мой, которые пытают своих жертв. Чтобы победить их, нужно стать хуже, чем они. — Он коснулся рун на кожаной подстежке. — И поверь, я стал хуже. Даже альвы сочли бы меня жестоким. — Тунгдил потянулся за бутылкой.
Боиндил смерил взглядом товарища, показавшегося ему совершенно чужим.
— Хочешь рассказать? — наконец спросил он, наливая себе водки. — Или…
— Всему свое время. — Тунгдил покачал головой. — Я слишком долго жил во тьме. Позволь же мне возрадоваться свету твоего общества. — Он откашлялся. — Ну, как идут дела в Потаенной Стране?
— По ту сторону барьера об этом не ходило никаких слухов?
— Нет. Пока щит держался, никакой связи с внешним миром у меня не было. — Тунгдил пил очень быстро, всякий раз наливая себе все больше. — Ты упомянул Лот Ионана. Кое-что я слышал в коридорах крепости, и это беспокоит меня. — Он подлил себе пива. — Солдаты говорили о драконе, который живет на западе страны, о кордрионе, правящем на севере, и альвах, захвативших восток. Это правда?
— Да, все это правда, книгочей. — Боиндил вздохнул. — Потаенная Страна уже давно не заслуживает своего названия. — Поднявшись, он подошел к столику с картами. Выбрав одну из них, гном разложил ее перед другом. — Все говорят, что разум Лот Ионана помутился. Он захватил мою родину, Синие горы, и изгнал оттуда Вторых, угрожая им магией. Тех, кто не хотел уходить, он уничтожил. Лот Ионан собрал вокруг себя учеников, и если хочешь знать мое мнение, то я считаю, что он готовится к очередной войне.
— Войне с кордрионом? — Тунгдил внимательно смотрел на карту.
— Нет, с драконом Светложаром, который захватил Красные горы Первых. Насколько нам известно, от племени почти ничего не осталось, лишь горстка гномов удерживает проход далеко на западе, сражаясь с чудовищами, которые приходят извне. — Боиндил указал на Табаин и Вейурн. — Эти области платят дань дракону. Ему удалось найти людей, согласившихся стать его вассалами. Они называют себя драконниками, и каждый командует своим регионом. Их безопасность обеспечивают отряды орков. — Гном огладил бороду. — Да, и свинорылые стали поумнее, по крайней мере те, кого привел в Потаенную Страну Светложар. И от этого ситуация еще больше осложняется, как ты понимаешь.
— Во имя Окаянных! — вырвалось у Тунгдила.
Гном стукнул кулаком по столу, кружки, кубки и бутылка подпрыгнули.
— Окаянные? Это еще кто? — прищурился Бешеный.
— Рассказывай дальше. — Златорукий лишь отмахнулся.
— На востоке альвы вновь возвели города…
— Альвы вернулись?
— Это другие альвы, — кивнул Боиндил. — Они вошли в страну через Высокие Врата, после того как Лот Ионан изгнал Вторых. И во главе их стоял наш давний знакомый, Эфатон. Помнишь такого?
— Да. И я никогда бы не поверил в то, что он навлечет беду на Потаенную Страну.
— Мы все удивились, когда он привел черноглазых в бывшие города альвов и развязал войну с последними эльфами и теми, кто хотел помочь ушастым. — Бешеный покачал головой. — Да, вряд ли это можно было назвать войной. Ушастых-то оставалось всего сорок…
— Значит, эльфы уничтожены?
— Нет. Некоторых, конечно, убили, но большинству удалось скрыться, и никто не знает, где они. Об их исходе из Страны существует много историй, я даже не уверен, что слышал их все, но одно знаю наверняка: больше в Потаенной Стране эльфов нет. — Боиндил поскреб нос. — Третьи стали союзниками альвов и теперь управляют большей частью Идомора. Альвам же принадлежат человеческие королевства Гаурагар и Ургон, здесь, на севере и востоке. — Он заметил, что глаза Тунгдила опять остекленели. — Я слишком много новостей обрушил на тебя, да?
— Продолжай. Я могу вынести больше боли, чем кажется. — В голосе Златорукого прозвучала злость.
— Остается север. — Бешеный указал на Серые горы. — Королева Балиндис… Ты помнишь, кто это?
