот район Георгом III. Британцы очень настойчиво прибирали к рукам бывшие голландские колонии в Южной Африке и постепенно вытесняли французов с Сейшельских островов – весьма надежного в прошлом прибежища морских разбойников. Именно поэтому на фрегаты под флагом Соединенного Королевства можно было натолкнуться где угодно. И бой даже с одним из них мог оказаться для «Тюльпана» роковым.
Глава 42
«Осенний ноктюрн» и рыба фугу
«Прошло почти две недели с того дня, как «Королева Ольга» покинула порт Новороссийск. Во время плавания нас подстерегали самые неожиданные злоключения: загадочное убийство учителя географии Завесова в Константинополе и циничное душегубство действительного статского советника Прокудина. А совсем недавно чья-то злая рука пыталась утопить известного на всю Россию синематографического художника – господина Бранкова. Отважный оператор сумел продержаться в воде почти сутки и был спасен нашим же судном. Исходя из случившегося, мы вынуждены признать, что злоумышленник все еще находится среди нас. К большому сожалению всех членов экспедиции, все описанные ранее инциденты привели к временным задержкам. И только теперь мы, наконец-то, вошли в Суэцкий канал и увидели это великое творение рук человеческих.
Тысячи лет желтая полоса пустыни шириною в сто пятьдесят верст отделяла Средиземное море от Красного. Для того чтобы попасть из Атлантики в Индийский океан, кораблям требовалось обогнуть Южную Африку и сделать крюк – подумать только! – в четыре с половиной тысячи морских миль.
Трудно вообразить, скольких усилий стоило превратить два моря в единую транспортную систему! Двадцать пять тысяч феллахов ежедневно выносили на своих взмокших спинах миллионы пудов грунта. Единственным подарком прогресса был «excavator» Кувре – самоходная, копательная машина с паровым двигателем мощностью в 15 лошадиных сил. Этот механический цепной гигант заменял труд 50 человек. Однако забот и лишений было предостаточно. И до того момента, пока не был прорыт пресноводный канал Исмаилия, для подвозки воды требовалось 1600 верблюдов! Десятки человек ежедневно умирали от палящего солнца и малярии, но на смену одним работникам приходили другие.
И вот мы медленно плывем по рукотворному руслу. Разрешенная скорость движения составляет не более четырех узлов. Стальной корпус парохода скрывается за песчаными горбами пустыни. На невысоких холмах колышется на ветру тамарикс. В каких-нибудь двухстах саженях от нас, выгибая длинные шеи, пасутся верблюды. А в камышовых зарослях расхаживают гордые фламинго.
Океанский лайнер неслышно движется среди бескрайней степи будто посуху. Корабельный винт медленно пенит ровную гладь голубой воды. То и дело появляются миражи – живые картины в полгоризонта. Перемежаясь друг с другом, эти далекие воздушные видения ведут нескончаемый небесный хоровод.
Над волнистою равниной, словно кресты на погосте, чернеют три мачты с поперечными реями – встречным курсом идет пароход. На его борту надпись: «Бухара». Но два корабля легко разминутся, и беды не случится, поскольку впереди станция для их расхождения. Стоит отметить, что канал везде имеет примерно одинаковую ширину – около тридцати саженей. Он выведен желобом, и только середина русла уходит на 27-фунтовую глубину.
По левому борту показались белые дома, мечеть и часовня. Это Эль-Гиср – город-призрак. Песок уничтожил в нем жизнь и выгнал обитателей. Он повалил заборы, замел желто-серыми «сугробами» стены, ворвался в разбитые ветром окна молелен, проник через незатворенные двери и зажил полновластным хозяином. Тихо и мертво. И кажется, будто все погрузилось в приятные воспоминания о прежней многоголосой восточной жизни. Но это уже в прошлом.
Впереди открываются взору Горькие озера – Большое и Малое. Они настолько бескрайние, что кажутся морем среди пустыни. За ними – Суэцкий залив Красного моря. Вот и все. Библейская страна Гесем осталась позади, а впереди – мили морских странствий и десятки неожиданных открытий».
– Веселенькое дельце. – Поляничко отложил в сторону газету и поспешно снял очки. Совсем недавно Ефиму Андреевичу пришлось обзавестись этим необходимым для зрения предметом, и в них он