Тунгдил равнодушно кивнул, словно ему было безразлично, о ком рассказывал его друг.
Боиндил удивился, что имя Балиндис не вызвало никаких эмоций на лице товарища, но виду не подал.
— Она удерживает Каменные Врата с оставшимися Пятыми, в то же время сражаясь с кордрионом и его отпрысками. И ей не выиграть в этой войне, потому что чудовище постоянно плодится. Никто не знает, как ему это удается. Кордрион ведь всего один!
— Да, этого вы и не могли знать, — пробормотал Тунгдил. — Кордрионы бесполы, все они могут откладывать яйца, в этом их опасность, в частности и в Черном Ущелье. — Он откинулся на спинку стула и потянулся, глядя в потолок. — Невероятно. После двухсот пятидесяти солнечных циклов я возвращаюсь домой, измотанный непрерывными сражениями. Я хочу обрести покой, хочу где-то приклонить голову. Но тут меня ждут лишь новые горести, еще хуже тех, что были в Черном Ущелье. — Он пнул столешницу.
Кубки и кружки попадали на пол. На карту пролилась водка, и, как Боиндил ни старался, он не смог уберечь пергамент.
— Неужели в Потаенной Стране не осталось настоящих воинов? Что там с долговязыми? Неужели опять мне придется брать в руки оружие, которое я хотел бы забросить куда-нибудь на дно Вейурнского озера?
Боиндил смущенно кашлянул.
— Вот об этом я упомянуть забыл. Вейурн уже не островное королевство. Когда Светложар пробирался к нам, он пробил проход в скале, и воды озера устремились в этот проход. Наверное, он сделал еще пару пробоин, чтобы…
С яростным криком Тунгдил вскочил с кресла, схватил стол одной рукой и швырнул его в стену. А ведь стена была в семи шагах от гнома! Прочная древесина распалась на множество обломков, словно стол прогнил.
Боиндил, открыв рот от изумления, уставился на друга. Ни один гном, сколь бы силен он ни был, не был способен на такое. Но Бешеный видел все собственными глазами.
Застонав, Златорукий схватился за голову и осел, тихо исторгая проклятия на каком-то незнакомом Боиндилу языке. Бешеному показалось, что несколько рун вспыхнули на его подстежке.
В комнату вбежали стражники, с тревогой глядя на своего генерала. Боиндил отослал их прочь. Теперь по крепости поползут слухи…
— Видишь? — прохрипел Тунгдил. — Вот что я имел в виду, говоря о сомнениях. Сейчас ты думаешь о том, как я мог поднять такой тяжелый стол, словно он пушинка.
— В сущности… да, книгочей, — согласился Бешеный. — Ты поднял его одной рукой! Вот это да, скажу я себе! — отшутился он. — Раньше ты такого не мог. Слу-ушай! А ведь можно было бы организовать состязание по метанию свинорылых! Ты бы точно победил!
Тунгдил опустил руку и посмотрел на товарища. Равнорукий успел заметить черные прожилки вокруг его повязки, уходившие под кожу. «Альвы», — почему-то подумалось ему.
— Я не могу тебе это объяснить, — устало сказал Златорукий. — Пока не могу. Мне нужно, чтобы ты верил мне. — Он протянул давнему товарищу руку. — Ты веришь? Я клянусь, что никогда не обману тебя и не разочарую. Вспомни, сколько нам пришлось пережить вместе!
Поколебавшись, Боиндил пожал книгочею руку. Он полагал, что это меньшее из того, что он может сделать для друга. Зная, что хоть кому-то может доверять, Тунгдил быстрее сумеет приспособиться к новой жизни. Бешеный надеялся, что удастся вернуть прежнего Златорукого.
— Сколько всего пришлось пережить вместе… — прошептал он. — Ох, я уверен, Боендал был бы так рад встретить тебя.
— Боендал?
— Мой брат! — огорошенно выдохнул Бешеный.
Вначале Балиндис, теперь Боендал…
— Прости! — Тунгдил хлопнул себя по лбу. — Часть моей памяти пожрала тьма. — Поднявшись, он поднял уцелевшие кружки и налил себе и Боиндилу темного пива. — Когда я его увижу?
— Кого? — не понял Бешеный.
